Как 35 лет назад не началась 3 мировая война

Случайное дежурство

В тот вечер 25 сентября 1983 года сорокачетырёхлетний подполковник Станислав Евграфович Петров, прихватив стопку бутербродов, чай и кулёк с сахаром, вышел из подъезда дома № 18 по улице Циолковского небольшого «закрытого» городка Серпухов-15, и, придерживая рукой фуражку, побежал к автобусной остановке, где пыхтел раздрызганный служебный «пазик». Уходя на ночное дежурство, подполковник оставил дома больную жену с двумя ребятишками…

По колдобистой «бетонке» автобус долго трясся до единственной остановки – «спецзоны», где Станиславу Петрову в тот обычный день «бабьего лета» предстояло работать оперативным дежурным на командном пункте системы предупреждения ракетного нападения в секретной части в Подмосковье.

Вообще-то подполковник Петров служил здесь в качестве главного аналитика, а не штатным дежурным по командному пункту, однако примерно 2 раза в месяц, в том числе и аналитику приходилось занимать место у пульта дежурного по контролю за миром – многолетний опыт работы и компетенция позволяли. А в этот конкретный день сослуживец попросил подполковника срочно подменить его на дежурстве, и Станислав Евграфович не отказался… Таким вот странным образом, благодаря удивительному стечению обстоятельств, ситуация, когда пришлось решать судьбу мира, выпала именно на дежурство главного аналитика подполковника Станислава Петрова, чей поступок долгое время был засекречен и даже сейчас про него мало кто знает у нас, в России…

Постепенно, но достаточно быстро на плацу собрался весь боевой расчёт – без малого 100 человек, половина из которых офицеры. В 20.00, строго по графику, личный состав выстроился подле флагштока, на вершине которого едва трепыхалось под слабыми порывами ветра красное полотнище. Петров проверил наличие людей и повседневным обыденным тоном произнёс формальную команду: «Приказываю заступить на боевое дежурство по охране и обороне воздушных границ Союза Советских Социалистических Республик».

Пятьдесят метров почти строем до стеклянных дверей командного пункта, несколько пролётов по лестнице вниз, и вот уже ЦКП (центральный командный пункт). Тут всё, как обычно: мёртвый штиль. Помигивают лампочки индикации, мерцают экраны видеоконтрольных устройств (ВКУ), молчат телефоны спецсвязи, а за толстенным огромным стеклом во всю стену оперативного зала призрачно светятся зеленоватым светом 2 электронные карты: СССР и США – поля будущих вероятных ядерных сражений.

Время от времени, когда на командном пункте проходили боевые учения и разработчики прогоняли через М-10 различные варианты имитационных программ, Петров наблюдал будущую войну, что называется, «живьём». Тогда на американской карте высвечивалось место старта баллистической ракеты, а на экране ВКУ вспыхивал яркий «хвост» из её сопла. В эти мгновения подполковник пытался представить себе, что было бы, случись это на самом деле. И тут же понимал, что любые мысли на этот счёт лишены всякого смысла: если уж начнётся глобальная ядерная заваруха, то у него останется всего лишь 2 десятка минут, чтобы раздать нужные команды, да ещё немного времени, чтобы выкурить последнюю сигарету и выпить последнюю кружку чая.

Кстати говоря, время тогда было крайне неспокойное – разгар «Холодной войны». В марте 1983 года президент США Рональд Рейган назвал СССР «империей зла» и крайне эмоционально призывал «мировое сообщество» сплотиться в «крестовом походе против коммунизма». Война в Афганистане пылала, как теперь бы сказали, «гибридным» противостоянием двух систем. А буквально за несколько недель до описываемых событий на Дальнем Востоке был сбит тот самый злополучный «Боинг» и американцы просто яростью исходились против СССР. Отношения между США и Советским Союзом были накалены до предела…

На самом деле, информация о событиях того года до сих засекречена по большей части, но многие аналитики указывают на то, что ситуация по опасности не уступала «Карибскому кризису». НАТО готовилось со дня на день разместить свои «Першинги» в Европе, а они долетали до своих целей в СССР за 6 минут. Рейган вдобавок огласил план «Стратегической оборонной инициативы», что только обострило военную истерию.

Руководство СССР и генсек Андропов (15 лет до этого руководил КГБ) воспринимали происходящее крайне серьёзно, так как противопоставить угрозе «быстрого глобального обезоруживающего удара» мы могли только либо систему «Периметр» («Мёртвая рука» по западной классификации; была в тот момент ещё не готова и поставлена на боевое дежурство только спустя 2 года – в 1985 году), либо наш собственный превентивный удар. В середине 1983 года СССР перебросило дополнительные самолёты в ГДР и Польшу, ядерные заряды были доставлены в боевые части, войска РВСН были приведены в готовность № 1. По некоторым оценкам руководство Советского Союза в тот момент практически не сомневалось в неизбежности 3 мировой войны…

Но ничего этого, конечно же, не знал подполковник Станислав Петров.

Служебная рутина

Покуда новый боевой расчёт подменял предыдущий, или, говоря на сленге ЦКП, «вшивался» в работу, Петров с помощником сварганили на электрической плитке крепкого чайку и поудобнее устроились в своих командирских креслах. До выхода очередного спутника на рабочий участок оставалось около двух часов.

– В то время у нас в космосе была развёрнута орбитальная группировка специальных космических аппаратов. Военные спутники кружились в космосе вроде карусели и следили за всем, что происходит на территории Соединенных Штатов Америки, которую мы в то время называли «ракетоопасный район». Тогда у американцев имелось 9 баз, на которых размещались баллистические ракеты. Вот за этими базами мы и следили, – рассказывал позже сам Петров.

Чаще всего американцы запускали свои ракеты с Восточного и Западного полигонов. С Западного стреляли «Трайдентами» и «Минитменами» в акваторию Тихого океана. А с Восточного пускали ракетоносители. Восточный полигон неподалеку от мыса Канаверал, так что, вполне естественно, мы отслеживали и запуски космических кораблей. Надо сказать, пуск ракеты ни с чем не перепутаешь. Сперва загорается яркая точка на старте, растёт, удлиняется, а потом такой загогулиной уходит за «горбушку» Земли. За время своей службы на объекте я такие «загогулины» видел десятки раз – их ни с чем не спутаешь.

Работа, в общем-то, муторная. Спутник проходит рабочий участок за 6 часов. Затем его сменяет следующий. Так что нам остаётся только правильно скоординировать космический аппарат на орбите. Потом снова скучаешь. Даже тошно. Послушаешь, как переговариваются операторы, да книжку иногда почитаешь – вот и все развлечения…

Где-то там, на высоте 38 000 километров, советский спутник «Космос-1382» медленно подплывал к тому месту, где его надежно подхватят невидимые щупальца гигантского локатора. За мгновение до начала сеанса телеметрической связи подполковник Петров мельком взглянул на монитор ВКУ. Половинка «горбушки» всё ещё была ярко освещена солнцем, на другой – господствовала ночь. Между ними – линия «терминатора». Именно эта линия чаще всего доставляла неприятности оперативным дежурным ЦКП. Именно на ней компьютер чаще всего давал сбои. И не только потому, что на границе ночи и дня старт ракеты едва заметен, но ещё и потому, что сама система предупреждения о старте баллистических ракет, несмотря на то, что над её созданием трудились тысячи специалистов в секретных советских КБ, всё ещё оставалась сырой. Американцы свою систему предупреждения поставили на боевое дежурство гораздо раньше. Наши не успевали и потому спешили...

За 2 месяца до описываемых событий на ЦКП проводились запланированные регламентные работы. На специальном компьютере, отключённом от всех оповещаемых объектов, целый день гоняли через имитационные системы новую боевую программу и в конце концов даже подготовили акт о приёмке этой программы с внесёнными доработками. Но когда попробовали прогнать её (программу) через центральный рабочий компьютер, из-за неисправности в одном из блоков системы обмена машина выдала ложную информацию о «массовом старте баллистических ракет». Начальник штаба армии генерал Завалий рвал и метал, и отдал устное приказание снять все новые сырые разработки с эксплуатации. Разработчики, а они люди штатские и не подчинялись напрямую генералу, категорически отказались выполнять приказ и попросту уехали с объекта. Тогда военные сами всё деактивировали… Есть мнение, что этот инцидент имел самое прямое отношение к тому, что произошло у нас потом в сентябре.

Старт «Минитмена»

На крыше КП загрохотали маховики поворотных механизмов, и трехсоттонный радар с такой силой развернул свою стальную «тарелку», что здание командного пункта совершенно отчетливо вздрогнуло. «Сто первый, это сто второй, – послышался в динамиках внутренней радиосвязи голос главного оператора управления, – функциональный контроль и телеметрия в порядке, антенна выведена, траекторные измерения проведены. Аппаратура работает нормально». Это значит, что «Космос-1382» благополучно вышел на рабочий виток.<

«Сто второй, сто третий, говорит сто первый. – Теперь Петров отдавал приказание ещё и главному оператору разведки. – Тысяча триста восемьдесят второй аппарат работает исправно. Приступить к обработке информации».

Подполковник откинулся в кресле, умиротворённо прикрыл веки. До пяти утра можно расслабиться…

Спустя 15 минут после полуночи оглушительный рёв сирены вспорол дремотную тишь ЦКП. Петров смотрел на пульт и отказывался верить своим глазам. От оглушительной порции адреналина сердце судорожно билось, вырываясь из груди. Посреди пульта равномерно пульсировало кроваво-красное пятно, сосредоточив в себе весь смысл жизни и всё сущее, и написано там было только одно слово: «Старт». Оно означало, что там, на другом конце Земли, открылись чугунные створки шахты, и американская баллистическая ракета, изрыгая клубы отработанного топлива и огня, ринулась в небо, в сторону СССР.

Это была не учебная, а боевая тревога.

Через огромное широкое стекло ЦКП подполковник видел теперь ещё и электронную карту Америки. Бесстрастный М-10 своим нежно-зеленым компьютерным почерком подтверждал запуск баллистической ракеты с ядерной боеголовкой класса «Минитмен» с военной базы на Западном побережье США. Цель – СССР.

– Машина показывает, что код «двойка» – высшая достоверность. Тридцать уровней машинной проверки подтверждают: старт. Ракете лететь минут сорок… Я посмотрел вниз на свой боевой расчёт – кто-то вскочил со своих мест, все смотрят на меня, – вспоминает Станислав Ефграфович. – Но мне не верится в происходящее. Надо всё проверить. Не должно быть так, что это на самом деле взлетела одиночная ракета с боеголовками…

«Всему боевому расчёту, – закричал Петров в микрофон в следующее мгновение, – проверить и доложить функционирование средств и боевых программ. Сто третий! Доложить наличие цели на визуальном направлении!»

Только сейчас он взглянул на монитор ВКУ. Всё чисто. Никаких «хвостов». Зараза, может, его перекрывает линия терминатора?

«Сто первый, сто первый! – заорали динамики. – Это сто второй. Наземные средства, космические аппараты и боевые программы функционируют нормально».
«Сто первый, говорит сто третий, – послышалось следом, – визуальными средствами цель не обнаружена».
«Вас понял», – ответил Петров.

Сейчас, несмотря на запреты, ему смертельно хотелось выматериться прямо в эфир. Почему он не видит ракету? Почему компьютер противоречит другим системам? Какая система ошибается? Почему? Время на обдумывание мало – 10-15 минут, не более.

В этот же момент одновременно информация о старте «Минитмена» автоматически дублируются вышестоящему начальству. Но там в удивлении: почему нет подтверждения от меня? Через пару минут – звонок по правительственной связи. Поднимаю трубку и докладываю: «Возможна ложная информация. Проверяем». Мне коротко ответили: «Понял». Благодарен этому человеку, который общался чётко, без лишних фраз и вопросов в такой напряжённый момент.

И тут опять взревела сирена – вторая ракета пошла. И снова загораются крова-красные буквы: «Старт». А затем в течение трёх минут ещё 3 раза. Когда происходят множественные «старты» надпись на табло автоматически меняется на «Ракетное нападение»...

Полчаса до апокалипсиса

Сколько у подполковника Петрова было времени на принятие окончательного решения? Ведь в этот момент дежурные уже бежали с «ядерным чемоданчиком» в покои тогдашнего генсека Юрия Андропова. В этом «ядерном чемоданчике» и на «крокусах» министра обороны, начальника Генерального штаба и командующих родами войск уже зажглись красные табло. Уже скоро операторы всех носителей ядерного оружия запустят гироскопы на советских ядерных ракетах, ожидая решения высшего военно-политического руководства страны о нанесении ответного ядерного удара. Лишь только это решение состоится, главком ракетных войск по автоматической системе связи с войсками передаст закодированный вариант ответного удара и шифр для снятия блокировки с пусковых механизмов ракет, а командирам боевых комплексов останется только двумя ключами одновременно вскрыть сейфы с перфокартами программ, ввести их в компьютеры ядерных ракет и нажать кнопку запуска...

И тогда начнется ядерная война. Всего через сорок минут. Уже даже меньше…

С момента запуска первой ракеты противником до принятия окончательного решения руководством Советского Союза о нанесении ответного удара, со всеми оговорками, – не более 25 минут. Лично у Петрова было минут 10-15, чтобы всё проанализировать и дать исчерпывающую информацию. Андропов, в конце концов, будет принимать решение, базируясь именно на его – Станислава Петрова – докладе. И за оставшиеся несколько минут нужно проанализировать множество факторов и принять верное решение. Неверное решение грозило смертью целому миру.

Петров поднял на уши все службы. Если ракеты и вправду летят на Союз, то наличие целей сейчас же подтвердят надгоризонтные и загоризонтные средства обнаружения. Но специалисты по визуальному контакту опять отчитываются: ничего не видим. Надгоризонтная радиолокация тоже отвечает: ни-че-го. И вообще, старт пяти ракет с одной базы не имел стратегического смысла, так как настоящее ракетное нападение по Союзу по всем правилам должно было быть массовым и с нескольких баз одновременно…

Честно говоря, – рассказывал позже подполковник Петров, – в те секунды решающей оказалась информация «визуальщиков», обычных солдат, которые часами сидят перед экранами в тёмных комнатах. Они не видели стартов американских ракет. Я тоже не видел их на своем экране. Стало ясно, что это «ложняк». Кричу оперативному дежурному: «Выдаём ложную информацию! Выдаём ложную информацию!»

Что это было?!

Спустя некоторое время расследование показало: действительно, машина ошиблась из-за совпадения нескольких редких условий – что-то по поводу спутника, особенности его орбиты, инфракрасного спектра, несовершенства общего анализа информации… Но не только. Забегая вперёд расскажу, что в результате расследования был выявлен целый букет различных недоработок системы космического предупреждения о старте баллистических ракет. Главные проблемы заключались в боевой программе и несовершенстве космических аппаратов, а это основа всей системы, если что. Все эти недоработки удалось устранить только к 1985 году, когда систему наконец поставили на боевое дежурство.

Вскоре после инцидента на ЦКП лично прибыл командующий войсками генерал-полковник Вотинцев, который сразу поздравил всех с компетентной работой и правильным решением, а подполковнику Петрову сообщил: «Я ходатайствовал перед главнокомандующим о вашем поощрении». Пророчили орден, как минимум. Но начались проверки…

В итоге к подполковнику Петрову прицепились: «Почему у вас боевой журнал не заполнен?!» Подполковник им объясняет: «Как мне это было делать, если у меня в одной руке телефонная трубка была, а в другой – микрофон? И отдавать команды ещё надо было и анализировать ситуацию, принимать решения!..» «А потом, – проверяющие говорят, – почему не дописал?» Резонно опять ответил военным бюрократам Петров: «Дописки – уголовное деяние. А я сидеть не хочу…»

Подполковника Петрова не наказали за незаполненный журнал, но и не наградили. Спустя год подполковник Петров уволился...

Послесловие

Петрову выделили квартиру в подмосковном Фрязино, куда он и переехал с семьёй. В 90-е, как и многие другие, бедствовал. В какой-то момент подрабатывал охранником, сторожем на стройке…

Обо всей это истории никто не знал до 1993 года, когда о ней не рассказал журналистам… тот самый генерал Вотинцев, который песочил когда-то Петрова за незаполненный журнал.

Постепенно об этой удивительной истории стало известно за рубежом, и к пожилому, но бодрому полковнику потянулись западные журналисты. Когда стало понятно, что история не является вымыслом, полностью реальна, подкрепляется прочими свидетелями и фактами, многие на Западе были до глубины души потрясены, поняв, насколько близко мир стоял на пороге безвременья, но избежал катастрофы, благодаря адекватности и компетентности нескольких обычных советских солдат и офицеров…

В 2006 году в Нью-Йорке в Штаб-квартире ООН Станиславу Петрову была вручена специальная награда в виде хрустальной статуэтки «Рука, держащая земной шар» с выгравированной на ней надписью: «Человеку, который предотвратил ядерную войну». В 2012 году Станиславу Петрову была вручена премия от имени германских СМИ, а в 2013 году он стал лауреатом Дрезденской премии, присуждаемой за предотвращение вооружённых конфликтов (25.000€).

В 2014 году про Петрова сняли американский фильм «Человек, который спас мир». Сыгравший одну из главных ролей Кевин Костнер прислал ему денежный перевод (500$) и письменную благодарность за то, что тот не подтвердил данные, которые позволили бы поднять в воздух советские ракеты с ядерными боеголовками…

О каких-либо наградах от имени российского государства ничего не известно.

17 мая 2017 года подполковник Станислав Петров тихо и не заметно умер в своей небольшой квартирке во Фрязино, пока его сын был на работе…

P.S. Справедливости ради надо сказать, что по данным советской военной разведки, американские системы раннего предупреждения также выдавали ложные сигналы тревоги, приближая мир к прямому военному конфликту. В одном случае поднятые по тревоге американские бомбардировщики с ядерным оружием даже достигли Северного полюса, чтобы нанести массированный удар по территории СССР. В другом американцы, приняв за советские ракеты миграцию птичьих стай, привели в боевую готовность свои баллистические ракеты. Но, к счастью для всех, до пусковой кнопки дело не дошло.