Врачи и пациенты (7 фото)

И эта туда же, а вроде интеллигентная женщина. У её старенького папы сердечный приступ, явно острый коронарный синдром. Счёт на секунды, а дочку волнуют персидские ковры. Лепечет:
– Не ковры… Инфекция ведь. Улица, микробы на ботинках. Гигиена.

Если мадам волнует гигиена, пусть поменяет скользкий обмылок в ванной на нормальное мыло. Ладно хоть женщина адекватная – не орёт, не прыгает вокруг, увлечённо снимая хронику. Чеховскому Ваньке в харю тыкали селёдкой, а современному врачу – смартфоном.

К счастью, в квартире не обнаружилось агрессивной гориллообразной особи мужского пола и обошлось без мордобоя. Интересно, в какой стране мира врач считает крупной удачей тот факт, что на дежурстве ему удалось избежать участи боксёрской груши? Папе оказали помощь, увезли в больницу – благо располагается недалеко.

Кстати, примета: если на вызове первый пациент мужчина – смена будет терпимая. Если женщина – весь день придётся пахать как папа Карло. И ещё одна: дежурный врач не должен спать в носках, а то обязательно потревожат. Так и ложимся прикорнуть без носков.

Выезд на проникающее ранение, поножовщина. На месте уже братья наши меньшие – служба «02», пакуют злоумышленника. Оба, преступник и пострадавший, хорошо приложились к бутылке. Раненый сидит на земле согнувшись, держится обеими руками за рукоятку ножа. Колотая рана плеча. Причитает:
– Ну Серёга, ну гад, в жизнь не прощу! Новый свитер. Только купил!

Думали, у человека агональное состояние – нет, вполне адекватен, реакция зрачков нормальная, ситуацию осознаёт, на вопросы отвечает разумно. Но едва бросит взгляд на торчащую из плеча рукоятку – мотание лохматой головой и рычание:
– Новый свитер, поносить не успел, продырявил, падла, теперь на выброс!

«Кто его раздевает, тот слёзы проливает». Не угадали. Не лук, а бездомный в приёмном покое. Знакомый врач рассказывал, в этом отделении принято ночью гасить свет и сидеть в полумраке, поскольку известно: «скорые», как бабочки, на свет летят.

Уличный вызов: у женщины отошли воды. Она в окружении нескольких заботливых кавалеров, все распьяным-пьянёшеньки и все, по-видимому, отцы. От группы благоухает сложной смесью спиртного, скисшей еды, многомесячной немытости, человеческих выделений. Пациентка, женщина лет сорока, горько оплакивает нерождённого ребёнка.

Животик тянет самое большее на пять месяцев. Мокрые, завязанные обрывками верёвочек джинсы снять невозможно. На вопрос, какой срок, дама вяло объясняет, что срок условный, полтора года, и совершенно ни за что: украла из овощной лавки у некоего Арсена полкоробки абрикосов.

Везём в гинекологию, где выясняется: беременностью тут и не пахнет, это не воды отошли, а женщина элементарно описалась. Она не верит:
– Тошни-ило по утрам, и в животе прямо ворочалось…
– С абрикосов, с чего ещё? – находят авторитетное объяснение кавалеры. Действительно, их нежные желудки не приемлют южных фруктов в качестве закуски.

Оптимизируют не только больницы, но и железные дороги. Недавно в городе закрыли «лишний» железнодорожный переезд. Теперь, чтобы добраться в частный сектор, «скорой» приходится делать обширный круг по городу километров восемь. К этому прибавьте пробки на кольцах у путепровода.

Вызов ночью, пробок нет. Но на окраине тьма египетская, фонари единичны, дороги разбиты. Водитель новенький, всё время сверяется с навигатором, заворачивает не туда. На многих домах нет номеров. Едем осторожно, но быстро – и так сильно задержались, а там у человека острый живот.

Вдруг в свете фар – две огромные фигуры мужиков, один с ломом, другой со штыковой лопатой наперевес.

– Всё, ребята, – выдыхает фельдшер. – Похоже, пациент не дождался, откинулся, нас будут бить. А может, даже убивать.

Хренов юморист… В это время водитель высвечивает номер нужного дома и устремляется к нему. Мужики, угрожающе размахивая ломом и лопатой, бегут за нами и что-то орут. Догнав, стучат в стекло.

– Что же вы, доктор, мы вам кричим… Ась? Лом-то с лопатой для чего? Так у нас по ночам бродячие псы с садовых обществ наведываются. Схватили, что под руку подвернулось, и побежали вас встречать. У нас тут с нумерацией без поллитры не разберёшься.

В частном секторе есть плюс: когда в три часа ночи будим соседей, чтобы тащить носилки, никто не отказывается. Все друг друга знают, в отличие от «дружных» подъездов многоэтажных домов.

Я и о себе узнаю много интересных вещей: молод, набиваю руку на пациентах, как на подопытных зверюшках, поэтому ко мне в регистратуре можно достать талоны, ведь лучшие-то врачи разбежались по платным клиникам. И другие мудрые мысли: ручкой в истории болезни махать – не землю пахать; вся молодёжь в медвузы идёт за длинным рублём; у врачей-рвачей в глазах по рублю, а государство их, между прочим, бесплатно учило.

Это не считая знакомой коридорной какофонии:
– У меня ребёнок дома…
– Куда без очереди!
– Я занимала, только отходила.

Звуки короткой ожесточённой борьбы под дверью, и в кабинет клубком вкатываются три женщины – раскрасневшиеся, запыхавшиеся, слегка растрёпанные. Все тянут талоны, все начинают говорить одновременно. Из советов старших товарищей уже знаю, как разрулить подобную ситуацию.

– Так, раздевайтесь!

Переглядываются, пожимают плечами, смущённо усмехаются, начинают расстёгиваться.

– Ложитесь на кушетку!

Происходит заминка, самая бойкая плюхается, раскидывает ручки-ножки и задорно посматривает на соперниц.

– Нахалка! – дают они определение и, ворча, выходят в коридор.

Однажды я понял, каково это – оказаться на месте родственников. Мчимся с «цветомузыкой» на ДТП: во дворе девочка лет десяти на велосипеде попала под колёса «пьяного» авто. Диспетчер называет адрес дома, где живёт моя бывшая жена с девятилетней дочкой. Велосипед я сам подарил дочери на день рождения в начале лета.

На асфальте, раскинув ручки, крестиком лежала дочкина ровесница, бескровная, бледная, почти голубенькая, такая почти ушедшая – среди застывших вокруг контрастно загорелых, живых и тёплых людей. Водила, дотумкав, что натворил, рванул в гаражи, там у него томился ящик водки. Страшно кричала мать, отец стоял белый как бумага, их увели. Лёгонькую как пёрышко девочку мы не довезли до реанимации.

Через некоторое время Лена, бывшая жена, рассказала: пьянице дали два года поселения.

– За детскую жизнь?
– Откупился. Как это называется, дело закрыли по примирению сторон. Долго торговались, потом сошлись. Родители девочки купили новую «Ауди».

Лена обожает собирать слухи и стрекотать с дворовыми женщинами – в отличие от меня, она ярко выраженный экстраверт. Губы её поджаты, в голоске чувствуется осуждение в адрес родителей.

Но кто мы, чтобы осуждать? Девочку не вернёшь, а они ещё молоды. Чтобы отвлечься от горя, поедут на новой машине к морю. Всё остальное у них есть: дом, дача. Отдать деньги на благотворительность, открыть какой-нибудь фонд милосердия имени дочки, чтобы помогать детям, попавшим под «пьяные» колёса, – у нас не принято. Да и, наверное, сложно пробиться сквозь бюрократические препоны. И почему-то такие фонды быстро прибираются к чужим липким рукам.

Поставить шикарный памятник – чтобы люди ахнули, «заценили» их великую скорбь? А дочке оно надо?

Но отчего, отчего скребут кошки на душе?

Сигнал поступил по линии МЧС. Приехали – полна коробочка: полиция, аварийная машина, пожарные, МЧС, мы. Газовики и водопроводчики перекрыли стояки. Жильцы толпятся, свешиваются с балконов и лоджий, спрашивают, что случилось.

Оказалось, железная дверь квартиры захлопнулась, внутри осталась беспомощная бабушка с «букетом» – гипертония, диабет, сердечная недостаточность, а также, похоже, начинающаяся деменция, судя по словам какой-то близкой женщины. Не исключено, сразу придётся госпитализировать. Больше всех мечется, волнуется эта крепкая моложавая женщина. Дочь? Соседка? Подружка?

Резать железную дверь не дала – с бабушкиной пенсии новую не больно поставишь. Молодой паренёк из ЖЭКа ковырялся в замках слесарным инструментом, ничего не вышло. Сотрудники МЧС решили спускаться с верхнего этажа на лоджию и бить стёкла. Пожилая то ли дочь, то ли соседка взвыла, что на бабушкину пенсию новые стеклопакеты не поставишь, а от грохота сыплющегося стекла и вида мужиков на верёвках у старушки точно случится инфаркт.

Тут – слава слесарю! – замки поддаются, нас с чемоданчиком пропускают вперёд. Квартира пуста! Где бабушка?

– А это я, – скромно говорит моложавая дочь-соседка. – Я и есть старушка.

Как всё было: вышла дворовых собачек кормить – дверь сквозняком и захлопнуло. Хорошо, в кармане лежал телефон. Звонила в аварийные службы, везде выезды за деньги, а откуда средства? Пенсия маленькая. Сказали, бесплатно только к людям, оставшимся в закрытой квартире в беспомощном состоянии.

– А вот оформим ложный вызов, – грозится бравый здоровяк из МЧС, но скорее для формы.
– Ой-ёй, – закатывает бабушка глаза и начинает тихо оползать, едва успеваем подхватить. – Ой, моченьки нет, ноженьки не держат, сердечко не бьётся…

Укладываем на диван, снимаем ЭКГ. Артериальное давление 120 на 80, пульс – 70 в минуту. Никаких патологий. Эх, нам бы всем такие показатели!

Знакомый хирург также внёс вклад в мою копилку примет: обронил на пол во время операции инструмент – всю ночь будешь оперировать. Следует придавить упавший инструмент правой ногой. Если всё же его приходится поднять, операционная сестра должна постучать им об пол и трижды повторить: «Сиди дома!» А вот если нечаянно пролился спирт – после смены налакаешься в зюзю.

Сам хирург решил уволиться, а то и в самом деле сопьёшься либо посадишь печень на дарах пациентов. Прошёл курсы, подался в мануальные массажисты. Денег больше, нервов меньше. Хотя с нервами не угадал – их ему хорошенько помотали. Одна клиентка обвинила его ни много ни мало в сексуальных домогательствах. Трогал тут, хватал за это, задевал там… Притом что у него семья, жена красавица, любимая дочка.

Задержание, арест, статья серьёзная. К счастью, коллеги ещё раньше надоумили установить в кабинете камеру наблюдения (со всеми разрешениями и предупреждениями). Из записи стало чётко видно: дама сильно выдаёт желаемое за действительное. Плёнку отдали на экспертизу, специалисты вынесли единодушное решение: все манипуляции врача носят сугубо профессиональный характер. Если были домогательства, то со стороны пациентки.

Вот она, несмотря на предупреждение «не обнажаться», сдёргивает спортивный топик. По просьбе врача неохотно и даже обиженно надевает обратно, на протяжении сеанса у неё так и норовят из тугого трикотажа вывалиться роскошные, но дряблые формы. При малейшей возможности порывается дотронуться до врача, что является признаком скрытой симпатии. Именно неприступность и «холодность» доктора, по-видимому, глубоко уязвили даму.

Как водится, подоспели корреспонденты, раздули историю на полстраны. Видео с камер просочилось в интернет. Нет худа без добра: лучше рекламы не придумать.

– Ах, какой красавчик! Какие бицепсы, какой торс! Как нежно и сильно он мнёт пациенток.

Теперь «к тому самому мануальщику» не пробиться, очередь расписана на полгода вперёд. А он установил ещё одну камеру: чтобы уже со всех ракурсов, не подкопаться.

источник
gunstilzit ЯП