"Ледокол" на чистой воде (часть 1) - полный разбор книги Виктора Суворова

«Главный враг знания – не его отсутствие,
а иллюзия его наличия»
(Стивен Хокинг)


Более тридцати лет прошло со дня первого издания книги Виктора Суворова «Ледокол» на русском языке. Миллионы людей прочитали эту книгу и поверили. Как же! “Блестящий разведчик-аналитик” “всё доказал”: взял информацию из открытых источников, сопоставил, проанализировал, “всё понял” и “пытается рассказать всем правду”. Должен признать, что я и сам, на протяжении более чем 15 лет, был убеждённым приверженцем “гипотезы” Виктора Суворова и полностью верил в искренность этого..... субъекта.
Большинство читателей решили, что в «Ледоколе» представлены неопровержимые доказательства в виде фрагментов из книг советских военачальников, из газеты «Правда», из «Военно-исторического журнала» – официального печатного органа министерства обороны СССР; и никто не стал проверять то, насколько приведённые автором фрагменты соответствуют контексту. А предположить, что смысл этих самых цитат может быть искажён до прямо противоположного тому, который они несли в первоисточнике – это даже в голову не могло прийти порядочному человеку.
Оппоненты Виктора Суворова опровергают его логические построения, но для большинства приверженцев «Ледокола» логика не имеет значения: главное для них это то, что “блестящий разведчик-аналитик” привёл бесчисленное множество “доказательств” из “открытых источников”. Некоторые почитатели трудов господина Суворова даже готовы признать, что он допустил неточности в деталях, но при этом неизменно утверждают: “В главном-то он прав”. Люди верят в честность автора «Ледокола» и даже не могут себе представить то, до какой степени можно искажать фрагменты из чужих книг и статей, вставляя их в свой текст.
Гитлер – возможно, величайший злодей в истории человечества, но надо признать, что он таки много чего понимал в психологии масс. В своей книге Адольф написал:

«Рядовые люди скорее верят большой лжи, нежели маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они, пожалуй, постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь, на слишком уж бессовестное извращение фактов. И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все ещё будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что вероятно все-таки здесь есть доля истины. Вот почему виртуозы лжи [...] всегда прибегают именно к этому методу. Лжецы прекрасно знают это свойство массы. Солги только посильней – что-нибудь от твоей лжи да останется» (Адольф Гитлер, Майн кампф – Часть первая, Глава X).

Именно так произошло с «Ледоколом». По сегодняшний день множество людей верят в то, что написано в этой книге только потому, что не могут представить себе такого уровня цинизма. Они полагают: “Вероятно, все-таки здесь есть доля истины!” И получается всё в точности так, как описал основатель Третьего Рейха.

Автор этого материала проверил практически все цитаты из «Ледокола» на предмет их соответствия контексту, из которого они были взяты. И далее подробно изложены результаты этой проверки. Кроме того, в ходе прочтения, вы получите возможность ознакомится с архивными документами, которые полностью объясняют и намерения руководства СССР накануне 22 июня 1941 года, и мотивацию действий Сталина, а также высшего руководства РККА, и причины поражений в начальный период войны. Документы, в том числе содержащие планы командования Красной Армии, давно рассекречены и опубликованы в Интернете на достойных доверия ресурсах (все ссылки будут представлены), но их в большинстве случаев почему-то обходят стороной. Равно как и есть в свободном доступе в Сети почти все книги, газеты и журналы на которые ссылался и которые цитировал автор «Ледокола», так что проверить добросовестность цитирования может каждый.
В общем, большинство почитателей писаний господина Суворова даже не догадываются, ЧТО на поверку представляет из себя его «Ледокол».
Просто, забегая наперёд, приведу один яркий пример:

«...вот описание Европы в войне: «трупная свалка, порнографическое зрелище, где шакалы рвут шакалов» (“Правда”, 25 декабря 1939 года)» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 19).

Статья в «Правде», на которую ссылается Суворов, не имеет к войне абсолютно никакого отношения. Там говорится вообще не о том. В этой авторской статье писатель Алексей Толстой гневно разносит “мировую реакцию” во главе с Англией и жёстко критикует нравы, царящие в западном мире.

«Ложь, провокации, предательство, обнажённый цинизм, грабёж и массовое убийство стали заповедями буржуазного строя, капиталистического Синая.
От этого порнографического зрелища, от этой трупной свалки, где шакалы рвут шакалов, мы, советские люди, отворачиваемся с презрением» («Правда» №355 (8040) от 25 декабря 1939 г. – С.4).

Можно как угодно относиться к таким обвинениям в адрес капиталистического мира, но о войне в Европе там речи нет вообще – от слова “совсем”. Виктор Суворов сознательно врал. И это не исключение, это именно правило Владимира Богдановича.
Напомню, что настоящее имя Виктора Суворова – Владимир Богданович Резун.

Перед тем как перейти к детальному разбору книги «Ледокол», давайте взглянем: а что написали немцы о кануне и начале войны? Мемуары и воспоминания немецких генералов и фельдмаршалов давно опубликованы на русском языке, но вот их почему-то Виктор Суворов не цитирует. Нужно оговориться, что нередки случаи, когда на такие цитаты, люди реагируют высказываниями наподобие: “А Вы это не в оригинале читали?”, “А может быть, там неправильный перевод?” и т.д. – вплоть до прямых предположений о том, что написанное автором при переводе на русский язык было якобы “злонамеренно искажено по требованию КГБ”. Но ведь тот же Виктор Суворов в совершенстве знает русский, немецкий и английский языки, а также имеет доступ как к изданиям на языках оригиналов, так и к русским переводам. Он уже давно (ещё во времена существования Союза) мог бы отдельной книгой издать подборку доказывающую, что в СССР при переводе преднамеренно искажали написанное немцами и англичанами. Это была бы БОМБА! Ну, пусть даже не отдельной книгой, но хоть бы пару–тройку примеров некорректного перевода мог бы привести в своих трудах. Но ничего подобного нет.
Авторское право существует давно. Любая попытка исказить смысл написанного, а тем более дописать что-то “от себя” в книге, которая издаётся многотысячным тиражом, немедленно повлекут за собой скандал – суд – штраф и позор! Так что всякие измышления на тему умышленного искажения при переводе – это абсурд и признак невежества. В чём только коммунистов не обвиняли, но ещё никто не представил доказательств фальсификации ими перевода книг иностранных авторов.

Возьмём цитату из 17 главы «Ледокола»:

«Если бы Советский Союз к войне не готовился, то в Карпатах не оказались бы две армии, их не пришлось бы в панике из этой мышеловки выводить, и они не попали бы под удар германского клина в момент их отхода с гор. Если бы к войне не готовились, то севернее Карпат германские танковые массы встретились не с облегченными дивизиями, бегущими с гор...» (Виктор Суворов, Ледокол – Глава 17).

Речь идёт об участке фронта, на котором действовала немецкая группа армий “Юг”. В июне 41-го этой группой армий командовал генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт. После войны знаменитый британский историк Безил Лиддел-Гарт много общался с пленными немецкими военачальниками, в том числе и с фельдмаршалом фон Рундштедтом. Эти беседы послужили основой для книги Лиддел-Гарта «По другую сторону холма», в которой он описал взгляд на войну немецкого генералитета. В частности, Лиддел-Гарт приводит следующие слова бывшего командующего немецкой группой армий “Юг”:

«Во-первых, наше наступление, как казалось, застало русских врасплох. На моем участке фронта мы не заметили признаков готовящегося наступления, хотя дальше кое-что и обнаружили. В районе Карпат у них располагалось 25 дивизий, обращенных в сторону Венгрии, и я ожидал, что эти дивизии повернут и ударят по моему правому флангу. Но вместо этого они отступили. Отсюда я пришел к выводу, что они не готовы к наступательным действиям и что Верховное командование русских не планировало начинать наступательную операцию, по крайней мере в ближайшее время» (Герд фон Рундштедт, цитируется по Безил Лиддел-Гарт, По другую сторону холма – Глава XV).

Сам фельдмаршал фон Рундштедт письменных воспоминаний не оставил. Но о нем есть книга, которую написал его друг и боевой товарищ, многолетний начальник оперативного отдела его штаба, генерал пехоты Гюнтер Блюментритт (немецкое звание генерал пехоты соответствует советскому званию генерал-полковник). Ниже цитаты из этой самой книги.

«Рундштедт с самого начала был категорически против войны с Россией. Он довольно хорошо изучил Восток ещё в Первую мировую войну, и полученный опыт позволил ему сделать определенные выводы. Это была, с его точки зрения, непонятная страна с тяжёлым климатом, безграничными пространствами и плохими дорогами, а русский солдат был вообще непредсказуем. Именно поэтому Рундштедт поинтересовался у Гитлера, понимает ли тот, какой риск берет на себя, нападая на Россию. Главнокомандующий сухопутными войсками Браухич и начальник Генерального штаба Гальдер тоже испытывали серьезные опасения. Следует заметить, что во время Первой мировой войны Гитлер не был на Восточном фронте. Рундштедт полагал, что если бы русские хотели напасть на Германию, то они сделали бы это в тот момент, когда все немецкие армии находились на Западном фронте» (Гюнтер Блюментритт, Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий “Юг” и “Запад”. 1939-1945 – Глава 7).

Даже вопрос не стоит об угрозе со стороны СССР. Очевидно, что будь у немецких военачальников, информация о приготовлении Красной Армии к нападению – ни о каких сомнения, опасениях и тем более категорических возражениях не могло бы быть и речи!

«В первые дни после пересечения границы тяжелые бои велись только в отдельных пунктах. Немецкие части быстро продвигались по вражеской территории, не встречая, к немалому удивлению, сильного сопротивления. Это обстоятельство лишний раз подтверждало мнение Рундштедта, что русские не готовились к нападению на Германию в 1941 году. Русские были явно захвачены врасплох, о чем свидетельствует немало признаков, в том числе перехваченные радиограммы. Но скоро ситуация в корне изменилась; с каждым днём борьба по всему фронту становилась всё ожесточённее» (Гюнтер Блюментритт, Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий “Юг” и “Запад”. 1939-1945 – Глава 7).

Бывший командующий группой армий “Юг” не стал автором книг, однако он написал предисловие к книге Блюментритта. Среди прочего, там говорится:

«Я прочел его рукопись и полностью согласен со всем изложенным в ней» (Герд фон Рунштедт, Предисловие к книге «Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий “Юг” и “Запад”. 1939-1945»).

Немецкий генерал Курт фон Типпельскирх не так знаменит, как фон Рундштедт, но он – один из тех, чья книга об истории Второй мировой войны признана во всём мире. Слово ему:

«То, что Советский Союз в скором будущем будет сам стремиться к вооруженному конфликту с Германией, представлялось в высшей степени невероятным по политическим и военным соображениям; однако вполне обоснованным могло быть опасение, что впоследствии при более благоприятных условиях Советский Союз может стать весьма неудобным и даже опасным соседом. Пока же у Советского Союза не было причин отказываться от политики, которая до сих пор позволяла ему добиваться почти без применения силы замечательных успехов. Советский Союз был занят модернизацией своих устаревших танков и самолетов и переводом значительной части своей военной промышленности на Урал. Осторожные и трезвые политики в Кремле не могли замышлять наступления на Германию, которая имела на других фронтах лишь небольшие сухопутные силы, а свою мощную авиацию могла в любое время сконцентрировать на востоке. К тому же русские в 1941 г. чувствовали, что они были слабее немцев. Конечно, от русской разведки не укрылось, что центр тяжести военной мощи Германии всё больше перемещался на восток. Русское командование принимало свои контрмеры. 10 апреля Высший Военный Совет под председательством Тимошенко решил привести в боевую готовность все войсковые части на западе. 1 мая были проведены дальнейшие неотложные военные приготовления и приняты меры для защиты советской западной границы. 6 мая Сталин, который до сих пор был только генеральным секретарем коммунистической партии, хотя и самым могущественным человеком в Советском Союзе, стал преемником Молотова на посту председателя Совета Народных Комиссаров и, таким образом, официально возглавил правительство. Этот шаг означал, по крайней мере формально, усиление авторитета правительства и объединение сил. Изменения политики русских по отношению к Германии в связи с этими событиями ожидать не следовало. Напротив, Советский Союз по-прежнему стремился к тому, чтобы точно выполнять свои обязательства по торговому соглашению.
Советский Союз подготовился к вооруженному конфликту насколько это было в его силах. На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большее, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника» (Курт фон Типпельскирх, История Второй Мировой Войны – Глава V).

Самый цитируемый на просторах бывшего СССР немецкий генерал Гейнц Гудериан выразил своё отношение к намерению Гитлера напасть на Советский Союз следующим образом:

«14 июня Гитлер собрал в Берлине всех командующих группами армий, армиями и танковыми группами, чтобы обосновать своё решение о нападении на Россию и выслушать доклады о завершении подготовки. Он сказал, что не может разгромить Англию. Поэтому, чтобы прийти к миру, он должен добиться победоносного окончания войны на материке. Чтобы создать себе неуязвимое положение на Европейском материке, надо разбить Россию. Подробно изложенные им причины, вынудившие его на превентивную войну с Россией, были неубедительны» (Гейнц Гудериан, Воспоминания солдата – Глава VI).

Командующий группой армий “Центр” генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок так описывал одно из событий 20 июня 1941 года:

«Меня посетил господин X., только что вернувшийся из Москвы. Он рассказал мне о ситуации по ту сторону границы. Руководящие люди в России считают, что война с Германией неизбежна. Господин X. надеется, что они не сомневаются также и в том, что Россия потерпит поражение. Но Сталин, возможно, не так уж и опасается военного поражения в европейской части России. Быть может, он надеется отступить за Урал и ждать там, когда страны западной демократии доконают Германию? Коли так, он даже может этому поспособствовать, взвалив заботы о прокорме многомиллионного населения в европейской части России, а также многочисленных русских военнопленных на плечи Германии! Более того, Сталин может найти необходимые для продолжения войны сырьё и людские ресурсы на востоке от Урала, если уж нам придёт в голову его преследовать» (Фёдор фон Бок, Я стоял у ворот Москвы – 20/6/41).

Никаких намёков на подготовку СССР к нападению. Фон Бок рассуждает о том, будет ли Красная Армия упорно сопротивляться в европейской части страны или сразу откатится “за Урал”.
Мы узнали мнение командующих группами армий “Центр” и “Юг”. Командовавший группой армий “Север” фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб, не оставил письменных свидетельств о своей оценке диспозиции РККА на 22 июня 1941 г., но есть косвенное свидетельство начальника штаба сухопутных войск Германии:

«Утренние донесения за 23.6 и полученные в течение ночи итоговые оперативные сводки за 22.6 дают основание сделать вывод о том, что следует ожидать попытки общего отхода противника. Командование группы армий “Север” считает даже, что такое решение было принято противником ещё за четыре дня до нашего наступления» (Франц Гальдер, Военный дневник – запись 23 июня 1941 года).

Написанное в дневнике генерал-полковника Гальдера свидетельствует: в штабе фельдмаршала фон Лееба считают, что на их участке Красная Армия готовилась к отходу в глубь своей территории.

22 июня 1941 года Гитлер, выступая по радио, говорил о необходимости покончить с так называемой “большевистской угрозой”. Среди тех, кто слушал его выступление, был и немецкий военнослужащий Курт Мейер. Он – никакой не рабочий-коммунист, не антифашист и воевать пошёл не по принуждению. В июне 41-го Курт Мейер – штурмбанфюрер (майор) СС, командир разведывательного батальона дивизии “Лейбштандарт СС Адольф Гитлер” – элита из элиты вооружённых сил Третьего рейха.
Во время одного из боёв в Греции, когда его подчинённые залегли под плотным пулеметным огнём противника, Мейер бросил в них гранату, после чего они были вынуждены покинуть укрытие, пошли в атаку и взяли перевал Клиссура. Этот эпизод он сам описал в своей книге «Немецкие гренадеры».
В общем, если бывают люди с железной волей и железным характером, то у Курта Мейера воля и характер были вольфрамовые или титановые. К концу войны он был кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами (это как у нас трижды Герой Советского Союза), бригадефюрером СС и генерал-майором войск СС, командиром 12-й дивизии СС «Гитлерюгенд». На момент назначения на должность командира дивизии, ему было 33 года. Он стал самым молодым дивизионным командиром не только войск СС, но и всех немецких вооружённых сил.
В декабре 45-го Мейер был приговорен к смертной казни канадским трибуналом, но впоследствии смертная казнь была заменена пожизненным заключением, а 7 сентября 1954 года он получил помилование.
Через 12 лет после окончания войны вышла в свет книга его воспоминаний, в которой есть и такие слова:

«Новость о нападении на Советский Союз поразила нас как удар молнии. Находясь в Чехии, мы слушали по радио, как Адольф Гитлер оправдывал свое решение стремлением окончательно разделаться с большевизмом, угрожающим всему миру. С дурным предчувствием того, что нам может достаться та же лихая доля, что и нашим отцам, ставшим жертвой войны на нескольких фронтах в 1914–1918 годах, мы готовились к самой жестокой из войн, в которой когда-либо приходилось участвовать солдатам» (Курт Мейер, Немецкие гренадеры).

Он пишет: “Гитлер ОПРАВДЫВАЛ своё решение”; и называет начало войны “НАПАДЕНИЕМ на Советский Союз”. Можно не сомневаться: будь у Мейера основания считать, что Германии грозила агрессия со стороны СССР, то много раз смотревший в глаза смерти, выслушавший в своё время смертный приговор, этот генерал СС нашёл бы другие слова для описания того, как он воспринял известие о начале войны против Советского Союза.

Следующее свидетельство, от человека которого, в отличии от Курта Мейера, нет нужды представлять:

«...группировка советских сил на 22 июня не говорила в пользу намерения в ближайшее время начать наступление.
Группа армий Ворошилова, противостоявшая нашей группе армий “Север”, имела на границе только 7 дивизий [...] Обе другие советские группы армий (Тимошенко и Будённого) также были глубоко эшелонированы, хотя в них части, действовавшие в пограничной полосе, были значительно сильнее.
Более всего будет соответствовать правде утверждение о том, что развертывание советских войск, начавшееся уже с развёртывания крупных сил ещё в период занятия восточной Польши, Бессарабии и Прибалтики, было “развёртыванием на любой случай”. 22 июня 1941 г. советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны» (Эрих фон Манштейн, Утерянные победы – Часть третья, Глава 8).

Генерала-фельдмаршала Манштейна, по итогам Второй мировой войны, назвали лучшим оперативным умом Германии. Его мнение о диспозиции войск – это предельно авторитетное мнение: “советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны”.

Все попытки Резуна-Суворова оправдать Гитлера и представить его несчастным и наивным человеком, которого злой и коварный Сталин обманул, “загнал в угол” и тем самым “вынудил” начать “превентивную” войну, опровергаются свидетельствами представителей Третьего Рейха.
Первым человеком, который выпустил в мир мысль о том, что Советский Союз якобы готовится напасть на Германию, был никакой ни Виктор Суворов, а Адольф Гитлер. Он ещё до нападения рассказывал своим полководцам об “угрозе со стороны СССР”, чтобы объяснить им своё стремление начать войну на востоке, не завершив боевые действия против Англии. И это при том, что все его фельдмаршалы и генералы – ветераны Первой мировой войны и они все знают, к чему ведёт война на два фронта.
На сегодняшний день известно достаточно, чтобы задаться вопросом: а верил ли сам Гитлер в то, что говорил своим военачальникам о “готовящемся нападении со стороны СССР”?
Вот Виктор Суворов пишет:

«Гитлер понял, что Сталин готовит вторжение, но не оценил сталинского размаха» (Виктор Суворов, День М – Глава 25).

Для того, чтобы такое “понять”, Гитлеру была необходима информация. Он же не мог из окна Рейхсканцелярии своими глазами видеть происходящее у восточной границы Рейха. Основной источник информации – это разведка. Разведок у Гитлера было две: военная разведка – Абвер, и политическая разведка – это VI управление (“СД-Заграница”) в составе Главного управления имперской безопасности. То самое VI управление РСХА, в котором служил штандартенфюрер СС Штирлиц; правда, в «Семнадцати мгновениях» оно ошибочно названо “VI отделом”.
Вначале 1941 года, Абвер возглавлял адмирал Вильгельм Канарис, а Главным управлением имперской безопасности руководил группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Рейнхард Гейдрих. Оба они не дожили до конца войны и не оставили мемуаров, но есть книги написанные их подчинёнными. Вот цитата из воспоминаний “шефа Штирлица”, бригадефюрера СС и генерал-майора войск СС Вальтера Шелленберга:

«Гитлер постоянно требовал от Канариса и Гейдриха новых сведений о мерах, предпринимаемых русскими по организации отпора» (Вальтер Шелленберг, Лабиринт – раздел “Накануне войны с Россией”).

Почему-то Гитлер не требует ни сведений о предполагаемом времени начала нападения, ни о возможном направлении главного удара противника, а только об организации отпора.
Полковник Абвера Оскар Райле, возглавлявший во время войны немецкую разведку во Франции, написал в своей книге следующее:

«...адмирал Канарис и полковник генштаба Пикенброк, шеф I отделения Абвера, стали свидетелями, как Гитлер в высокопарных выражениях объявил, когда и как Советский Союз будет уничтожен в ходе блицкрига.
Но Канарис не хотел всерьёз верить, будто Гитлер может быть настолько ослеплен, чтобы начать войну с Советским Союзом до заключения мирного договора с западными державами. [...] В качестве подтверждения этих сведений я могу привести тот факт, что Канарис и Пикенброк ещё незадолго до начала кампании в России послали на Дальний Восток в транссибирском экспрессе майора, позднее подполковника Эйзентрегера. Восемь часов спустя, как он оказался на китайской территории, началась операция “Барбаросса”. Эйзентрегера [...] несомненно, не отправили бы в длительную поездку по Сибири, если бы Канарис был убежден, что Гитлер всерьёз говорит о нападении на Советский Союз» (Оскар Райле, Секретные операции Абвера).

Много говорится о том, что советская разведка не верила в нападение, что лично Сталин не верил в начало войны. Немецкая разведка(!), в лице своего шефа Вильгельма Канариса, не верила в нападение Германии на СССР до окончания войны на западе! А ведь именно Канарис должен был бы докладывать Гитлеру о приготовлениях Красной Армии к агрессии против Рейха, если бы таковые имели место быть. Но, очевидно, что у руководства Абвера отсутствуют подобные сведения в 1941 году.
Существовала в Германии ещё одна структура, добывающая развединформацию – это авиаразведка Люфтваффе. Официальное наименование – “Разведывательная авиагруппа при главнокомандующем военно-воздушных сил”, но чаще упоминается как “группа Ровеля” или “эскадрилья Ровеля” (полковник Теодор Ровель – создатель и командир этого авиаподразделения). Самолёты-разведчики именно из этой группы постоянно нарушают воздушное пространство Советского Союза в первой половине 1941 года. С результатами фоторазведки регулярно знакомятся высшие военные чины Германии.
Начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер пишет в своём дневнике 22 мая:
«Майор Вестерберг (отдел аэрофотосъемки штаба генерал-инспектора войсковой авиации):
Демонстрация снимков, сделанных эскадрильей Ровеля над пограничными районами русских. Ясно видны большие работы по усилению обороны (особенно отрывка противотанковых рвов) вдоль границы. Многочисленные траншеи для кабельных линий связи свидетельствуют о наличии сплошного оборонительного рубежа. Аэрофотоснимки подтверждают наше мнение о решимости русских удержаться на границе» (Франц Гальдер, Военный дневник – запись 22 мая 1941 года).

Собственно, вернёмся к вопросу о том, верил ли сам Гитлер в то, что Советский Союз приготовился к нападению на его Рейх.
Партийный и государственный деятель нацистской Германии, пресс-секретарь Национал-социалистической партии (НСДАП), имперский шеф прессы Отто Дитрих так вспоминал события утра 22 июня:
«В тот час, когда по его команде немецкие войска продвигались от Балтийского моря к Белому, Гитлера не покидали мрачные предчувствия. Он выслушал по радио официальное объявление о начале Русской кампании, предваренное только что состряпанной мелодией для фанфар [...], знаменующей будущие победы. Как мне рассказывали, часа в три утра он сказал одному из своих ближайших соратников: “У меня такое чувство, будто я открыл дверь в темную комнату, не зная, что находится за этой дверью”» (Отто Дитрих, Двенадцать лет с Гитлером – Часть первая, Глава 3).
“Не зная, что находится за дверью”... А совсем недавно убеждал своих генералов и фельдмаршалов, что “за дверью” находятся приготовившиеся к нападению “большевистские орды”. Судя по всему, сам Гитлер не верил в то, что говорил своим подчинённым, ради оправдания решения начать войну на два фронта.
В первой половине августа 41-го года, во время совещания в штабе группы армий “Центр”, произошёл следующий случай, описанный в воспоминаниях генерала Гудериана:

«...я указал Гитлеру на то обстоятельство, что русские имеют большое превосходство в танках, которое будет увеличиваться, если потери в танках у нас будут одинаковые. У Гитлера тогда вырвалась фраза: “Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводилось в вашей книге; я бы, пожалуй, не начинал эту войну”» (Гейнц Гудериан, Вспоминания солдата – глава VI).