«Мы старые, но не больные!» Как живут бурановские бабушки, лишенные бренда? (3 фото + 1 видео)

Party for everybody! Dance! Come on and dance!*

Сначала была эйфория. Родина встречала их как героинь.

— Хотели тайком в Бураново вернуться — да где там! — вспоминает Галина Конева. — С трапа самолёта невозможно было спуститься — все вышли на лётное поле. На полпути к деревне люди стояли с флагами и перепечами (удмуртские ватрушки с разными начинками. — Авт.). Они поют, ревут. Мы ревём. Никто ведь не думал о победе. Деревенские же! Уж сколько нас Москва просила лапти и антикварные платья снять. Но это же национальная одежда — из сундуков, с чердаков. Да и мы старинные.

Самая молодая в коллективе 49-летняя худрук Ольга Туктарева работает с бабушками уже четверть века. Они же все как на подбор «антикварные»: старшей 81 год. Добрая половина многодетные. У каждой — своя доля. Валентине Пятченко циркулярная пила отхватила часть руки — так она одной левой приспособилась и огород сажать, и коврики плести. Екатерина Шкляева сломала шейку бедра. Вышла из больницы — и дальше петь. Несколько женщин перенесли онкологию. «Все вылечились, настоящие борцы», — говорит Ольга.

Кто раньше знал Бураново? Вроде под боком у столицы Удмуртии, а дорог, считай, не было. Газ — только в половине домов. Электрические столбы того и гляди рухнут. После успеха бабушек на «Евровидении» проблемы как по мановению волшебной палочки решились. Школа получила помощь, ДК отреставрирован. Дважды отгремел на бурановских просторах международный фестиваль.
Сегодня, как и 125 лет назад, в Буранове почти 700 жителей, и с виду это обычное село.

— Не-ет! — улыбается Ольга Туктарева. — «Бабушки» не на пустом месте родились. Здесь всегда была интеллигенция. Школа, больница, библиотека в селе открылись одними из первых в Удмуртии. Учителями работали священники. В том числе отец Григорий Верещагин — этнограф, просветитель. В 1927-м его лишили духовного звания, едва не расстреляли. Сельчане прятали батюшку в лесах. Храм был закрыт. Но в 1939 г. здесь ещё окрестили мою маму и Галину Николаевну Коневу — участники таинства залезли в церковь через окно.
После войны храм разрушили. А в ХХI веке у бабушек появилась мечта его восстановить. Но денег не было.

— Вдруг один богатый мужчина попросил нас спеть на удмуртском песни Цоя и Гребенщикова, — вспоминает Валентина Пятченко. — Ольга их перевела, мы записали диск. С того гонорара всё и началось.

И ради благого дела послал им Господь встречу с великой Зыкиной. Её директор, ижевчанка Ксения Рубцова, привезла бабушек в Москву. Они очаровали Людмилу Георгиевну. Рубцова стала их продюсером. Но через два года после «Евровидения» контракт закончился, и бабушек поменяли на профессионалов.

— Мы случайно увидели их в Интернете, — рассказывает Галина Конева. — Очень больно было...

— Бывший продюсер запрещает нам петь и распространять песни, частично записанные на её деньги! — возмущается Валентина Пятченко.
— Мы гастролируем, а она говорит, что бабушки старые, болеют, ездить не могут, — сетует Граня Байсарова. — Про новых певиц рассказывает, что они на «Евровидении» выступали, храм строят. А они здесь и не были никогда. Да и Рубцова оформила бренд на себя. Мы не против, чтобы та группа выступала. Пусть поют, пляшут. Только бы нас грязью не обливали.

Сегодня коллектив, победивший на «Евровидении», называется «Бабушки из Буранова». И люди любят их, может, ещё больше, чем прежде.
- Люди-то понимают, кто есть кто, — уверена Граня Байсарова. — Встречают настороженно: настоящие ли? А увидят нас — и оттаивают. Про новый же коллектив рассказывают: пришли зрители — поняли, что бабушки «поддельные», и ушли.

«Бабушки» разбудили народ. В Удмуртии как грибы после дождя выросли фольклорные коллективы. Молодёжь вернулась в клуб — ставит спектакли. Совхоз заработал. И блестят на солнце золотые маковки: вот уже два года в храме Святой Троицы проходят службы.

— Деньги ещё нужны, — переживает Алевтина Бегишева. — Трещины по стенам пошли, двери надо поменять — зимой холодно. Хотим домик для одиноких при храме устроить. Трапезную затеяли с гостевой комнатой, чтобы людям было где переночевать. Пока у себя кладём. На матрацах.

Кырӟалом жон-жон-жон*

— 50 млн вложили в инфраструктуру, могли бы развивать село, — высовывается из-за непривычного для деревни высоченного забора дизайнер Александр Пилин, купивший дом купца Ларионова напротив ДК. — Я пришёл сюда с миссией поднять деревню. Говорил: давайте продавать продукты, валенки! Я вон даже воздух бурановский законсервировал. Можно было сделать культурный центр, зоопарк домашних животных, рынок. Но местным ничего не надо. Аудитория у нас с бабушками разная. Те, кто едет к ним, не заходят ко мне. И наоборот. Некрасивые, нелепые — они просто продукт пиара.
Пилин участвует в выставках, читает лекции за границей. В его доме можно увидеть чёрный квадрат из поношенных носков, «услышать» гимн спущенным штанам и купить стильный ковёр из войлока в виде грампластинки. Но он западник, бабушки — славянофилы. И им сложно понять друг друга.

— Повалят сюда толпы — душевность уйдёт, — считает Алевтина Бегишева.

— У удмуртов есть пословица: вперёд не вырывайся, сзади не плетись, в середине не болтайся, — резюмирует Ольга Туктарева. — Храм достроить, содержать его — вот наши планы.

*В материале использованы строчки на английском и удмуртском языках из песни, с которой «бурановские бабушки» победили на «Евровидении»:

— Вечеринка для всех! Танцуйте! Давайте танцуйте!

— Будем петь звонко-звонко.