Один день Павла Фитина. Почему Сталин не поверил начальнику разведки? (7 фото)
Причина в том, что ему часто приходилось идти против течения. Писатель, историк спецслужб Николай Долгополов рассказывает лишь об одном дне Павла Михайловича Фитина. А таких дней в жизни легенды советской разведки были тысячи.
«Война на пороге!»
Фрагмент телесериала «Семнадцать мгновений весны»: начальник внешней разведки докладывает Сталину последние разведданные.
17 июня 1941 г. стало для Фитина тяжелейшим испытанием. В этот день 33-летний начальник внешней разведки докладывал Сталину о предстоящем нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. К вождю он прибыл вместе с наркомом госбезопасности Всеволодом Меркуловым.
Фитин представил Иосифу Виссарионовичу подробный доклад, главный вывод из которого был – война на пороге! Начальник разведки лично и полностью ручался, что нападение Германии на СССР в ближайшие несколько дней неминуемо. Сведения получены от вернейших источников из Германии – Корсиканца и Старшины. 16 июня 1941 г. группа, рискуя быть выданной, направила это сообщение на имя начальника разведки. Сообщение подтверждалось и множеством других донесений, оперативных сводок и сообщений, чётко изложенных Фитиным.
Сталин даже не предложил подчинённым сесть. Правда, и сам не присел, а расхаживал по кабинету, куря трубку. Воспринял доклад болезненно. После его окончания внимательно посмотрел на Фитина и вынес вердикт. Он был трагичен не только для Павла Михайловича, но и для нашей армии и, как это стало ясно уже через несколько дней, для всей полностью подчинявшейся его воле страны.
Почему Сталин не поверил разведке? Во-первых, к нему поступал огромный объём информации, и сообщения нередко противоречили одно другому. А во-вторых, он привык больше доверять себе. Доклад же противоречил твёрдо сформировавшимся в его голове стратегическим планам – и потому раздражал. Не мог Иосиф Виссарионович допустить, что Гитлер его обманет. Ведь пакт с ним был заключён как раз накануне доклада Фитина, 14 июня, ТАСС выступил с заявлением, в котором опровергались все слухи «о близости войны между СССР и Германией» и подчёркивалось, что «по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз».
Чья это была ошибка? Только не Фитина. Да, немцы не раз меняли дату нападения на СССР. И потому разведка, следуя за событиями, регулярно сообщала, что Гитлер начнёт наступление то 15 мая, то в первой декаде июня, а в последних шифровках из Берлина и Токио значилась совсем иная дата – 22 июня. И даже время указывалось – 4 часа.
Для недавнего назначенца Фитина такая реакция Иосифа Виссарионовича могла закончиться не только потерей должности, но и гораздо хуже – головы. Меркулов – человек опытный, мог бы доложить и сам. Но предпочёл предоставить это Фитину.
«Немцам верить нельзя!»
О сигналах, поступивших в нашу разведку и предупреждавших: война с Германией совсем близко, можно написать целую книгу. Били тревогу и «Кембриджская пятёрка» во главе с Филби, и Зорге.
Держу в руках уникальнейший документ: шифровку «Красной капеллы». Я бы назвал его показательным. Не поверить приведённым в нём данным, переданным в Центр, мог лишь человек, твёрдо веривший, что Гитлер на обман не способен. Таким убеждённым в честности фюрера оказался Сталин. Строгим, недовольным голосом Иосиф Виссарионович спросил: что это такое? И Павел Фитин взял на себя не только труднейшую, но и опаснейшую миссию – возразил вождю. В то время мало кто мог решиться на такое. Фитин решился.
Сам Павел Михайлович так описывал последовавшее объяснение: «Не без большого внутреннего волнения я сказал, что материалы надёжные, получены от надёжных источников и что информация их, которую получали раньше, подтверждается». Сталин закурил трубку и заявил: «Никому из немцев, кроме Вильгельма Пика (один из руководителей немецких коммунистов. – Н. Д.), верить нельзя. Но если вы считаете надёжным, перепроверьте». Направили запрос о подтверждении. За время, что продолжалась вся эта волокита, из Финляндии, Италии и Польши поступили три телеграммы от наших нелегалов: война начнётся 22 июня! В некоторых шифровках время указывалось уже с точностью до часа.
Спустя 30 лет Фитин писал: «Благодаря наличию агентуры с большими разведывательными возможностями в таких странах, как Германия, Англия, США, Чехословакия, Болгария, Франция и некоторых других, с конца 1940 г. и до нападения Германии на Советский Союз в Управление поступали данные, которые говорили о том, что Германия, захватив 13 европейских стран, готовится к нападению на СССР. Например, наш резидент в Праге сообщал о перебросках немецких воинских частей и техники к границам Советского Союза. Аналогичные сведения поступали и от других резидентов. Естественно, наиболее важная информация направлялась нами в три адреса: И. В. Сталину, В. М. Молотову, К. Е. Ворошилову».
Роковой звонок
Известная детская писательница Зоя Ивановна Воскресенская, а в то время лейтенант госбезопасности Зоя Рыбкина, так вспоминала день 17 июня 1941-го: «Нашей группе было поручено проанализировать информацию всех зарубежных резидентур, касающуюся военных планов гитлеровского командования, и подготовить докладную записку. Из многих источников мы получали сведения, что гитлеровцы вот-вот развяжут войну. Даты начала военных действий фашистской Германией назывались разные, но все сходились в одном: война против СССР начнётся в самое ближайшее время. 17 июня 1941 г. я с волнением завершила этот документ. Обзор агентурных данных с приведённым выше выводом начальник разведки Павел Михайлович Фитин повёз в тот день лично Сталину».
Следующие четыре дня были одними из самых тяжёлых в жизни начальника разведки. В ночь на 22 июня 1941 г. Павел Михайлович не спал, мучился, ждал. И не предчувствие, а точная оценка обстановки не обманула: разбуженный ранним воскресным утром телефонным звонком из Кремля, он уже знал, о чём ему сообщит дежурный: напали немцы. Да, Гитлер начал войну.
Через несколько часов он уже подписывал задания-шифровки, направленные во все легальные и нелегальные резидентуры советской разведки. Это был первый из 1418 дней Великой Отечественной войны.
Даже увольнение «по служебному несоответствию» не заставило П. Фитина пожалеть о работе в разведке.