Шизофрения работе не помеха! (2 фото)

Но это уже развернутый психоз, и такие больные попадают в стационар, как правило, раньше, чем успевают что-либо натворить.

Но самое главное, что с появлением препаратов нового поколения люди с психическими расстройствами совершенно спокойно могут вернуться к жизни, нормально существовать в обществе, создавать семьи, работать. При этом никто никогда и не узнает, что они больны.

Уже в 60-е годы прошлого века появились мощные нейролептики, справляющиеся с продуктивными симптомами болезни. Такие препараты, как аминазин и галоперидол, хорошо снимали бред, галлюцинации, возбуждение, агрессию. Но на негативные симптомы они действовали очень незначительно: больные по-прежнему оставались неадекватны окружающему миру.

Кроме того, предыдущее поколение лекарств имело массу побочных эффектов — больные испытывали мышечную скованность, тремор, у них нарушалось зрение, появлялась акатизия (неусидчивость, когда человек не может найти себе место). Поэтому дополнительно к нейролептикам необходимобыло использовать препараты-корректоры, уменьшающие «негатив» от действия лекарств.

И в довершение всего старые препараты обладали сильнейшим местным раздражающим действием, так что после необходимых 3 – 4 инъекций в день больной уже просто не мог сидеть (из-за болезненности уколов, по данным исследований шведских врачей, сразу после инъекций повышалась агрессивность пациентов). Многие больные часто отказывались от медикаментозного лечения.

Новые препараты, воздействуя на рецепторы, восстанавливают химический баланс и взаимодействие между структурами мозга. Поэтому принимать лекарства нужно нужно длительное время (не менее двух лет), но совсем не обязательно всю жизнь (как, например, инсулин). Ведь шизофрения непредсказуема: она может ограничиться одним приступом и больше никогда не напоминать о себе. Но курс лечения назначает только врач.

Так что же такое шизофрения? Наследственный ли это ген, разрушающий психику, вирус ли гениальности, без которого не появились бы на свет величайшие творения. В этом науке еще предстоит разобраться. Я сно одно: это не пожизненное клеймо изгоя, не проказа и не крах личности. Болезнь вполне управляема и излечима. И это уже немало.