Как в нашей школе патриотический спектакль ставили
Где как, а в нашей школе "предмайские" сопровождаются праздничными концертами и спектаклями силами учащихся. Наш 14-летний сыночка, которому, по сценарию спектакля, под лирическую военную песню должна была делать перевязку отличница и просто первая красавица школы Настя К., сделал кошачьи глаза и вся наша семья, без лишних разговоров, оседлала личный и общественный транспорт в поисках камуфляжа на его рост 195 и 54-ый размер. Даже бабушка плюнула на шоу Малахова и засела на телефоне обзванивая интернет-магазины.
Успеха наши старания не принесли. В Москве, где в каждом квартале есть минимум два военторга и один охотничий магазин, не было камуфляжа больших размеров. Продавцы делали квадратные глаза и говорили: такие только под заказ и за месяц - товар неходовой. Мы искали до последнего и сделали вполне логичный вывод: судя по ассортименту военторгов, за свой счёт камуфляж покупают только дрыщи и карлики. Купили, на всякий случай, две плащ-палатки и поехали смотреть спектакль.
Студент вгика по совместительству массовик-затейник и руководитель театрального кружка нашей школы выслушал меня внимательно и бросил: ничего, мол, страшного, у вашего сына роль второго плана без слов - умирающий на руках у медсестры солдат. После чего вызвал из толпы школьников какого-то уже переодетого ребёнка и объявил замену. Для вашего, впрочем, у меня тоже есть роль, продолжил студент, должен был подъехать мой знакомый, но не успевает: "Давай надевай валенки, ватные штаны и телогрейку". Подпоясал моего сына солдатским ремнём с латунной звездой и довершил образ партизана видавшей виды шапкой-ушанкой. А на грудь повесил автомат - ППШ. После чего проинструктировал: "Выйдешь и по моему сигналу сделаешь 3-4 выстрела в потолок. Там свето-шумовые патроны."
Зрители расселись и начался спектакль.
Под военные песни-попурри, на фоне кремлёвских стен и под крышей сцены, на тарзанке пролетел зелёный фанерный самолёт со звездами на крыльях и красным винтом, ведомый сталинским соколом - самым лёгким пятиклассником. По сцене шли стройные ряды, учившихся маршировать солдат. Под грозный голос Левитана о начале войны, они прошли парадом и сходу под «вставай страна огромная» приняли неравный бой с немецкой ордой в бундес-камуфляже. Театрализованное действо завораживало: под саббатоновское "мазер оф раша" солдаты с обеих сторон с винтовками и фольгированными штыками наперевес сходились в клинче. Вскорости большая часть красноармейцев полегла на поле сражения,а оставшиеся ощетинились штыками и жались спиной к кремлёвским стенам. "Отступать некуда - позади Москва" вещал голос из колонок. Довершая грядущий разгром советских войск над сценой с противоположной стороны вылетел немецкий самолёт, украшенный крестами. Пару минут длилось "воздушное сражение", раскачивающихся на тарзанке, советского и немецкого асов под закадровый рассказ про последний бой лейтенанта Горовца.
Немецкий лётчик, под соответствующее звуковое сопровождение, начал угрожающе пикировать на остатки красной армии. Но на подмогу из-за сцены вышли новые отважные бойцы красной армии - ополченцы. Впереди шёл мой сын в ватнике и с автоматом. По сигналу режиссёра, прогрохотала автоматная очередь в потолок, многократно усиленная колонками и на сцену посыпались гильзы. По роковому стечению обстоятельств, сталинский сокол в этот момент пролетал на трёхметровой высоте над рядами ополчения. Ну про рост вы же помните, считайте - почти два метра плюс рука и автомат. Очередь пришлась аккурат под пятую точку лётчика.
Удивленный и несколько дезориентированный пилот советского истребителя, с боевым кличем "ой, бля" совершил первый в истории воздушный абордаж и перескочил на спину фашистскому коллеге, летевшего параллельным, но встречным курсом. Противовес, в лице двух школьников, удерживавших верёвки подвеса самолётов, с резко увеличившейся нагрузкой не совладал и боевая птица своими картонными крыльями кучно накрыла наступающих защитников отечества, неожидавших такой подлости от авиации. Ошалело потирая ушибы и под восхищённые реплики из зала «вартандер стайл» ополченцы стали вылезать из под самолёта, не понимая что делать дальше. Зал начал потихоньку ржать.
Пока сбитые лётчики и красная армия, на глазах у «фашистов», формировали ряды для новой атаки на врага зазвучала песня про печурку. Но тут запоздало и самопроизвольно сработали пушки-петарды на уже сбитом немецком самолёте. Сидевшая на переднем плане сцены на плащ-палатке советская медсестра с перепугу громко ойкнула, сменила пациента и начала бинтовать голову близлежащему «убитому» фашисту. «Партизан» этого перенести не мог — уже два года он бился с этим конкурентом за сердце Насти. Он подошёл и произвёл выстрел во врага практически в упор. «Убитый» охренев от прозвучавшего прямо над головой спецэффекта, вскочил и ринулся за кулисы.
Повторный взрыв смеха, прокатившийся по первым рядам, дал понять, что я не единственный в зале прочитал по губам, а возможно и услышал, непечатные слова удивления отличницы и просто красавицы Насти К.
На сцене творилось неописуемое: ополчение шло в рукопашную против немцев и иногда даже своих, перепутав камуфляж, мёртвые воскресали и снова шли в бой. Дрались винтовками, флагами и крыльями от самолётов. Вжившийся в роль «партизан» мочил фашистскую нечисть из автомата. В какой-то момент массовик-затейник вышел из оцепенения и под мелодию «раскудрявый клён резной» жестами приказал всем уходить со сцены. Диктор отрешено вещал про капитуляцию и флаг над рейхстагом. Побежали все. Кроме партизана и медсестры. Они так и остались стоять на середине сцены под красным стягом - двухметровый гигант-победитель и беспрестанно икающая медсестра.
Зал разразился бурными овациями. Осторожно выглядывая из-за кулис на сцену потихоньку потянулись кланяться актёры, вышли даже немцы. Не вышел только конкурент.
Сидевший на боковом ряду учитель истории, задумчиво почесал переносицу и недвусмысленно подвёл итог спектаклю: «интересная трактовка - впрочем, как всегда, армия устраивала парады, и драпала, пардон, заманивала противника аж до самой столицы.» «А потом поднялся народ и в облике былинного русского богатыря прогнал врагов с земли Русской», завершила, сквозь слёзы, его речь учитель русского языка и литературы.
На осень решили ставить «войну 1812 года».