«Фоменко мне благодарен, что я добровольно подала на развод, пришла через месяц в ЗАГС и без всяких проблем расписалась в свидетельстве о расторжении брака. Он мне тогда сказал: “Ты даже не представляешь, какой подарок мне преподнесла тем, что не стала чинить препятствий”».
«Однажды мама позвонила мне вся в слезах и попросила немедленно забрать её, потому что вечером Алиса привела к ним какого-то типа. Он, будучи сильно навеселе, набросился на мать с оскорблениями. “Такая-сякая, чтобы духу твоего здесь не было! Я хочу жениться на Алисе, а ты мешаешь”».
«Свидания моих будущих родителей проходили по-студенчески, в кинотеатре или в подъезде, где они прятались от мороза. Однажды они увлеклись, потеряли бдительность и их застукала моя бабушка — актриса Елена Михайловна Чернышова».
«Когда Никита не пришёл ночевать в третий раз, утром я спросила: “Где ты был?”, и он спокойно ответил: “Отстань! Ты вечно нагнетаешь…” После этих слов, издав нечеловеческий рык, я кинулась на него и в клочья разорвала футболку».
«Первое, что я подумала, — что он очень красивый мальчик. Но в течении десяти минут всё изменилось. Даня глубоко меня тронул своей добротой, искренностью и какой-то внутренней чистотой, которая обычно не свойственна красивым, успешным и уже тем более известным».
«Ей всегда не хватало денег — то на туфли, то на выплату кредита за машину. Видя, что я обращаю на неё внимание, Мартынова стала просить: “Ой, помогите!” У меня тогда деньги были. Почему бы не одолжить девушке? И за то, что я помогал ей деньгами, она начала мне давать».
«Любовь свою я навещал постоянно. И постоянно поэтому сидел на губе. Уходил я от неё в пять утра и представляю теперь, какой это был видок: идёт Буйнов по степи, голый по пояс, потому что гимнастёрка моя дома, полотенце вот здесь, вроде как идёт умываться…»
«Советских евреев на эстраде, кроме Кобзона, держали на коротком поводке — размагничивали наши диски, по ТВ практически не показывали».
«Она позвонила — и мат-перемат: такой-сякой. Я повесил трубку. Она мне даёт телеграмму: “Горбатого могила исправит. Косточка”. Я её называл Косточка. Я ей ответил: “Каким был, таким и останусь. Горбатый”. И всё, мы развелись».
«Самое противное то, что он меня так долго обманывал…Очень больно... Всех ненавижу, никому не верю, даже тебе боюсь верить. Вот до чего дошло…»
«Периодически всё мамино тело покрывалось коростой, которую приходилось специальным образом удалять. Переволнуется — и короста появляется вновь. А нервничала она часто. С годами у мамы развилась тяжелейшая неврологическая болезнь: нервные окончания так воспалялись, что болело всё тело».
«Когда они начали репетировать, Наташа дала по физиономии Татьяне Васильевне, была такая рукопашная. С этого момента она стала полновластной царицей в этом театре. Она быстро увела оттуда Доронину».
«Однажды я проснулась и поняла, что хочу обрезать волосы: у мамы в моём возрасте была подобная стрижка. Не зря же говорят, что с волосами ты отпускаешь что-то из своей жизни. Новая стрижка наполнила меня новыми эмоциями, новыми силами».
«Перед Олимпиадой он перенёс тяжёлую болезнь, находился в больнице, поэтому были опасения и за его здоровье. Эстафета для него являлась первой гонкой на Олимпиаде, это совсем другие эмоции и большая ответственность. Я знала, что он сделает всё, что в его силах, и даже больше».
«Я иногда в три часа ночи выпрыгивала из кровати и уезжала. А Гарик мог неожиданно нагрянуть в клуб “с проверкой”. И где-то уже через три месяца нашего знакомства предложил: “Мне всё это неприятно, не понравится и моим родственникам. Давай ты уйдёшь с работы. Для начала просто отдохни…”».
