Язык и мышление (5 фото)

Разные языки присваивают род окружающим предметам по разному. Например, в русском языке род существительного определяется чисто грамматически (по окончанию слова) и не имеет никакого отношения к предмету, этим словом обозначаемому. Другой способ это как-либо определить, какую родовую сущность имеет тот или иной предмет. У разных народов мысль в этом отношении работала очень по разному. Например, сами немцы не знают почему у них нога (фус) «он», а река (флюс) «оно». Впрочем, часто языки совмещают оба способа, за счёт родообразующих суффиксов. Например, в русском один из таких суффиксов это «-ца» для обозначения женского рода. В немецком уменьшительный суффикс всем словам присваивает средний род, так что у немцев девочка получается «оно», что смешит даже и их самих. В английском же языке (как и во многих других) существительные вообще не имеют рода и при необходимости приходится пользоваться родовыми местоимениями.
Так вот, сравнительный анализ по 50 языкам показал, что общество, которое говорит на языке с родами, в большей степени доминируется мужчинами, чем общество, говорящее на языке без родов. Не знаю, входил ли в рассматриваемую группу русский. В цифрах это выглядит так, что если люди говорят без родов, то женская занятость на производстве в таком обществе выше на 12%.
Хотя и спорно, что занятость на производстве отражает доминантность, сам я могу подтвердить, что меня поразила патриархальность немецкого менталитета. Женщин последними принимают и первыми увольняют, платят им на 20% меньше чем мужчинам. Апофеозом являются регулярно появляющиеся полушутливые полусерьёзные предложения о запрете водительских прав для женщин. Государство пытается противодействовать этому. На крупных производствах и в общественных организациях пришлось ввести должности уполномоченных по равноправию и квоты женского представительства в руководстве.

Хотя у нас считалось (как написано у Льва Успенского), что человек думает исключительно словами, уже и во времена Успенского с этим не соглашались. Кроме слов в сознании присутствуют зрительные образы и нечто абстрактное, не имеющее конкретного выражения, что обозначают словом «идеи». Все это участвует в принятии решений.
Однако, если человек думает на иностранном языке, это требует полной его концентрации, даже если он владеет языком в совершенстве. В результате в сознании не остаётся места ни для чего, кроме слов. Исследования Чикагского университета над группой владеющих японским языком англоязычных студентов показала, что когда их просили обдумывать задание на японском языке, количество правильных (точнее, более логически обоснованных) решений повышалось на 40%.
Сам я затрудняюсь подтвердить или опровергнуть это. Мне кажется, что мои решения одинаково гениальные (или одинаково дурацкие, в зависимости от точки зрения), не зависимо от того, думаю я по-русски или по-немецки.

В принципе, уже довольно давно бытовало мнение, что дети начинают учить язык ещё до рождения. Как выяснилось, так оно и есть, едва родившись, дети уже орут с акцентом, характерным для языка матери. В 2009 сравнительное исследование 60 немецких и французских младенцев показало, что в крике французских карапузов больше обертонов, характерных для французского языка, а в крике немецких, какой сюрприз, больше обертонов, характерных для немецкого.
По научному (в лингвистике) это называется просодией и каждый язык на земле обладает собственной неповторимой. В частности, это проявляется в том, как человек интерпретирует тот или иной тон речи – как приказ, как иронию или как угрозу. В разных языках это может довольно сильно отличаться, что очень усложняет межязыковое общение. Например, испытания показали, что англоязычные люди совершенно не способны уловить сарказм человека, говорящего по кантонски (один из диалектов китайского) и наоборот.
Возможно, этим объясняется низкая восприимчивость к иностранному юмору. О немцах ходит слава, как о лишённых юмора людях, в то время, как они смеются ни чуть не реже нас и, в общем то, над тем же самым. Могу сказать, что мне, за редкими исключениями, юмористический уровень немецкого телевидения показался удивительно убогим. Впрочем, юмористический уровень нашего телевидения в последнее время не кажется мне особенно лучшим.

Овладение чужим языком неизбежно влияет на способность поставить себя на место другого человека. Это означает, что ты не только начинаешь думать другими словами, но и видеть мир другими глазами. Это было показано в одном весьма примечательном эксперименте. В Израиле взяли группу арабов, говорящих по-еврейски и группу евреев, говорящих по-арабски. Нет нужды напоминать, что после более чем полувекового конфликта у этих людей мало симпатий друг к другу. Так что когда арабам на арабском языке зачитывали еврейские существительные и просили ощенить их негативность или позитивность, они склонялись в сторону негативности. То же самое, когда евреям на еврейском языке зачитывали арабские существительные. Когда же язык поменяли и те же самые существительные арабам зачитывали по-еврейски, а евреям по-арабски, картина поменялась, оценки стали позитивными.
Это я могу подтвердить на собственном опыте. Сказалось тут освоение языка или погружение в культурную среду, но смотреть на мир глазами немца действительно получается (хотя и не во всех аспектах). И прежде всего это проявляется в том, что немецкий взгляд на мир оценивается более позитивно.

Так же как не все языки имеют рода существительных, так же не все языки имеют времена глагола. И особенно это касается будущего времени, прошедшее время распространено куда как шире. Даже в языках, где будущее время формально существует, его часто довольно неохотно используют. Например, немец никогда не скажет «я пойду в магазин», даже если речь идёт о следующем месяце. Употребление будущего времени, особенно в обиходной речи, представляется немцам слишком вычурным и часто имеет несколько другой смысловой оттенок. Например, обещание «я приду», выраженное в настоящем времени означает, что человек придёт, если ничто не помешает. А выраженное в будущем означает, что человек придёт, даже если все будет этому препятствовать.
Так вот, сравнительный анализ поведения англоязычных людей (которые достаточно охотно употребляют будущее время, как и мы) и людей, говорящих на мандаринском (другой диалект китайского языка), где будущего времени нет в принципе, показал, что последние в среднем принимают лучшие решения при планировании будущего. Это касается сбережения денег, курения, образования, здоровья. Например, англоязычные люди на 30% менее склонны к сбережению денег. В общем можно сказать, что язык без будущего порождает склонность рассматривать жизнь как нечто целое, в то время как язык с будущим временем заставляет рассматривать её как состоящую из отдельных этапов или даже небольших отрезков, по принципу «живи сегодняшним днем».
Тут я тоже не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. У меня впечатление, что немцы мало беспокоятся о будущем. Всем известно, что количество стариков растёт, а количество работающих, которые делают взносы в пенсионный фонд, падает. Я встречал достаточно немцев, уверенных, что в будущем их никакая пенсия не ждёт. И тем не менее все спокойны. С другой стороны, в среде русского языка, в котором будущее время употребляется постоянно, только и делают, что беспокоятся о будущем. Но что толку?