Завтра, которое не наступит никогда (2 фото)
Вот как о событиях того вечера позже вспоминал его соавтор и друг Евгений Петров: «Вечером мы возвращались домой после какого-то заседания. Мы молча поднялись в лифте и распрощались на площадке четвертого этажа.
- Значит, завтра в одиннадцать? - сказал Ильф.
- Завтра в одиннадцать.
Тяжелая дверь лифта закрылась. Я услышал звонок - последний звонок, вызванный рукой Ильфа. Выходя на своем этаже, я услышал, как захлопнулась дверь. В последний раз захлопнулась дверь за живым Ильфом…».
Причиной смерти стал внезапно обострившийся туберкулез, первые симптомы которого появились у Ильфа после их совместной с Петровым творческой командировки (по заданию газеты «Правда») в Америку зимой 1936 года. Впечатления от этой поездки легли в основу их повести «Одноэтажная Америка». В Москву они вернулись в начале февраля 1936 года, а уже в марте Илья Ильф лечится и отдыхает в подмосковном санатории НКВД (Доме отдыха им. Дзержинского) в Остафьево. В конце апреля 1936 года он переезжает в Крым (Мисхор - Кореиз), где его здоровье вроде бы идет на поправку. За год и 3 месяца, прошедшие с момента появления первых симптомов, Ильф, по воспоминаниям Петрова, всего раза два пожаловался на плохое самочувствие.
За месяц до смерти Ильфа оба писателя отмечали новоселье: им дали квартиры в кооперативном «писательском доме» № 17 в Лаврушинском переулке. Семья Ильфов поселилась на четвертом этаже. Этажом выше - семья Петровых. Как позже в интервью, опубликованном в «Вечерней Москве», вспоминала дочь Ильи Ильфа Александра, отец во время застолья пошутил:
«Отсюда меня только вынесут».
Гости истолковали эту шутку как комплимент шикарной квартире, с которой писатель, проведший почти всю жизнь в маленьких комнатушках, решил не расставаться никогда.
Илья Ильф приехал в Москву из Одессы в 1923 году и сразу влюбился в этот «феерический город, который постоянно гудит и бушует». Первое время снимал «углы», спал на полу у знакомых. Летом 1923 года, после того как устроился в газету «Гудок», ночевал за ротационной машиной в углу типографии, откуда перебрался в общежитие. Потом была крошечная комната в коммуналке (в Сретенском переулке, в доме 1), и лишь в 1929 году Ильф вместе с женой получил 25-метровую комнату в доме 5 в Соймоновском проезде, с видом на храм Христа Спасителя и Кремль. Потом была квартира в Нащокинском переулке, и, наконец, - квартира в «доме писателей» в Лаврушинском.
Евгений Петров вспоминал, что Ильфу понравилась фраза, которую кричали дети во дворе во время их переезда в Лаврушинский: «Писатели приехали!». Когда Ильфа везли на кладбище, дети орали: «Писателя везут!».
Похоронили Ильфа на Новодевичьем кладбище. Когда гроб опускали в яму, Евгений Петров сказал:
«Я присутствую на собственных похоронах...».
Позже Петров вспоминал, как однажды то ли он, то ли Ильф произнес фразу:
«Хорошо, если бы мы когда-нибудь погибли вместе, во время какой-нибудь авиационной или автомобильной катастрофы. Тогда ни одному из нас не пришлось бы присутствовать на собственных похоронах.
Кажется, это сказал Ильф. Я уверен, что в эту минуту мы подумали об одном и том же. Неужели наступит такой момент, когда один из нас останется с глазу на глаз с пишущей машинкой? В комнате будет тихо и пусто, и надо будет писать».
Слова об авиационной катастрофе оказались пророческими… Именно так, через 5 лет после смерти Ильи Ильфа, в возрасте 38 лет погиб Евгений Петров. 2 июля 1942 года самолет, на котором он летел из осажденного Севастополя, уходя от «мессершмитов», врезался в курган где-то посреди бескрайней донской степи.