Мой первый начальник восьмого отдела армии был в целом нормальным мужиком. Но водилась за ним одна привычка, которая мало кому нравилась из армейских шифровальщиков. Пользуясь тем, что штаб воздушной армии располагался почти рядом с аэродромом, шеф мог запросто, никого не предупредив, сесть в какой-нибудь военный борт и прилететь практически на любой полковой аэродром в любое время.
Небольшая зарисовка на тему о том, что бывает, если в кабину боевого самолёта пустить неумеху. Этот случай из жизни авиаполка истребителей-бомбардировщиков прошелестел сначала в одной из шифровок командующего воздушной армии в начале восьмидесятых. Позднее мой коллега из этого полка рассказал мне о нём подробнее.
Вам приходилось когда-нибудь списывать неизрасходованные боеприпасы? А если эти боеприпасы числятся израсходованными, а по факту они в наличии? Если да, то вы хорошо поймёте участников этого небольшого события, которое имело место в жизни авиаполка дальней авиации в середине восьмидесятых. Мне о нём рассказал мой коллега, начальник шифровального органа этого авиаполка. Хотя в официальных шифровках об этом не было ни слова. Сейчас поймёте почему.
Продолжая тему курсантских учений, хочу рассказать ещё одну забавную историю, которая приключилась с нашей группой во время таких вот полевых занятий.
День авиации во всех военных авиагарнизонах советских времен по масштабам празднования мог запросто сравняться с Новым годом. Не стал исключением и этот праздник в нашем боевом авиаполку. Торжественное построение утром, награждения, днём концерты самодеятельности, спортивные мероприятия, прыжки с парашютом, вечером танцы в гарнизонном доме офицеров. Ну и конечно ближе вечеру застолья, куда же без них.
Если кто-то из вас думает, что все тяготы и лишения службы полкового офицера-шифровальщика семидесятых заключались исключительно в ночных бдениях, недосыпании на учениях и так далее, то вы глубоко ошибаетесь. Кучу нервов моим коллегам приходилось тратить на обычную рутину. Взять хотя бы такую бытовую мелочь, как отсутствие в шифроргане нормальной пишущей машинки. Я не говорю про электрические машинки, кои тогда относились к разряду штабной экзотики.
Прошло уже, наверное, года два, как мы, вчерашние курсанты, вылетели из нашего гнезда и разъехались в разные стороны нашего необъятного Союза служить Родине. Не думали, не гадали, но как-то само собой получилось, что у нас троих закадычных училищных друзей совпали отпуска и мы встретились в нашем родном городе, из которого все трое и призывались. Один из нас успел за это время жениться и приехал с женой, двое холостяковали.
Мне, как помощнику начальника штаба авиаполка по спецсвязи довольно часто приходилось ездить с секретными документами. Если все они помещались в портфель или чемоданчик, я не обременял себя вооружённой охраной, ограничиваясь одним табельным пистолетом. Но если мне нужно было перевозить свою шифровальную аппаратуру, то тут уж я брал с собой пару бойцов с калашами.
На третьем-четвёртом курсе нашей учёбы в училище выезды в поле на учения по специальной подготовке были для нас уже обычным делом. На эти учения мы выезжали в наш учебный центр. Взвод разбивался на группы по 4-5 человек, каждая из которых работала за дивизию или полк. Все «боевые действия» проходили в спецаппаратных, оборудованных как и положено для полевых органов специальной связи.
Наш командир корпуса имел привычку постоянно попадать в какие-нибудь дурацкие ситуации. То он заблудится в тайге, поехав проверять какую-то часть и свернув не на ту дорогу, то он на пяток дней окажется в плену на Шантарских островах вместо визита на несколько часов, то ещё что-то. Пожалеть бы беднягу, да некому. Никто его в корпусе не любил за его непомерное самодурство.
Сейчас я уже и не упомню, сколько раз мне приходилось перевозить нашу шифровальную технику за время моей офицерской службы. Самолётами, вертолётами, автомобилями и, конечно же, поездами. Но вот одна такая командировка по железной дороге хорошо отложилась в памяти.
Если вам посчастливилось застать благословенные шестидесятые – семидесятые годы прошлого столетия на просторах нашего СССР, то вас, скорее всего, не удивит привычка многих, живших в многоквартирных домах семей, класть ключи от квартиры под дверной коврик. Была привычка эта в ходу и в нашем авиационном военном городке, где мне довелось в то время жить и служить.
Где-то в начале двухтысячных решил я сменить ориентацию. Нет, не то, что вы подумали. Профессиональную. Только-только я уволился из Вооруженных Сил и подумывал чем заняться. И тут открывается в нашем городе филиал одного украинского вуза, а при нём заочная кафедра психологии. Вот и решил получить специальность психолога. Захотелось вдохнуть воздух студенческой вольницы.
Хороший бинокль в умелых руках способен творить чудеса даже в высшей математике. Хотите узнать как? Сейчас расскажу.
Что бывает, если шифровальщик-ротозей покинет своё рабочее место, оставив на столе шифры, очень наглядно и доходчиво показано в фильме «Турецкий гамбит». Кстати, фильм хороший, советую посмотреть, если кто-то не видел. Честно говоря, за все сорок с лишним лет моей военной службы и работы в органах спецсвязи я ни одного турецкого или иного шпиона не встречал, но вот с бестолковыми шифровальщиками сталкиваться доводилось.