О чем ты думаешь во время бега
Матан Рошлитц (Matan Rochlitz) и Айво Гормли (Ivo Gormley) — авторы короткометражного фильма «The Runners», которым мы хотим поделиться с вами сегодня, задавались этими и другими вопросами. В поисках ответов они поговорили с людьми прямо во время пробежки и представили 11-минутный ролик, который будет интересен не только любителям бега. Предлагаем посмотреть фильм (на сайте YouTube доступны русские субтитры) и почитать перевод интервью с Айво Гормли, который был опубликован на сайте The Guardian.
«Кто вы?» — переводя дыхание, спрашивает человек, который бежит мне навстречу. На часах 6:30 утра, по-зимнему морозно, я сижу в тележке, которую мой напарник тянет на велосипеде по Парку Виктории, что в восточной части Лондона.
Мы хотели выяснить, что творится в головах людей, которые бегут по этим улицам. Что бег значит для них и что мы можем узнать о самих себе, настигая бегунов в тот момент, когда они совсем не готовы к вопросам.
Съёмки фильма дают уникальную возможность задать такие вопросы, на которые вы не отважитесь при любых других обстоятельствах. Когда в ваших руках камера, вы говорите не от своего имени, а от имени всех людей, которые увидят фильм. Проблема в том, что обычно съёмки организованы так, как удобно оператору, в то время как собеседник прикован к креслу и не может двигаться, а значит, не может сбежать.
Мой друг и коллега Матан Рошлитц предположил, что люди могут быть более открытыми, если заговорить с ними во время бега. Возможно, мы даже сможем задать вопросы, которые в других ситуациях неуместны. Возможно, именно так можно поговорить об экзистенциальных вопросах? Технически это было не так-то просто. Одновременно снимать и бежать — не вариант, а съёмки из машины невозможны в парках и на пешеходных участках набережных, где собираются бегуны. Решением стал велосипед с прицепом, на котором мы установили пластиковый стул. Мы договорились, что будем по очереди крутить педали и снимать.
Для записи звука мы смастерили штангу с микрофоном. Штуковина выглядела, как пушистая ракетница. Мы начали практиковаться: старались ехать рядом с бегунами, придерживаясь их темпа. Мы нервничали. Спустя пару отказов поучаствовать в съёмках («Извините, нет» и «Спасибо, но я откажусь») Матан заговорил с человеком в наушниках, который бежал по осенним листьям в довольно агрессивной манере. Беседа началась с вопроса: «Почему ты сегодня бегаешь?» — и быстро привела нас к истории его отца, страдающего деменцией, ради которого парень собирается бежать марафон.
Честность и ясность, с которой незнакомец выразил свою любовь к отцу, широко распахивая руки во время бега, поразила нас. Он не спрашивал, откуда мы и почему интересуемся его жизнью, а просто рассказал о своих чувствах. Он проявил ясность ума и силу характера в ситуации, которая могла его задеть.
Мы провели с этим человеком ещё семь минут, и в конце концов он оставил нас: выкрикивая адрес своей электронной почты, он выбежал из парка по траве. Этот парень был третьим человеком, с которым мы пробовали заговорить. Мы вздохнули с облегчением, чувствуя, что наша идея может сработать.
Первое удачное интервью задало тон: мы стали начинать разговор с вопроса о том, почему человек бежит, а затем пытались перевести беседу на другие, более глубокие темы. Мы сразу поняли, что на каждого человека у нас есть не более десяти минут, пока маршрут не заставит бегуна покинуть парк. А так как для качественной съёмки необходимо гладкое покрытие, мы старались держаться широкой дороги, огибающей парк. Это давало свободу людям, с которым мы разговаривали, ведь они могли в любой момент нас покинуть.
По мере того, как крепла наша уверенность в том, что мы делаем, мы отважились на более серьёзные вопросы. Так мы узнали, что, когда люди бегают, их мысли наполнены любовью, а также переживаниями о том, что дальше делать в жизни. Кто-то осознает, что никогда не будет иметь детей, другие размышляют о том, как справиться с депрессией. Люди задумываются о том, кто создал этот мир, и планируют чаще заниматься сексом.
Они были с нами откровенны, снова и снова. Всё реже люди отказывались разговаривать с нами, в то же время беговой сезон катился к закату. Мы продолжали снимать даже зимой, а летом появилась новая волна энтузиастов.
После каждого съёмочного дня мы чувствовали себя невероятно уставшими, но наше вдохновение росло. Я даже стал завидовать тому состоянию разума, которое демонстрировали бегуны. Это заставило меня гордиться тем, что я сам человеческое существо, и восхищаться состоянию покоя и понимания настоящего момента, которого достигли наши герои. Мне сразу захотелось стать частью этого.
Многие бегуны давали нам советы, прежде чем расстаться с нами. Так, на исходе долгого дня, когда я крутил педали вокруг парка, у меня состоялся разговор с женщиной, которая сожалеет о том, что не родила детей, пока была молода, а теперь уже поздно. Обсудив плюсы и минусы своего положения, она сказала с огоньком в глазах: «Заботьтесь о настоящем, потому что это всё, что у вас есть». Мы улыбнулись друг другу, и она убежала.
Эти вопросы (Вы влюблены? О ком вы больше всего заботитесь? Что вы хотите сделать с вашей жизнью?) трудно задать, и ещё труднее — получить искренние ответы. Делая один шаг за другим, вдыхая и выдыхая, фокусируясь на беге, люди могут ответить на них.