Победа в Сталинграде

Войной, а, значит, и всей жизнью вообще, управляют неявные законы. Неявные в смысле не всеми понятые. Скажем, согласуясь с неявным для многих законом удачи можно пройти по минному полю и не подорваться. Всякий бы хотел это уметь, и на войне, и на гражданке – и этому можно научиться. Если понять, что удачливость суть особенное мировоззрение. Это мировоззрение можно реконструировать – если осмыслить необычные поступки удачливых, выявленных войной.

Элита вооружённых сил как целого, вооружённых сил вообще – партизаны. Сталин говорил, что один партизан стоит сотни бойцов на фронте. Вот у партизан, взять хотя бы ковпаковцев, тоже было правило: ни одного убитого партизана врагу на поле боя не оставлять. Непременно вынести. И выносили. Немцев это приводило в сильнейшее уныние, бьются они с партизанами, бьются, теряют сотни и тысячи своих, а ни одного убитого партизана в глаза не видывали. Руки у немцев от этого опускались, а с опустившимися руками они несли ещё большие потери – если не успевали убежать со всех ног. Один немецкий генерал смог убежать от Ковпака только бросив собственные штаны – без штанов. В этих генеральских штанах с лампасами потом один из рядовых партизан щеголял.

Ну, 10-я дивизия НКВД… Это бойцы из 10-й дивизии защищали элеватор. НКВДшники не только не отступали, но и не попадали в плен даже ранеными. Если уж говорить об элеваторе, то в его развалинах, вокруг которого немцы положили сотни своих, нашли лишь 18 тел НКВДшников, ни одного раненого. Погибли все. Они тоже знали как умирать правильно. Вернее так: они знали как умирать, и Виктория Шепетя знала тоже.

Именно бойцы 10 дивизии НКВД в боях на границе города показали немцам, что началась совсем другая война. До того, в степи перед Сталинградом, немцы встречали немало войск, но те их особенно не задерживали, огромными массами сдавались в плен, но, встретившись с НКВД, начали готовиться писать мемуары вроде «Сталинградский кошмар» или «Будь проклят этот Сталинград». ОБЛОЖКИ Это коллектив 10-й дивизии задал стиль боёв, который переняли и пережившие свой первый бой армейцы, именно переняли, потому что первоначально в Сталинграде, если не считать девушек-зенитчиц, никаких иных, кроме НКВД, войск не было.

Это уж потом, после войны, те, кто недовложился в войну, врали своим психологическим аналогам об НКВД. В результате этого вранья получалось, что они, участники войны и их психологические аналоги, тоже вроде как ещё ничего, не мразь, не дерьмо.

Врут эти недовложившиеся, что они ненавидят НКВД за их следственные дела, это недовложившиеся маскируются, им страшен как Страшный Суд НКВД из Сталинграда, как им страшен и ненавистен сам Сталинград вообще. Населению вдалбливают, что Сталинград переименовали потому, что в него вшито имя Сталина, но на самом деле, недовложившиеся в войну и их аналогам, которые берут численным превосходством, ненавидят подвиг Сталинграда, его недовложившиеся воспринимают как личное оскорбление – ибо кто они по сравнению с бойцами из 10й дивизии НКВД? Было бы странно если бы недовложившиеся Сталинград не переименовали. Ну и, конечно, недовложившимся ненавистен Тот, с большой буквы Тот, на кого равнялись те, кто этим уроком города Сталина нас одарил. В своей одержимости оправдаться за недовложение они докатились до того, что практически вычеркнули 10-ю дивизию из истории обороны Сталинграда.

Всякий человек всегда, будь то на войне или в мирной жизни, стоит перед выбором: или угождать какой-нибудь скверной бабе, или подставить плечо, что называется, старшему брату из товарищества. Подставишь плечо старшему брату, посвятившего себя правому делу, будешь причастен Триединству, как следствие, если своё участие доведёшь до искренности, то со временем рядом появится Дева. Дева ни с того, ни с сего рядом не оказывается.

А подставить плечо откажешься, будешь ради оправдания своего отказа угождать бабе – жестоко поплатишься. Женщины – очень путанные существа. Путаны. На словах, истериках и даже улыбочках они побуждают к угождению себе по плоти, но за эти угождения нисколько не благодарны и нисколько за это угодника не уважают и не ценят. А только через овладение стадией уважения деда и вызволяются в Деву. А уважать женщина способна только за товарищеское выправления загогулин сковывающих её дух. То есть, если выражаться парадоксально: хочешь быть неуязвим и притом со спутницей-девой – научись жить так, чтобы женщина тебя непроизвольно уважала. А для этого сам научись уважать слово «надо» от Хозяина. И, вообще, это же величайшее в жизни счастье, если ты настолько поднялся, что вписываешься в планы Хозяина и он тебя о чём-нибудь пр осит.