Первая стройка ГУЛАГа: как десятки тысяч заключенных за считаные месяцы построили уникальный объект (32 фото)

В самом начале 1930-х в карельских лесах десятки тысяч человек всего за 20 месяцев завершили стройку, о которой мечтали столетиями, и это было событие, впоследствии перевернувшее жизнь миллионов. Возведение Беломорско-Балтийского канала впервые в советской истории осуществлялось практически исключительно силами заключенных. Относительная эффективность, дешевизна практики, стремительный рост категории з/к в СССР привели к тому, что «лагерные стройки» стали появляться повсеместно, особенно в малонаселенных и труднодоступных районах.

Из Арктики в Балтику.

Карелия находится между Белым и Балтийским морями. Белое море было для Московского государства главным центром внешней торговли с Западной Европой еще со времен Ивана Грозного. В начале XVIII века Петр I принялся рубить «окно в Европу», но уже на Балтике. При этом и первому российскому императору была понятна важность соединения двух морей. В 1702 году, во время ключевой для европейских амбиций Петра Северной войны, их берега соединила так называемая Осударева дорога — 260-километровая сухопутная трасса между Нюхчой (на Белом море) и Повенцом (на Онежском озере), которая активно использовалась для транспортировки войск между Архангельском и Балтикой.

Вдобавок по ней, по некоторым данным, были волоком переправлены и два малых фрегата («Святой дух» и «Курьер), в дальнейшем активно задействованные на балтийском театре военных действий.

Тем не менее уровень инженерных знаний для строительства водного пути был еще категорически недостаточен. На карте карельская перемычка между Балтийским и Белым морями с точки зрения гидротехнического строительства выглядела крайне привлекательно. Здесь имелось два огромных озера: Ладожское (крупнейший пресноводный водоем Европы) и Онежское (соответственно, европейское озеро номер два). Ладога соединялась с Финским заливом Балтийского моря Невой, в устье которой Петром I была основана новая столица Российской империи. В свою очередь, с Онегой Ладогу соединяла полноводная река Свирь. По сути, канал требовался лишь на относительно небольшом участке между Онегой и Белым морем, где также (спасибо ледникам!) в ассортименте имелись многочисленные озера (например, крупное Выг-озеро), позволявшие еще больше сократить масштаб искусственных сооружений.

Проблема была в том, что практически у самого берега Онеги проходил Беломорско-Балтийский водораздел, и возведение любого канала через него было сопряжено с необходимостью создания целой системы шлюзов, на кратчайшем отрезке (12 километров) поднимавших бы суда на высоту в целых 70 метров. Преодолев этот сложнейший участок, корабли могли куда более постепенно спускаться по северному склону водораздела в сторону Белого моря, по максимуму используя естественные водоемы.
Эта задача была непосильной даже для XIX века, хотя на протяжении столетия появилось больше десятка проектов судоходного пути между Беломорьем и Онегой разной степени фантастичности. Государство (а реализовать такой проект без его непосредственного участия было невозможно), впрочем, ввязываться в подобную стройку не хотело. Потенциальный канал был технически сложным, соответственно, дорогим, а очевидной выгоды от подобного гидротехнического объекта в глухих лесах и болотах Карелии не было. Для того чтобы ее осознать, чиновникам высшего уровня потребовалось событие масштаба Первой мировой войны.

Строительство Мурманской железной дороги.

В результате боевых действий Балтийское и Черное моря для России оказались фактически заперты. Их блокада привела к тому, что страна вновь, как и во времена Ивана Грозного или Наполеона, вынуждена была обратиться к северным арктическим морям, опять превратившимся в европейские ворота империи. Основным портом, через который союзники по Антанте (прежде всего Великобритания) доставляли в Россию военные грузы, снова стал Архангельск. На Кольском полуострове спешно строился новый незамерзающий город-порт Романов-на-Мурмане (будущий Мурманск), а к нему стремительно прокладывалась железная дорога. Как обычно, потребовался гром, чтобы государство принялось инвестировать в подобные важные инфраструктурные объекты.
В 1917 году в журнале «Русское судоходство» появилось и сообщение о том, что Министерство путей сообщения утвердило проект строительства судоходного канала между Белым и Балтийским морями. Последовавшие события отложили его реализацию, но, как оказалось, всего на 15 лет.

Символ первой пятилетки.

Летом 1930 года вышло постановление Совета труда и обороны СССР, давшее официальную санкцию на начало проектно-изыскательских работ по Беломорско-Балтийскому каналу. В течение следующего года была оперативно определена трасса канала и подготовлен его эскизный проект. За основу был взят самый короткий и потенциально дешевый маршрут, во многом совпадавший с еще петровской Осударевой дорогой. Канал должен был начинаться все у того же поселка Повенец на берегу Онежского озера, стремительно семью шлюзами подниматься на скалы водораздела (так называемая Повенчанская лестница), а затем спускаться к морю, используя естественные водоемы (в первую очередь Выг-озеро), площадь которых существенно увеличивалась при помощи дамб.
Общая протяженность Беломорканала должна была составить 227 километров, из которых лишь 43 приходилось на специально возводимые искусственные сооружения. Всего на его трассе были запроектированы 19 шлюзов, 13 плотин, 41 дамба и целый ряд других гидротехнических объектов.

Возвращение советского правительства к давней идее было продиктовано целым рядом соображений. Благодаря каналу в экономику страны включались прежде не освоенные пространства. В СССР разворачивалась масштабная индустриализация, и даже небольшой Карелии в этом процессе трансформации государства отводилась своя роль. Однако экономические вопросы все же носили второстепенный характер, а основными были военно-стратегические соображения.
После распада Российской империи Советский Союз потерял практически все свое балтийское побережье. В Прибалтике образовались независимые государства, вплотную к Ленинграду подходила и граница с Финляндией. Балтийский флот фактически был заперт в окрестностях бывшей столицы, а «международная напряженность» при этом неуклонно росла. Учитывая уроки Первой мировой, в подобных условиях стратегически важным становилось создание в северных морях полноценной военно-морской базы и обеспечение ее связи с Большой землей. Беломорканалу в этом проекте отводилась ключевая роль.
Беломорканал был далеко не самой крупной стройкой первой пятилетки. На фоне «Магнитки», ДнепроГЭС, «Уралмаша», меткомбинатов в Челябинске и Новокузнецке, ГАЗа и ЗИСа, тракторных заводов в Харькове и Сталинграде его масштабы терялись. Однако именно здесь, на карельских скалах, в болотах и на озерах был впервые серьезно испытан новый способ строительства подобных объектов — лагерный.

К этому времени численность заключенных (в особенности по «контрреволюционным» статьям) значительно выросла. В Белом море, на Соловецком архипелаге, куда по трассе будущего канала когда-то тянулись тысячи паломников, на территории бывшего монастыря с 1920-х годов существовал СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения, крупнейшее учреждение подобного рода в Советском Союзе.
С 1927 года его производственный отдел возглавлял Нафталий Френкель. Это был чекист удивительной судьбы — не то бывший миллионер, не то бывший бандит-налетчик, в начале 1920-х сам угодивший на Соловки в качестве заключенного, но через несколько лет умудрившийся освободиться, получить погоны и занять важнейшую управленческую должность в структуре лагеря. Если нацисты спустя десятилетие сделали в своих концлагерях максимой (пусть и ложной) лозунг «Труд освобождает», то Френкель изобрел принцип «Труд исправляет». Использовав СЛОН в качестве прототипа, он в 1931 году возглавил Беломорстрой, создав при нем Белбалтлаг — первый экспериментальный исправительно-трудовой комбинат.

Проект Беломорканала был готов летом 1931 года, а уже осенью по всей его 227-километровой трассе закипела работа. В кратчайшие сроки на строительстве была сконцентрирована рабочая сила колоссальных масштабов, численность которой доходила до 100 тыс. человек. Занятым на объекте заключенным присвоили куда более благородно звучащее звание «каналоармейцы» (по аналогии с красноармейцами), а всему процессу был придана военизированная форма со штабами и ротами.
Высшей (моральной!) задачей Белбалтлага было вовсе не возведение стратегического объекта, а «исправление оступившегося человека». Исправление через труд. Писатель Лев Никулин, побывавший в составе обширной делегации писателей на этой стройке, впоследствии писал наркому внутренних дел Генриху Ягоде: «Высшая человечность и гуманность сделана Вами — первым строителем ББК. Она заключается в прекрасной работе над исправлением человека. Она заключается в беспокойстве и создании лучших условий жизни для трудящегося народа. Любая иная человечность и гуманность является ложью».

«Исправление» происходило в сложнейших климатических условиях. Никакой современной строительной техники у каналоармейцев не было.

Объект создавался при помощи топора, лопаты, кирки, динамита и чьей-то матери. Основным строительным материалом было дерево, благо вокруг его было в достатке.

За 20 месяцев заключенные (з/к, заключенные каналоармейцы, зэки — именно так, этот термин родился на Беломорканале) переместили 21 млн кубометров грунта, выполнили 2,5 млн кубометров скальных работ (в основном для возведения Повенчанской лестницы высотой почти 70 метров), соорудили десятки шлюзов, водоспусков, дамб и плотин.

Было уложено 390 тыс. кубометров бетона, а объем работ с древесиной составил десятки миллионов кубометров. Рабочие обустроили 43 километра искусственного русла канала и десятки километров вспомогательных дорог.

Экспедиция особого назначения.

Строительство завершилось 20 июня 1933 года, а уже через пять дней всю трассу канала впервые прошел пароход с символическим названием «Чекист». В июле по Беломорканалу проехала высокая делегация из Москвы во главе со Сталиным. Цена за аврал и штурмовщину (особенно на последних этапах работ) была заплачена страшная. Только по официальным данным, от болезней и голода за 1931—1933 годы погибло около 12 тыс. человек. Александр Солженицын в своем «Архипелаге ГУЛАГе» оперировал другими цифрами: «Так впору было бы им выложить на откосах канала шесть фамилий — главных подручных у Сталина и Ягоды, главных надсмотрщиков Беломора, шестерых наемных убийц, записав за каждым тысяч по тридцать жизней: Фирин — Берман — Френкель — Коган — Раппопорт — Жук».
Но все же значительному числу каналоармейцев повезло больше. 12,5 тыс. из них — «ударников» (включая будущего академика Дмитрия Лихачева) — были освобождены во время и после окончания стройки. Еще у 60 тыс. были сокращены сроки заключения.

Беломорканал, пусть и относительно скромный на фоне остальных «великих строек» первой пятилетки, тем не менее стал важнейшим элементом довоенной пропагандистской машины. Придворный кремлевский живописец Дмитрий Налбандян написал дежурную картину «Сталин, Ворошилов, Киров и Ягода на Беломорканале» (правда, после расстрела наркома Ягоды его фигуру пришлось оперативно закрасить).

В 1936 году на советские экраны вышел художественный фильм «Заключенные» (сюжет: рецидивист по кличке Костя-капитан, главарь уголовников, запрещает людям выходить на работу, срывая план ударной стройки и препятствуя трудовому перевоспитанию заключенных, но администрация лагеря тактично и настойчиво борется за исправление оступившихся сограждан).

Апофеозом стала знаменитая поездка на канал группы крупнейших советских писателей и художников. 17 августа 1933 года делегация из 120 человек (в числе которых Горький, Ильф и Петров, Катаев, Алексей Толстой, Зощенко и другие) посетили уже работающий объект, после чего соорудили толстую книгу «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина», фотографии для которой сделал выдающийся мастер Александр Родченко. Московские интеллигенты осмотрели сооружение, посетили трудовые поселки, пообщались с перевоспитываемым преступным элементом. Воспоминания некоторых из них выглядят абсолютно фантастично.
«Я ошалел от увиденного достатка ударников-каналстроевцев. На больших блюдах под прозрачной толщиной заливного лежали осетровые рыбины. На узких тарелках купались в жире кусочки теши, семги, балыка. Большое количество тарелок были завалены кольцами колбасы, ветчины, сыра. Пламенела свежая редиска», — бредил восхищенный писатель Александр Авдеенко.

За 1933 год по Беломорканалу перевезли более миллиона тонн различных грузов, а сам он, как и предполагалось, стал центром освоения окружающей территории. Структуры Белбалтлага принялись вовсю валить лес, в городе Сегежа был построен целлюлозно-бумажный завод. Началось активное развитие Кольского полуострова, где до войны успели построить никелевые комбинаты и целый ряд ГЭС.
Но с точки зрения государства, вероятно, важнейшей стала совсем другая операция. В июле 1933 года, через месяц после сдачи объекта в эксплуатацию, в присутствии Сталина через Беломорканал прошла ЭОН-1 — первая экспедиция особого назначения. Отряд кораблей Балтийского флота (два эсминца, два сторожевых корабля, две подлодки и ряд вспомогательных судов) был переправлен из Кронштадта в Мурманск, став основой образованной 1 июня 1933 года Северной военной флотилии — будущего Северного флота. В течение следующих лет с Балтики в Баренцево море через ББК отправились десятки разнообразных кораблей, включая подводные лодки. Именно такие экспедиции особого назначения были основной причиной строительства канала. Благодаря ему у СССР появилось значимое военное присутствие в арктических морях, что, кроме прочего, сыграло важную роль в обеспечении безопасности союзных конвоев, в годы Великой Отечественной войны доставлявших по ленд-лизу помощь Советскому Союзу.

Повенецкий потоп.

Несмотря на то что в 1940 году западная граница СССР по итогам Зимней войны была в этом регионе немного отодвинута, Беломорско-Балтийский канал все равно находился слишком близко от нее.

Уже 28 июня 1941 года, через шесть дней после начала войны, его шлюзы подверглись первой бомбардировке.

Сооружения канала заминировали, и после захвата 6 декабря финнами Повенца (поселка, где начинается канал) той же ночью Повенчанская лестница шлюзов была взорвана.

Местные жители из населенного пункта к тому времени были эвакуированы, и потоки воды в 30-градусный мороз обрушились с высоты водораздела на финнов.

Несколько солдат утонули, а в следующие дни их выжившие коллеги сделали несколько снимков полуразрушенного (и уже успевшего превратиться в каток) поселка.

В течение следующих лет оккупации Повенец продолжал находиться на линии фронта и к своему освобождению летом 1944 года был полностью разрушен.

Уничтоженные шлюзы лестницы начали восстанавливать уже в мае 1945-го. Процесс это был стремительный — к 28 июля 1946 года судоходство по Беломорско-Балтийскому каналу было восстановлено.

Планировалось, что в будущем объект получит и соответствующее его статусу монументально-декоративное оформление (по примеру канала Москва — Волга и Волго-Донского канала), однако эти планы так и не были реализованы.

Неосуществленные проекты нового оформления канала.

В последующие годы Беломорканал потерял свое стратегическое значение для обороны СССР, зато значительно выросла его важность для экономики. В результате нескольких реконструкций его глубина выросла до 4 метров, деревянные сооружения последовательно заменили бетонные, и ББК стал составной частью Волго-Балтийского водного пути. В 1985 году объем грузоперевозок по нему достиг пика, превысив 7 млн тонн. В 1990-е канал, как и многие другие гидротехнические объекты, пришел в упадок, и лишь в последние годы его роль вновь начала расти. Сейчас здесь проходят и туристические суда, везущие пассажиров на Соловецкий архипелаг.

Беломорканал, ставший первой крупной стройкой ГУЛАГа и показавший относительную эффективность использования такого рода труда, открыл дорогу и прочим подобным проектам. Нафталий Френкель после ББК уехал в тайгу строить первый участок Байкало-Амурской магистрали. Автор концепции использования труда заключенных, возможно, благодаря этому и пережил репрессии конца 1930-х, исправно получая ордена Ленина и умерев своей смертью в московской квартире в почтенные для деятеля ГУЛАГа 77 лет.
Впереди у «зэков» были Трансполярная магистраль, Сахалинский тоннель, сотни шахт и приисков Воркуты, Дальнего Востока и Колымы. Впереди были сотни тысяч потерянных в тайге и тундре жизней. Но гремевшая до войны слава Беломорканала и трагедия его строителей для послевоенных поколений советских граждан свелись до самой народной марки папирос.