Бойцы спецназа ГРУ зря считали своего командира тираном

Война в Афганистане стала одним из последних вооружённых конфликтов в истории СССР. С одной стороны, Советский Союз вёл операцию открыто, выполняя просьбу афганского правительства о военной помощи. Но в то же время в регионе действовало множество подразделений спецназа, задачи которого зачастую были весьма своеобразны. Естественно, что деятельность спецподразделений была секретна, в связи с чем, мы и по сей день не знаем о многих героических подвигах и трагедиях советских бойцов.

Но были такие отряды, рейды которых превращались в легенды не только среди своих, но и среди афганских «душманов». Слухи о подвигах наиболее успешных спецподразделений моментально разносились по всему Афгану, а потом достигали и СССР. Одной из таких легенд стал 334-й отдельный отряд специального назначения ГРУ, прозванный местными бородачами Асадабадскими егерями.

334-й ООСпН формировался в Белоруссии из бойцов со всего Советского Союза. Солдаты получили лучшую в стране подготовку, поэтому отправлялись в командировку в весьма приподнятом настроении.

По заверениям участников тех событий, все были уверены, что закидают врага шапками. Ну разве смогут какие-то чумазые бармалеи тягаться со спецназом ГРУ? Подобная эйфория овладела и командиром майором Терентьевым. Очевидно, что подобная ситуация ни к чему хорошему привести не могла.

Из Белоруссии отряд был направлен в Асадабад, столицу провинции Кунар. Это было самой восточной точкой присутствия советских войск. И самой сложной. Территория провинции – на 90% горы. Поддержка со стороны авиации возможна была лишь минимальная. Артподдержка – только вблизи административного центра. При этом Кунар граничит с Пакистаном, откуда «душманам» шли грандиозные поставки оружия и наёмников – более 20 маршрутов.

Для обеспечения продвижения караванов по провинции боевики организовывали на всей протяжённости маршрута укреплённые перевалочные пункты и склады. Именно эти базы и должен был методично уничтожать 334-й ООСпН из Белоруссии.

Первой задачей спецназа было прочёсывание Мараварского ущелья. По данным разведки в этом районе скрывалась крупная банда, которую и необходимо было уничтожить. Но для этого сперва необходимо было зачистить брошенный кишлак Сангам, где боевики регулярно оставляли разведчиков, охранявших вход в ущелье. Для зачистки Сангама выдвинулся весь отряд в составе трёх рот. Но без бронетехники.

Она совершала отвлекающий марш-бросок совсем в другом направлении.Однако в Сангаме никого не оказалось, и Терентьев отправил одну из рот проверить соседний кишлак Даридам. Решение это он принял в полной уверенности превосходства своих бойцов, поэтому его не смущал тот факт, что район Даридама не был разведан даже поверхностно. Это и привело к трагедии.

Группа капитана Цебрука вошла в населённый пункт и прошла его насквозь. Не обнаружив боевиков и тут группа приняла решение возвращаться. Но боевики уже были вокруг Даридама. Одно подразделение «душманов» следовало по кишлаку за уходящими спецназовцами, а второе устроило засаду на выходе из кишлака. В неё то и угодил Цебрук со своими бойцами.
Советские спецназовцы моментально были окружены, но сумели занять оборонительные позиции. Сражение затянулось. Несмотря на запросы о помощи от окружённого отряда, майор Терентьев не сумел вовремя организовать спасательную операцию.

А вот «душманы» действовали стремительно. Довольно быстро в бой втянулись разбросанные по всему ущелью банды. В том числе к Даридаму прибыли и знаменитый спецназ боевиков – «Чёрные аисты».

В него брали тех, кто считался преступником по законам шариата, а тренировали их и командовали офицеры спецназа Пакистана. Численное преимущество врага было колоссальным, и шансов у советских солдат не было. Несмотря на то, что у бойцов не было боевого опыта, многие в том бою проявили истинный героизм.

Так, лейтенант кузнецов в одиночку с пулемётом прикрывал отступление остатков группы вглубь села, под защиту стен зданий. А последние 8 солдат, когда израсходовали весь боезапас, чтобы не сдаваться взорвали себя миной ОЗМ-72.\После боя всё отделение было подавлено, а командование устроило «разбор полётов».

Со своих должностей были сняты командир группы и его заместитель. Но выполнять боевые задачи кто-то должен и необходимо было сформировать из разбитого отряда боевую единицу. Для этого командиром 334-й ООСпН назначили майора Григория Быкова.

Новый офицер показался бойцам сущим тираном. В течении двух месяцев отряд не выходил на боевые задания, а ежедневно тренировался. Быков «натаскивал» солдат на бои именно в условиях Кунара – горы, орды «душманов» и никакой помощи.

Поэтому операции планировалось проводить только под покровом ночи и моментальные – утром батальон должен был уже далеко от места ночного побоища. По словам сослуживцев, у Быкова начисто отсутствовал педагогический такт. Тех, кто делал ошибки он «разносил» перед строем по полной программе.

Позже, когда начались первые боевые выходы, тех солдат и офицеров, кто нарушал дисциплину или проявлял слабость духа он всегда отправлял в разведку. «Или погибнет как герой при исполнении приказа, или вернётся новым человеком», — приговаривал Быков. Но тех, кто исправился и показал, что готов быть спецназовцем ГРУ он перед строем называл своим лучшим другом.

Довольно быстро бойцы поняли, что жёсткая манера майора распространяется не только на их «угнетение», но и на защиту перед вышестоящим руководством. Никогда отряд не испытывал нужды в обеспечении, потому что за малейшие задержки майор устраивал «Перл-Харбор» штабным офицерам не взирая на звания – и простым лейтенантам, и полковникам.

Довольно быстро такой подход превратил 334-й ООСпН в настоящий кошмар кунарских боевиков. В течение нескольких месяцев были уничтожены все основные укрепрайоны «душманов», а поставки оружия перерезаны. Боевики было попытались поменять тактику и проскакивать Кунар сходу. В приграничных районах Пакистана формировались конвои, которые без лишних остановок проходили вглубь Афгана. Но граница не была преградой для отряда Быкова – под покровом ночи роты пересекали границу и вырезали ожидающие отправления караваны.

Быков никогда не отсиживался на базе и почти всегда лично возглавлял боевые выходы. К моменту окончания службы в Афгане на его счету было более 120 только боевых выходов. За подвиги в боях его не раз представляли к званию Героя СССР, но каждый раз ограничивались орденом Красной Звезды, которых у него оказалось аж три штуки. Ведь спецназа в Афгане официально не было.

Зная такую «практику» начальства подчинённых быков награждал весьма своеобразным образом. Те, на кого отправлялось представление к награде в обязательном порядке делали фото с Быковым и его замом, а с обратной стороны майор указывал какой наградой и за что награждает. И заверял надпись личной печатью.

Местные власти так же старались награждать выдающихся бойцов спецназа. Однажды из Кабула в Асадабад прибыла делегация афганцев. И во время награждения оказалось, что к фамилии Быкова местные приписали приставку Кунарский. Только потом выяснилось, что подобным образом они хотели выказать командиру группы особое почтение, а с тех пор соратники стали звать Быкова Гришей Кунарским.

Получил прозвище и сам отряд – Асадабадские егеря. Так их прозвали западные инструкторы, подготавливавшие боевиков в лагерях на территории Пакистана. Прозвище прижилось довольно быстро среди местных, а потом и среди афганцев. Так стал афганской легендой 334-й отдельный отряд спецназначения ГРУ, который в Афганистане официально никогда и не был...