Неуловимый Абигнейл: прототип героя «Поймай меня, если сможешь" (11 фото)

Фрэнк был готов к тому, что девушка ему не поверит, и потому предусмотрительно набил свой коричневый портфель газетными вырезками. Поочередно, как фокусник, он извлекал перед меняющейся в лице Келли то Washington Post, то New York Times, то Bostone Globe и тыкал пальцем в свое изображение, предлагая сличить с оригиналом, который, в сущности, очень мало изменился, несмотря на годы, проведенные в тюрьмах разных стран. Наконец Келли выхватила у него из рук какой-то газетный листок и стала судорожно читать, время от времени поднимая на него вначале изумленные, отчаянные, робкие, несчастные, а потом плачущие глаза.
— Ты не думай, я тебя не выдам, — наконец произнесла она почти шепотом, бросив на скамейку очередной газетный листок.
Боится смотреть ему в глаза… Фрэнку и в голову не пришло, что девушка может подумать, что его разыскивают и сейчас! Ясное дело, она так волновалась, что даже не взглянула на даты этих публикаций. Интересно, ее утешит известие, что он уже отсидел свое и теперь считает себя честным человеком? Хочет она или нет, он должен ей все про себя рассказать! Потому что Фрэнк в самом деле серьезно к ней относится. Но как же он боится, что, услышав правду, Келли сорвется с места, и все его надежды рухнут! Скорее всего так оно и будет.

Однажды обнаружив, что соседские парни прокололи ему шины на «Форде», Фрэнк сильно опечалился: у него же нет ни цента, чтобы их заменить, а у отца, подарившего ему эту старую развалюху, попросить он не посмеет. Пока Фрэнк разглядывал новые колеса в одном из бесчисленных магазинов Бронкса, ему пришла в голову блестящая мысль: а что, если просто выписать чек на нужную сумму? Денег у него на счету ноль, но ведь это не написано на чековой книжке? Из-за такой мелочи, как какие-то там шины, продавцы обычно не звонят в банк, чтобы проверить наличные деньги. Сработало! А потом в течение первого месяца получилось еще раз двадцать или тридцать таким же макаром купить новый аккумулятор, кое-какие запчасти, нагрузить корзину в супермаркете едой и притащить все это домой отцу, наврав, что шеф на заправке, где якобы Фрэнк подрабатывал, отвалил ему премию. Потом из банка стали приходить письма с требованием вернуть деньги, и Фрэнк аккуратно их выбрасывал. Разоблачение было неизбежно, он сдрейфил и решил бежать, оставив отцу записку: «Папа, не ищи меня, я решил начать самостоятельную жизнь! Очень тебя люблю».
У Фрэнка до сих пор слезы наворачиваются на глаза при мысли об отце, добром, безотказном, рано ссутулившемся человеке с большими мягкими руками. После того как солнечным июньским утром 1964 года Фрэнк сбежал из дома, они никогда больше не виделись! Фрэнк Абигнейл-старший умер через 10 лет совершенно один, уже зная, что его любимый сын оказался вором и сидит в тюрьме. А ведь главной целью всех махинаций Фрэнка — так по крайней мере он сам себе это объяснял — было стремление раздобыть средства для отца, сделать его счастливым, помочь вернуть мать. Отправляясь в Нью-Йорк, Фрэнк думал найти какую-нибудь работенку и отдать отцу долг, а чем все обернулось!

Голос из отделa снaбжения авиакомпании Pan Am — ее телефон Фрэнк легко нашел в Желтых страницах — любезно предложил адрес компaнии, поставлявшей форму для пилотов. Так просто? Не раздумывая, подхваченный каким-то странным возбуждением, Фрэнк отправился туда. Старик-служащий с пышными усами встретил парня без малейшего удивления и, осведомившись о названии авиакомпании и не спросив ни единого документа, сразу подвел его к вешалке с темно-синими кителями.
— В каком вы звании, сэр?
У Фрэнка сердце ушло в пятки. Какой же он идиот! Мог бы хоть поинтересоваться летной терминологией.
— Второй пилот… — очень тихо и невнятно буркнул Фрэнк.
— Правый летчик, — тотчас подхватил старик и зарылся в кители, быстро примерил один на Фрэнка, потом, усевшись зa швейную мaшинку, ловко пришил к обшлaгaм по три золотых шевронa, a после подобрaл еще фурaжку, эмблему с крылышками и прочие аксессуары. Фрэнк собирался было по старой памяти расплатиться чеком за всю эту красоту, и только в последнюю секунду ему стукнуло в голову, что на чеках стоит его настоящее имя! Да его же немедля найдут! К счастью, здесь не принимали чеков, а выписывали счет на адрес авиакомпании. Сердце снова ушло в пятки, когда старик подвинул Фрэнку три экземплярa каких-то бланков, чтобы он их заполнил. Вот тут-то он и сядет в лужу, нет никаких сомнений! Фамилия? Как же себя назвать? Фрэнк Уильямс, о’кей. Уильям его второе имя, так что почти без обмана. А что это за прямоугольник с пятью квадратиками? Боже! Ну сейчас он точно вляпается! Черт знает, что они означают! Фрэнк наугад вписал 5 цифр и расписался. Старик не глядя оторвал нижнюю часть бланка и отдал парню. Оказавшись на улице с внушительным свертком, в котором лежала новенькая форма пилота Pan Am, Фрэнк не мог прийти в себя от всего случившегося. Так просто? Фантастика!

Уже после того как Фрэнк обзавелся формой, он ясно представил свой план — безнаказанно обналичивать чеки, пользуясь доверием и уважением, которые вызывают летчики. Но ведь необходимо иметь удостоверение компании Pan Am! Наверняка у пилотов имеются специальные удостоверения, но какие и где их взять? И тут в голове блеснула идея. Снова воспользовавшись Желтыми страницами, Фрэнк набрал номер диспетчерской Pan Am:
— Простите, мисс, я корреспондент школьной газеты, и мне поручено сделать материал о вашей компании. Может, кто-то из летчиков согласится со мной поговорить?
На всякий случай Фрэнк был на старте — вдруг его пригласят в офис или в аэропорт!
— Переключаю на зал ожидания экипажей, — пропел мелодичный женский голос. — Может, тaм скучaет кто-нибудь из тех, кто мог бы ответить нa вaши вопросы.
Трубку взял какой-то капитан и оказался весьма словоохотлив. Он него Фрэнк узнал, что у пилота имеется удостоверение и лицензия, но именно удостоверение необходимо постоянно носить с собой, без него никуда… В ходе разговора Фрэнк выяснил множество волновавших его вопросов, например, что в авиакомпании работает около 1800 вторых пилотов, самым молодым не меньше 24 лет, все они конечно же не знают друг друга в лицо. Как хорошо, что он вымахал под 2 метра ростом и выглядит не по возрасту солидно — ему всего 16, а легко можно дать все 26.

Первое, что сделал Фрэнк, обзаведясь удостоверением — открыл чековый счет на имя Фрэнка Уильямса. Для этого, как известно, американские банки не требуют вообще никакого документа, даже водительских прав; в качестве адреса Фрэнк оставил номер своего aбонентского ящикa. Через неделю на его имя прибыла пара сотен именных чеков, и он, облачившись в форму пилота, тотчас отправился на первую охоту. Впервые в жизни Абигнейлу понравилось собственное отражение в зеркале, и он радостно подмигнул высокому широкоплечему красавцу-летчику. Женские взгляды на улицах подтвердили это лестное впечатление.
Однако в первом банке, куда заглянул Фрэнк, его все-таки охватил страх: а вдруг раскусят, вдруг поймут, что он липовый пилот, вдруг… Мысленно перекрестившись, Фрэнк небрежно выложил перед кассиром свое удостоверение, на которое тот даже не взглянул! Авантюра удалась! Ему обналичивали чеки всюду, куда он только не обращался, при этом почти заискивающе благодарили и приглашали заходить еще. Позднее обнаружилось, что точно так же легко можно обналичивать и большие суммы в кассах любых авиакомпаний.

Теперь ежедневно Фрэнк в своей пилотской форме являлся в нью-йоркский аэропорт LaGuardia; отсюда Pam Am не летали, но в аэропорт Кеннеди он наведываться пока трусил, ему казалось, что любой служащий Pan Am тотчас распознает в нем мошенника. А в LaGuardia он подсаживался в кафе к летчикам других компаний и подслушивал их профессиональные разговоры, чтобы поднабраться лексики и не попасть впросак. Повсюду таскал с собой тетрадку, куда все тщательно записывал.
— Парень, ты на каком оборудовании летаешь? — спросил его однажды подвыпивший летчик.
Фрэнк напряг мозги и, не найдя ответа, брякнул, покраснев как рак:
— На General Electric!
— Ну и отвали, придурок, — летчик решил, что парень просто хамит.

Потом уже Фрэнк понял, что ответил коллеге: дескать, летаю на стиральной машине! «Оборудование» — это тип лайнера на летном арго. Ценные сведения Фрэнк выуживал и у стюардесс, которые стайками слетались в кафе перед полетом или после. Про свои многочисленные интрижки со стюардессами Фрэнк предпочел Келли не рассказывать, ведь он был тогда совсем молокососом, стеснительным и неловким, как все подростки, хотя и корчил из себя бывалого и опытного.

Вскоре у Фрэнка Абигнейла денег было столько, что они не помещались в чемодан, пришлось обзавестись вторым, потом третьим… Тратить он не успевал и все надеялся, что наберется смелости и отвезет один чемодан отцу, в крайнем случае можно ведь просто подкинуть его с запиской. Но что он в ней напишет? Мол, так и так, твой сын стал летчиком, ты можешь им гордиться. И тут Фрэнку делалось тошно и стыдно. Наверняка отец обо всем догадается, он всегда видел его насквозь…
Потолкавшись какое-то время в аэропорту Кеннеди и набравшись «знаний», Фрэнк попробовал сначала бесплатно полетать по стране, а потом выбрался за пределы Америки и принялся наводнять своими фальшивыми чеками Европу. Особенно ему понравились Франция, Англия и Швеция; туда он наведывался особенно часто — погулять, шикануть, покрасоваться. Правда, долго находиться за границей Фрэнку не нравилось — его тянуло домой.
По Америке Фрэнк в основном летал так называемым служебным транзитом: идешь в диспетчерскую нужной авиакомпании, говоришь, в какой город тебя «вызывают», и заполняешь розовый купон. Поначалу Фрэнк страшно боялся летать на служебном откидном сиденье в кабине пилотов, но потом привык и даже полюбил, легко поддерживал разговоры с летчиками, помнил на всякий случай, что расход топлива примерно 7 500 литров в час и без запинки отвечал, на каком оборудовании он «летает». Фрэнк уже побывал на всех лучших американских курортах, сносил за несколько лет столько пар дорогих ботинок и костюмов, сколько множество мужчин не снашивают за всю жизнь. Чтобы не набивать чемоданы одеждой, Фрэнк просто оставлял большую часть своего гардероба в отеле, из которого сматывался. А переезжать ему приходилось очень часто, потому что он чувствовал: за ним начали охоту.

ФБР стояло на ушах, но никак не могло напасть на след Фрэнка. Стоило приехать в какой-то город, откуда поступил сигнал, как «клиент» успевал оттуда смыться. В какой-то момент все полицейские посты страны были оповещены о том, что «чековый мошенник» использует форму пилота. Ничего этого Фрэнк не знал, поскольку принципиально не читал газет.
Однажды он летел излюбленным служебным транзитом в Новый Орлеан на откидном сиденье в кабине пилотов. Все шло как всегда — шутки, смех, обычные вопросы, стандартные ответы, и вдруг бортмеханик невзначай спросил:
— Слушай, Фрэнк, а какую летную школу ты заканчивал?
Фрэнк прилип к сиденью: простейший вопрос, но ему никогда его не задавали! Ну он и лопух, ну идиот! Меж тем пауза неуместно затягивалась, и Франк на свой страх и риск брякнул:
— Я нью-йоркскую закончил.
Бортмеханик удивленно поднял брови:
— Не знал, что такая существует...
Фрэнк еле дождался приземления, а выходя, все высматривал, не ждут ли его у трапа полицейские. Проходя мимо знакомой стюардессы, он сделал вид, что хочет поцеловать девушку, а потом шутливо спросил:
— Ну-ка, отвечай, Линда, какая самая известная летная школа в Америке? Небось тоже не знаешь? Вот мне сейчас попалась в кроссворде...
— Где-то во Флориде, Фрэнк, отстань...
У выхода из аэропорта над его ухом раздались ужасные слова:
— Мистер Абигнейл?
Это был конец. В регистратуре новоорлеанской тюрьмы молодой сержантик с ходу задал Фрэнку издевательский вопрос:
— Какую летную школу вы закончили, господин пилот?
— Флоридскую! — рявкнул Фрэнк и попытался устроить скандал. Мол, по какому праву его, уважаемого пилота Pan Am, задерживают? У него в порядке все документы! Что за идиотский вопрос про школу? Он что, мальчишка?
Сержантик вроде перепугался и стал куда-то названивать. Через 10 минут, вернувшись к Фрэнку, он взял под козырек и стал извиняться:
— Простите, господин Уильямс, мои ребята не того человека выхватили! Вы свободны.

Только несколько лет спустя Фрэнк узнал, что ровно через пять минут после того, как он выскочил из полицейского отделения, туда нагрянул агент ФБР со своими людьми и поставил всех на уши за то, что эти лохи его упустили. Еще целых три года бедняге Джозефу Ши придется гоняться за Фрэнком, и, как позже он сам признался, таких умных преступников спецагенты уважают. Впрочем, Фрэнк вовсе не считал, что в бегстве от закона проявлял какую-то особую изворотливость, он просто постоянно находился в пути и устал от этого смертельно. Чуть не ежедневно переезжать из города в город, постоянно чувствуя себя мишенью, — довольно изматывающая жизнь даже для молодого, здорового парня. После новоорлеанского приключения он стал бояться даже ездить на одной машине и часто бросал совершенно новенькое, только что купленное авто в городе, откуда улепетывал. Ясно, что форму пилота пришлось запрятать подальше: едва ли она теперь пригодится, а жаль, он так себя в ней полюбил — формa, казалось, возврaщaлa увaжение к себе и чувство собственного достоинствa.

Абигнейл уже очень устал жить жизнью преступника. Но ведь если его поймают, то посадят до конца жизни — он столько натворил, облапошил банки по всему миру на такие суммы, что никто не будет считаться с тем, что ему еще нет 21 года. Кто поверит, что он хочет теперь только одного — жить честно? Лихорадочное беспокойство и страх за будущее теперь почти не покидали Фрэнка, и ему все реже удавалось отвлечься от грызущих мыслей и по-настоящему оттянуться. Ни наркотиками, ни алкоголем он не увлекался, вместо шампанского на вечеринках заказывал кружку молока, поэтому забыться ему никогда не удавалось. Шмотки осточертели, все эти роскошные дома, которые снимал, — тоже. Фрэнк завидовал своей подруге Розали, что она мечтает увидеть Париж, сам-то он был давно сыт по горло любыми путешествиями.
Фрэнк прекрасно понимал: ему не стоит появляться ни в одном аэропорту даже в штатском, и тем не менее зимой 1969 года он повез Розали в Париж, решив: авось пронесет. Его самого давно тошнило от вида Эйфелевой башни и Нотр-Дама. Он уговорил Розали прокатиться в городок, где выросла мать Фрэнка, — Монпелье. Местечко оказалось чудесным — тихим, живописным, они с Розали даже сняли небольшой коттедж с зaдним двориком и садом, и Фрэнк всерьез раздумывал: не купить ли его? Почему-то впервые за долгое время на душе стало спокойно. Теперь он не может даже вспомнить, зачем понадобилось обналичивать чек в Монпелье... Процедура в банке, как всегда, прошла без сучка без задоринки, хотя он явился в штатском и был иностранцем. Через два дня его арестовали в супермаркете у кассы, и, странное дело, в тот момент, когда на запястьях Фрэнка защелкнулись наручники, он испытал несказанное облегчение. Точка. Конец игры.

Французская тюрьма Перпиньян, где Фрэнк провел около полугода, оказалась страшной. Каменная твердыня XVII века, в которой, наверное, мучили узников инквизиции: сырые стены камеры покрывaлa склизкaя плесень, потолок лоснился от влaги, пол испачкан испражнениями. Если бы у Фрэнка была возможность убить себя, он бы это сделал. Как не сдох здесь за полгода, просто не понятно! А потом наступило счастье — его перевели в шведскую тюрьму: это были почти роскошные апартаменты с ванной и телевизором! Фрэнк так устал, что согласен уже был задержаться здесь до конца жизни, но он знал: его экстрадиции требуют целых 12 стран, так неужели придется отсидеть во всех тюрьмах по очереди? Он толком ничего не понял, когда интересная белокурая шведка, его адвокат, втолковывала ему «отличную новость»: ей удалось добиться его передачи американским властям — оттуда, согласно договоренностям, его уже не могут потребовать европейцы. И вот снова самолет, Фрэнк летит в Нью-Йорк в сопровождении двух охранников. Перед посадкой с ним случилась истерика: он хочет на свободу — увидеть наконец мать и отца. Он больше не вынесет тюремных стен!

— Пустите в туалет, меня тошнит! — крикнул Фрэнк сидевшему рядом с ним полицейскому и порывался встать.
Оказавшись в тесном туалете, он принялся сворачивать с места унитаз — под писсуаром у этой модели лайнера VC-10, которую он знал как свои пять пальцев, находилась решетка, а под ней — люк рaзмером 40 нa 50 сaнтиметров. Вот сaмолет коснулся земли, его порядком тряхнуло; Фрэнк ждал момента, когда в конце посaдочной полосы машина почти совсем зaмрет, зaворaчивaя нa рулежную дорожку, ведущую к терминaлу, и как только этот момент наступил, он втиснулся в дыру, открыл лючок и ужом просочился в него. В трех метрах внизу чернела бетонная полоса, и сейчас его ноги коснутся земли. Спрыгнув, он метнулся по взлетному полю. Как повезло, что совсем темно. Свобода!

Фрэнка взяли на следующий день в поезде, направлявшемся в его родной Бронкс. Судья приговорил его к 12 годам, из них Фрэнк отсидел только 5 лет, и его выпустили (остальной срок он отбывал условно). В тюрьме он часто думал: вдруг теперь ни одна женщина не захочет с ним связываться? Ведь на нем клеймо преступника.

…После того как Фрэнк без утайки рассказал все Келли Уэлбс, он ждал своего второго приговора. Но притихшая Келли спросила только, как ему удалось после всего получить такую высокую должность в Балтиморе? Это была другая тема, на которую Фрэнку не хотелось распространяться, в принципе он не имел права говорить правду. Выйдя из тюрьмы, он долго болтался без дела — его никуда не хотели брать, пока однажды Фрэнк не явился к директору некоего банка с предложением. Он прочтет лекцию его служащим о чековых махинациях, он знает о них все; если лекция окажется полезной — он просит 50 долларов, если нет — ему ничего не нужно. Через несколько месяцев у Фрэнка не было отбоя от предложений, вот тогда на него и вышел спецагент ФБР — Джозеф Ши, тот самый, который в свое время охотился за ним, и предложил работать на ФБР. От таких предложений не отказываются, собственно, в этой балтиморской корпорации, где они познакомились с Келли, Фрэнк оказался по спецзаданию.
Он намекнул на это девушке, и, слава богу, она поняла.
— Мне нужно время, — заявила Фрэнку Келли, — чтобы все переварить. Я ничего не обещаю. Какие уж тут обещания! Уезжая из Балтимора, Фрэнк не сомневался, что они никогда больше не увидятся. Но прошло три месяца, и она явилась к нему в Нью-Йорк, согласившись стать его женой! Этой новостью Фрэнк оглоушил Джозефа Ши, давно относившегося к парню по-отечески.
На свадьбе Фрэнка и Келли присутствовало всего двое свидетелей, они же гости — Ши и его помощник Адам. Родители Келли были по-прежнему против этого брака, что касается родителей Фрэнка, то отец уже умер, а мать вместе с двумя братьями и сестрой сухо поздравили его по телефону. В противном голосе сестрицы сквозило неприкрытое изумление: неужели нашлась такая дура, которая за тебя вышла?
Нашлась. И Фрэнк Абигнейл живет с ней по сей день. Келли родила мужу троих сыновей, и, похоже, у них вполне счастливая семья. Как только истек срок условного заключения, Фрэнк уволился из ФБР и перевез семью в Шарлвил. Он по-прежнему читает лекции по всему миру и пишет книги, как предотвратить денежные мошенничества. В 2002 году режиссер Стивен Спилберг, узнав историю Фрэнка, предложил снять о нем фильм. И хотя Келли не была в восторге от этой идеи и отказалась участвовать, Фрэнк согласился, хотя потом и сердился на то, сколько фактов в картине оказались искажены и перевернуты с ног на голову.

Сейчас Фрэнк Абигнейл — миллионер, а один из его сыновей стал сотрудником ФБР. Единственное, о чем Фрэнк горюет, — что его отец не дожил до этих счастливых времен. Что касается матери, то Полетт Абигнейл больше не вышла замуж, а на пенсии переключилась на внуков, но не детей Фрэнка. Сына она, похоже, не смогла простить. До самой ее смерти у них оставались натянутые отношения, и придя на похороны матери несколько лет назад, Фрэнк вдруг снова почувствовал себя отвергаемым мальчишкой-преступником.
— Все в прошлом, Фрэнк! Ты забыл? — успокаивала его жена Келли.
Все в прошлом, и слава богу...

P.S. Келли родила Фрэнку троих сыновей и, похоже, у них вполне счастливая семья.