Как офицер-двухгодичник испытывал АН-24 в экстремальных условиях (3 фото)
И, несмотря на то, что технари они были, как правило, хорошие, многие офицеры из военных училищ посматривали на них малость свысока.
Я, грешным делом, тоже какое-то время не мог относиться к ним как к равным. Сам я уже года три-четыре служил в должности ПНШ по спецсвязи авиаполка и считал себя не новичком, но достаточно зрелым офицером. Но после того, как один офицер-двухгодичник за рюмкой чая рассказал мне о своей работе в авиации на «гражданке» я очень зауважал его и его коллег.
У нас в полку этот парень служил в должности техника самолёта. А до призыва работал бортинженером после авиационно-технического вуза в Центральном аэрогидродинамическом институте имени Н. Е. Жуковского (ЦАГИ). Занимался испытанием авиатехники, причём почему-то отнюдь не самой новой.
На мой удивлённый вопрос, «а что там испытывать-то, машинам некоторым уже, поди, сто лет в обед», он сказал, что испытывали они не по той программе, по какой испытывают самолёт перед запуском в серию, а уже хорошо опробованные машины в различных экстремальных ситуациях. Ситуации эти искусственно создаются инспекторами-проверяющими при взлёте, посадке и в ходе самого полёта, каждый раз новые. Проверяется, как реагирует на них машина, а заодно и пилот, сможет ли он сработать правильно в нештатной ситуации, и как быстро. Вот об одном таком испытательном полёте он и рассказал мне.
В тот день ему выпало лететь в составе экипажа из трёх или четырёх человек на двухмоторном АН-24. Проверке подлежал как сам самолёт, так и действия командира корабля. Предстояло проверить, как поведёт себя самолёт и лётчик при остановке одного двигателя в воздухе. Причём сам командир корабля не знал, какой именно сюрприз ждёт его в этот раз.
Выполнили предстартовую подготовку, инспектирующий занял кресло второго пилота, дал отмашку на взлёт. Взлетели, набрали высоту, вошли в зону, начали работу. Правый пилот, как и предписано полётным заданием, останавливает правый двигатель. Командир корабля, не моргнув глазом, спокойно выравнивает наметившийся было крен и продолжает полёт. И тут… Совершенно внезапно останавливается левый двигатель!
Нерукотворная остановка, причины одному Богу известны. Самолёт начинает терять высоту. Командир корабля опять-таки, не промолвив ни слова, начинает грамотно планировать, не давая самолёту свалиться в штопор, и попутно пытается запустить правый двигатель, зная, что он-то, по крайней мере, исправный.
Первая попытка успехом не увенчалась. Высота продолжает падать. Вторая попытка. Опять мимо. И лишь после третьей попытки правый движок заработал. На нём-то и произвели посадку на своём аэродроме.
Как рассказал наш технарь-двухгодичник, вывалился он из самолета, не чуя под собой ног. Потом два дня пил, не просыхая.
Я спросил его: «А можно ли как-то покинуть самолёт, буде возникнет совсем уж безвыходная ситуация? Дают ли вам парашюты перед вылетом?» «Парашюты-то у нас есть на всех таких полётах. Только вот попробуй выпрыгни из транспортника, если его закрутит к примеру в штопор. Да тебя там будет как щепку так швырять по салону, что ты не разберёшь где верх, а где низ, если вообще будешь в состоянии что-то соображать в такой ситуации, особенно если тебя приложит о стенку. Нет, есть, конечно, и у нас всякие хитрости на такой случай, например, фал, один конец которого привязывается возле выходной двери, а второй конец привязываешь к себе. Но всё равно, шансов благополучно покинуть машину чересчур маловато. Это тебе не катапультируемое кресло в истребителе».
«Ну и как ты, вернёшься на прежнюю работу после дембеля?» – спрашиваю его. «Пока не знаю. Ещё не решил. Одно скажу: моя служба в авиаполку гораздо спокойнее. Послужу ещё, а там видно будет». Вот вам и тихая спокойная жизнь на «гражданке». Есть за что уважать таких мужиков.