Зачем моряки опоясывались пулеметными лентами? (15 фото)

Версий было рассмотрено много. И, оттолкнувшись от того, что в основном на фото опоясывались пулеметными лентами моряки, получилось следующее.
Некая традиция исходит корнями еще со времен Первой мировой войны. И именно с флота.
Когда выяснилось, что самолет и дирижабль — это не цирковой аттракцион, а летательный аппарат, способный сбросить с воздуха не только листовки, но и вполне себе осязаемые бомбы или баки с горючей смесью, естественно, воюющие страны стали уделять внимание ПВО. Точнее, приспосабливать имеющиеся в их распоряжении системы вооружения к стрельбе по воздушным целям.
Основным пулеметом в то время в российской армии был «Максим». Он и прописался на кораблях. А где устанавливались пулеметы для борьбы с аэропланами?

Естественно, там, где этот аэроплан можно было заметить. То есть как можно выше, на постах наблюдателей, сигнальщиков и дальнометристов. В «гнездах» на мачтах, на боевых марс-площадках и тому подобных местах. Это уже ближе ко Второй мировой войне корабли обзавелись ПУАЗО, и зенитки можно было ставить где угодно. Но в начале 20-го века пулеметы и орудия устанавливали как можно ближе к наблюдателям, то есть тем, кто мог осуществить целеуказание.

Фото времен Первой мировой очень мало, но вот фото зенитчика с "Октябрьской Революции". Значит, на втором плане — "Марат". Можно оценить по снимку высоту, на которой расположен зенитный расчет.

Соответственно, возникала проблема с подачей патронов. Да, на посту ЗУ можно (и нужно) хранить определенный боезапас. Но корабль несколько менее пригоден для этого. Тут и качка, которая усиливается по мере подъема над палубой, и агрессивная среда в виде влажного морского воздуха, насыщенного солью.
А в целом просто не планировалось создавать посты ПВО, но пришлось.

На марс-площадки залезали по скоб-трапам. Вполне возможно, что моряцкая традиция опоясывания возникла из этой необходимости — доставить боезапас к пулемету в условиях качки. Моряки, особенно русские, были испокон веков на выдумки горазды. В плане облегчения себе жизни. Потому и сообразили, карабкаясь по скоб-трапу и таща на себе коробку с лентой. Или коробку надо держать в зубах, или смириться с перспективой скоростного спуска на палубу. Вот и придумали — опоясываться.
Не знаю, как вам, уважаемые читатели, мне «зашло». Очень все логично. Плюс еще неуемная тяга моряков к «понтам». Как знак некоего отличия, дескать, не в трюме отсиживаюсь, а делом в бою занимаюсь. Что, кстати, тоже соответствует действительности.

Флот наш в Великой Отечественной, скажем откровенно, воевал так, что мог себе позволить отправлять матросов в морскую пехоту. Некоторые корабли оставались с минимумом экипажа в портах, а личный состав уходил воевать на сушу.
И здесь снова появляются моряки, перепоясанные пулеметными лентами. Здесь я из множества версий отобрал две.

Версия первая. Недостаток снаряжения, особенно по первому времени.

Соглашусь с теми, кто высказывал мнение, что ленты на матросах — это своеобразные патронташи. Действительно, винтовка во флотском экипаже — не самая важная вещь. Там всем есть чем заняться, помимо несения караульной службы. А в бою на корабле стрелковое оружие вообще без надобности. Пора абордажей прошла.
Вообще, по уставу краснофлотец должен был иметь в снаряжении два двухсекционных патронных подсумка образца 1937 г. для 7,62-мм винтовки образца 1891/30 г. Для краснофлотца, вооружённого самозарядной винтовкой СВТ-40, взамен правой патронной сумки обр. 1937 г. выдавалась сумка для двух магазинов или унифицированная патронная сумка.
Вопрос наличия снят, ибо на фотографиях эти предметы практически не встречаются.

Штатный носимый боезапас того времени — 120 патронов. У матросов штатное снаряжение соответствовало пехотному, отличаясь только черным цветом кожаных элементов. Это подсумки к «мосинке», СВТ, запасные патронные сумки, нагрудные патронташи, поясные патронташи. В начальный период войны были брезентовые эрзацы вместо штатных кожаных. Доставать оттуда патроны удобнее, заряжание оружия, учитывая, что патроны в обоймах, производится быстрее.
Кроме того, патроны менее подвержены загрязнению. А вот у пехоты сухопутной почему-то лент на бойцах нет...

Видимо, здесь налицо так называемый «флотский шик». С одной стороны, очевидная нехватка снаряжения, с другой стороны, быстро вспомненная традиция времен Первой мировой и Гражданской войн.
Плюс здесь стоит вспомнить, что флотская форма того времени отличалась от сухопутной именно меньшим количеством карманов. Так что все, что оставалось по принципу «все свое ношу с собой», — это обмотаться пулеметной лентой. Тут и 250 патронов при себе, и (что немаловажно) вес равномерно распределен по телу.

Кстати, тема-то не новая... Такой способ практиковали многие.

Версия вторая.

На вторую версию натолкнули фотографии, которые были сделаны в то время, когда кризис миновал. Но по-прежнему ленты на моряках присутствовали. Причем, как на этой фотографии. Ленты на бойцах, которым эти патроны точно как БК не пригодятся, ибо налицо уже ППШ.
Есть ли смысл, кроме «флотского шика»? Оказалось, есть.
Морская пехота — особый род войск. Да, морпехов использовали и чисто в оборонительных боях типа Невского пятачка или обороны Севастополя. Однако дальше пошла череда десантных операций, особенно на Черном море. Высадки с кораблей.
Стандартный БК к «Максиму» того времени был 2500 патронов, то есть 10 лент. Каждая весом около 6 кг. Почему я беру «Максим»? Потому что СГ-43 пошел намного позже, а ДП все-таки был ручной пулемет чисто поддержки пехоты, и уступал «Максиму» как в темпе стрельбы, так и в дальности. Так что все тот же «Максим»…
Идем дальше. Высадка десанта. С кораблей, с катеров, с мотоботов… Без разницы. Суть одна: под огнем противника надо зачастую сигануть с борта в воду, добраться до берега, там найти укрытие от пуль и осколков, и приступать к выполнению задачи.
То еще удовольствие…
Но мы говорим о вопросах доставки. Здесь для пулеметчика «рай» наоборот. Мало того, что надо доставить до берега тело пулемета и станок, так еще и БК.

В сухопутных войсках все проще. Согласно главе 12 «Служба станкового пулемёта» Руководства для бойца пехоты от Управления боевой подготовки ВИК РККА (1938 г.), расчет станкового пулемета «Максим» состоял аж из 4-х человек, кроме наблюдателя-дальномерщика и командира отделения, которые работали на все три отделения пулеметного взвода.
1. Наводчик. Ведёт огонь из пулемёта и выполняет всю работу, связанную с использованием пулемёта в бою.
2. Помощник наводчика. Помогает наводчику и отвечает за то, чтобы при пулемёте было достаточное количество патронов и все, что необходимо для ведения огня.
3. Подносчик патронов по указанию начальника пулемёта или наводчика подносит патроны, воду, смазку и все необходимое для боевой работы пулемёта.
4. Ездовой ведает пулемётной повозкой (тачанкой), перевозит пулемёты, организует снаряжение лент патронами и подноску их к пулемёту.

В морской пехоте наличие ездового с тачанкой как бы не предусматривалось. Хорошо, два подносчика. Каждый из которых кроме винтовки и всего остального должен был по идее переправить 5 коробок с лентами. И в случае ранения или гибели до момента выхода на сушу спокойно эти патроны утопить.
Да, морпехи, может, и были «понторезами», но дураки там явно долго не жили. И выход был прост, как пять копеек. Снова старая добрая обмотка лентами.

Для подносчика прыгнуть в воду, имея в каждой руке по коробу с лентой — возможно, но… m, умноженное на g, никто не отменял, да еще и в условиях сырости и влажности. Мог короб и вырваться из рук. Какой бы ни была коробка герметичной (не была, уточнял), купание ей на благо не пойдет. Плюс шальная пуля или осколок, и вот вам — 20% БК к пулемету на дне неизвестно где.
Распределение лент по другим бойцам просто увеличивало шанс того, что эти ленты доберутся до берега на этих самых бойцах.

Плюс в случае намокшей, высохшей и покоробившейся брезентовой ленты патроны можно было выровнять с помощью вот такого приспособления где угодно, на любой ровной поверхности.

Так что получается, что, с одной стороны, и «флотский шик», а, с другой стороны, морская традиция весьма даже полезная с точки зрения боевого применения.
А морпехам за их дела можно и не такое простить, не правда ли?