Великая отечественная война глазами моей тещи (3 фото)

Моя теща, Лидия Никофоровна 1938 г.р. рассказывала мне хорошо запомнившиеся ей моменты из войны. Писать буду кратко и отрывками, так лучше передам атмосферу.

Ее мать осталась одна с тремя девчонками от 12 до 6 лет, и двумы сыновьями. Еще 2 сына и муж были призваны.
Жили они в селе Покровка Яковлевского Района Курской (тогда еще, сейчас это Белгородская) области. Для тех, кто в танке, поясняю: до Прохоровки, центра танкового сражения Курской дуги, это 20 км.
Жрать не было совсем ничего. На крыше хибары завалялась старая шкура, которая висела на балке. Мать ее скоблила и варила суп девочкам. Еще была лебеда и крапива.

Теща до сих пор лес видит, как я вижу бакалею: "Эта трава называется так-то. Сушить, потом рубить и варить", "Эта трава хорошая, можно есть сразу. Сладкая", "Кора на этих кустах особенно сочная во второй половине мая"
Жили они в погребе, потому что в доме были расквартированы немцы, жили так 1.5 года.
Немцы периодически подкармливали детей. Крайне редко, фашистский бутерброд теща запомнила на всю жизнь, молоко же изымалось дважды в день.

У них была корова, которая получила иного хозяина как только немцы вошли в деревню.
Собственную корову мать доила под автоматом, молоко до капли отдавалось немцам.
Картошку на полях никто не сажал, однако она росла там не систематически и дико из несобранных остатков прошлых лет, мать с дочками ее собирали и меняли в Харькове на рыбу.
Для этого надо было пройтись по полям более 80 км до Харькова. Путь занимал 3 дня.
Один раз, когда они чапали через поле, их - мать и еще 3 девчонки, получается, начал гонять Юнкерс, который каким то хером куда-то летел.
Летал и стрелял по ним, очень низко, буквально 10 метров.
Молодой, веселый парен чуть за 20. В парадке, светлый чуб набок. Ариец, бля.
Попал в заплечный мешок старшей сестре (12 лет), от удара она улетела в канаву. Думая, что поохотился удачно, Юнкерс улетел. Сестра выжила пуля застряла в каком-то шмотье, которое тоже несли поменять на жратву.
Продырявленные шмотки сильно упали в цене и тот поход был не очень экономически эффективен. Долбанный Юнкерс. Тут теща обычно плачет, обижаясь на арийца.

Когда началась Курская битва, это был ад.
Теща запомнила солдатика, вернее, верхнюю половину человека, которая просила у нее попить. Человек был разорван выше пояса и как он вообще говорил это было странно. Нижней части вообще не было нигде. Пока она бегала до дома, полчеловека, естественно умерло.
На это моменте теща тоже плачет, жалея солдатика. На момент событий ей было 6 лет.

Я читал, что воспоминания сформированы у людей в тех лексемах, которые знакомы человеку на момент события.

Я слушаю тещу, которая скудным и безэмоциональным языком описывает какие-то запредельные ужасы, тыкая пальцем с пояснениями: "Тут один танк встал и начал стрелять по немцу. Немец выстрелил и башня русского танка улетела во-о-он туда." Палец тещи описывает дугу в 30 метров и упирается в забор 3х этажного коттеджа.

Я вдруг понимаю, что это не моя теща, насквозь прожженная спекулянтка из 90х, пенсионерка, ветеран труда. Это маленькая голодная и испуганная девочка семи лет описывает мне, что видит, выглядывая из какой-то дырки.

"Ну что," - говорю я, - "поехали шашлыка пожрем?"
"Только хлеба по дороге купим?" - спрашивает теща.

Купим, родная.