Рассказ-притча.
Он подсел ко мне в очереди к терапевту. Очередь тянулась медленно, читать в темноватом коридоре было невозможно, я уже истомилась, поэтому, когда он обратился ко мне, я даже обрадовалась.
— Давно ждете?
— Давно, — ответила я. — Уже второй час сижу.
— А разве вы не по талону?
— По талону, — уныло ответила я. — Только тут все время без очереди проходят.
— А вы не пускайте, — предложил он.
На пороге стоял сухонький старичок в широкополой зеленой шляпе на манер рыбацкой, в длиннющем, старого кроя камзоле с медными пуговицами и в огромных, с ботфортами сапогах. А если учесть, что хитрое бородатое лицо старичка украшал единственный, зыркающий по сторонам, словно у ловчего сокола, глаз, а широкая улыбка обнажала единственный зуб, - незнакомца вполне можно было бы принять за пирата.
Было это в незапамятные времена, когда Смерть была благородна и снисходительна, словно лорд.
Разбойников били и пытали, но они так и не сознались, куда дели младенца. Они клялись и рыдали, но их слезам никто не верил. Наконец, снова появилась та дама – мать потерянной девочки. На коленях она умоляла злодеев отдать ей дитя.
И вот пришёл Лукавый к человеку и спросил:
— Знаешь ли ты, зачем живёшь на свете?
— Вы — кузнец?
Голос за спиной раздался так неожиданно, что Василий даже вздрогнул. К тому же он не слышал, чтобы дверь в мастерскую открывалась и кто-то заходил вовнутрь.
— А стучаться не пробовали? — грубо ответил он, слегка разозлившись и на себя, и на проворного клиента.
— Стучаться? Хм… Не пробовала, — ответил голос.
Вещь старая, но мной очень любимая. Надеюсь, что кто то это еще не читал.
В больнице в одной палате лежали два тяжелобольных человека.
Один лежал у окна, а кровать другого располагалась у двери.
Мы вправе лететь, куда хотим, и быть такими, какими мы созданы.
Ричард Бах, «Чайка Джонатан Ливингстон»
Разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьете цепи, сковывающие ваше тело.
Ричард Бах, «Чайка Джонатан Ливингстон»
