Мистер Корд и его автомобильная империя (25 фото)

«СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ!»

— Господа, так дальше продолжаться не может. Мы теряем деньги и теряем их очень быстро. Надо срочно что-то делать!
Солидных лет полноватый мужчина в дорогом костюме прохаживался по комнате, нервно покусывая сигару. Компаньоны давненько не видели Уильяма Ригли-младшего таким раздраженным. Впрочем на то были веские причины.
И все же выбрасывать белое полотенце Ригли-младший и компания повременили. Надо дать компании еще один шанс, найти толкового менеджера, и, кто знает, может, дело пойдет…
— Господа, мне кажется, я знаю человека, который мог бы взяться за эту работу, — предложил кто-то из присутствовавших на судьбоносной встрече. — Очень бойкий малый, знаете ли. Чикагский дистрибьютор Moon cars. Не слышали? Эрретт Корд, кажется…

Несколько лет назад извеcтный на всю Америку фабрикант жевательной резинки — кто же не знает о мятных пластинках Wrigley’s! — вместе с друзьями приобрел по случаю автомобильную фирму Auburn из Индианы. Сделка поначалу казалась вполне удачной. Автопромышленность Штатов в то время находилась на сумасшедшем подъеме, да и компания была небезызвестная. «Оберн» выпускал недорогие, но добротные машины с самого начала века. Да вот беда — начиная с 1919-го, то есть сразу после перехода под контроль Ригли и партнеров, дела компании из Индианы медленно, но верно покатились под откос.
К весне 1924-го положение стало критичным. Производство сократилось до шести автомобилей в день, склад готовой продукции затоварили вышедшие из моды модели, которые никто не хотел покупать. Короче, если в двух словах, — Auburn стремительно приближался к исчезновению. Хуже того, уже потеряв на автомобильном бизнесе немало денег, консорциум состоятельных владельцев не желал активно вкладываться в бесполезный, как многим начинало казаться, проект.

Для 1919 года модель Beauty Six — первый «Оберн», построенный в эпоху Ригли-младшего и компании — была весьма симпатичной и прогрессивной. Но к середине 20-х годов ее формы навевали тоску.

ЧЕЛОВЕК С ПЛАНОМ

О, да! Имя молодого, да раннего уроженца Уорренсберга, штат Миссури, к тому времени набирало известность в американских бизнес-кругах. Мистер Корд не был романтиком от автомобиля, персоной, которую американцы называют car guy. То есть, Эрретт, безусловно, любил автомобили. Он более-менее разбирался в их устройстве, а в юные годы даже принимал участие в автогонках. И все же главный его талант — деловое чутье, решительность и хватка прирожденного бизнесмена, не боящегося идти на риск и ставить на карту все.
— К 20 годам я трижды успел сколотить, а позже потерять состояние в 50 тысяч долларов! — рассказывал много позже Эрретт в своих весьма редких интервью.
Закончив школу, Корд для начала открыл несколько автомастерских, где не только ремонтировал чужие машины, но и собирал из старого хлама собственные примитивные гоночные конструкции. Потом он попробовал себя в продажах. Бинго! Оказалось — он сейлсмен милостью божьей. И это не пустые слова. В начале 20-х годов Эрретт перебрался в Чикаго, устроившись, как бы сейчас сказали, продавцом-консультантом к мелкому дилеру Moon cars. Всего через два с половиной года Эрретт сидел в директорском кресле компании Quinlan Motors — чикагского дистрибьютора Moon cars. Этот впечатляющий скачок и привлек внимание Уильяма Ригли-младшего и его компаньонов.
Предложение возглавить дряхлеющий Auburn было из разряда тех, от которых не отказываются. И Эрретт, надо отдать ему должное, мгновенно оценил обстановку, сделав правильные выводы. Зарплату у владельцев «Оберна» он попросил чисто номинальную — лишь бы часом не спугнуть. Зато поставил условие — если операция по спасению компании завершится успехом, он получит приоритетное право ее выкупа. Стороны легко ударили по рукам.

На снимке модель 6-51 с кузовом Sport Touring.

Перво-наперво Корд ознакомился со своим новым рабочим местом. Осмотрев заводскую стоянку, где пылились пять с лишним сотен нераспроданных автомобилей, он понял, с чего начинать. Весной 1924-го модель Auburn Beauty Six («Прекрасная шестицилиндровая») явно не соответствовала собственному имени. Неудивительно, без значительных изменений она выпускалась уже четвертый год. «Ничего, это дело поправимое!», — решил смекалистый бизнесмен.
По собственному опыту в торговле Эрретт знал — даже залежалый товар можно сбыть с рук, если его правильно подать. Он просто распорядился перекрасить все машины в более веселенький колер, добавив для шика немного хромовых акцентов. Старички «оберны» во всех смыслах заиграли новыми красками, и вскоре Корд договорился о продаже всей партии с дилером из Бруклина. Тот платил налом!

ВОСХОЖДЕНИЕ

Долгожданный долларовый ручеек новый менеджер Auburn сразу же пустил в дело. Пока дизайнер Джеймс Кроуфорд корпел над внешностью машин следующего модельного года, Корд активно договаривался с фирмой «Лайкоминг» (Lycoming) о поставке новых мощных моторов: «Я не сильно смыслю в инженерном деле, но восемь цилиндров лучше, чем шесть, ведь так?».
Инвестиции оправдали себя на 200 процентов. Инженеры «Лайкоминга» смогли установить рядный восьмицилиндровый мотор в старое шасси «Бьюти Сикс», позволив существенно сэкономить на разработке новой модели. Дизайн же от Джеймса Кроуфорда оказался столь же эффективным, сколь и эффектным.

Главная фишка моделей 8-36 и 8-88 — двухцветная окраска кузова, мгновенно ставшая хитом. Стильный автомобиль с мощным 8-цилиндровым мотором, да еще и по доступной цене? Черт побери, покупатели даже если б захотели, не смогли игнорировать такую тачку!

Спортивное купе Auburn Cabin Speedster, работа дизайнера Эла Лими.

На «обернах» 1932 модельного года впервые появился 12-цилиндровый мотор. При этом цены на 160-сильную модель 12-160 начинались ниже отметки в $1000. Это был самый доступный 12-цилиндровый автомобиль в мире!

Три следующие года Auburn под руководством Корда последовательно удваивал продажи. Выручка, которая прежде никогда не превышала $5 миллионов в год, выросла более чем в семь раз, а к 1929-му «Оберн» из дышащей на ладан конторы превратился в 13-ю крупнейшую автомобильную компанию США. Причем надо учитывать — фирма из Индианы специализировалась не на откровенном ширпотребе, а на том, что сейчас бы назвали премиальными моделями.

Достаточно оценить внешний вид и технические характеристики «обернов» второй половины 20-х начала 30-х годов, чтобы засвидетельствовать исполинский масштаб прогресса. Элегантные кузова, давно попавшие в пантеон автомобильной классики, технические новшества вроде системы центральной смазки или гидравлических тормозов, в то время бывших редкостью для недорогих моделей, и, конечно же, гоночные успехи. Скажем, в 1928-м Корд целиком снял трассу в Атлантик-сити, где серийный Auburn 8-88 методично обновил все рекорды скорости для стоковых машин.
В 30-е годы статьи о Корде — самое привычное дело для специализированной и деловой прессы…

Но настоящий символ успеха — двойное, в 1932-м, а затем и в 1934-м, попадание на обложку журнала Time.
Да, мы совсем забыли — к тому времени, Эрретт из наемного рабочего превратился во владельца компании. Мистеру Ригли с компанией пусть и с неохотой, но пришлось выполнить условия первоначального соглашения. Но если бы амбиции Корда ограничивались одной успешной компанией! Нет, в его планах значилось создание целой автомобильной империи. Более того, он вовсю строил ее.

НОВЫЙ ВАВИЛОН

В этом рукотворном автомобильном королевстве «Оберн» был фундаментом — наиболее массовым брендом в самой доступной или, скажем так, наименее дорогой ценовой категории. В современном автомобильном мире примерно такую роль, пожалуй, исполняют модели марки Volkswagen.

Последние золотые денечки Auburn. 8-цилиндровый компрессорный спидстер модели 8-851 1935 года разгонялся до 160 км/ч. Это был самый дорогой и самый быстрый «Оберн» в истории.

На другой стороне ценового полюса располагался аристократичный Duesenberg. Еще в октябре 1926-го Эрретт приобрел компанию знаменитых братьев Дюзенбергов. Талантливые инженеры и совершенно никакие бизнесмены, Фредерик и Огаст создавали феноменальные двигатели, но никак не могли освоить науку продавать. Корд разом решил все проблемы. Выделив талантливым инженерам технический и финансовый карт-бланш, в замен он попросил самую малость — создать лучший автомобиль планеты. В качестве демонстрации всей серьезности своих намерений Эрретт с потрохами выкупил моторостроительную фирму «Лайкоминг», ставшую эксклюзивным поставщиком двигателей для Duesenberg. Чувствуете размах?!

Посередке же между почти бюджетными «обернами» и скандально дорогими «дюзенбергами» должны были разместиться автомобили еще одного премиум-бренда. На этот раз Эрретт не стал искать готовое решение на стороне, а создал новую торговую марку с нуля.
Появившийся на рынке в 1929-м Duesenberg J мгновенно стал самым престижным, желанным и недоступным автомобилем мира. Если бы не Биржевой крах и Великая депрессия, «Дюзи», не исключено, сегодня спорил бы с Rolls-Royce. Хотя кто бы с кем спорил — это еще вопрос…

В 1929-м в прессе стала появляться реклама автомобилей Cord. Причем Эрретт, справедливо решивший, что достиг уровня публичности, когда его собственное имя не стыдно поместить на решетку радиатора престижного автомобиля, задумал настоящую революцию. Большой любитель автоспорта, он искренне восхищался гоночными успехами переднеприводных автомобилей Гарри Миллера. И если передние ведущие хороши для «Инди-500», то почему бы их не предложить и рынку?
Первый серийный Cord — модель L-29 (цифра в индексе намекала на модельный год) дебютировала в сентябре 1929-го и вызвала невероятный ажиотаж. Эрретт не жалел сил и средств на раскрутку бренда имени себя. Рекламная кампания L-29 без сомнения не имела аналогов. По некоторым подсчетам шоу-румы Auburn, где выставлялись презентационные экземпляры «Корда», посетило свыше полутора миллионов человек.

Инфографика в правом верхнем углу этой журнальной вырезки дает представление о деловых интересах мистера Корда — автомобили и самолеты, фабрики и пароходы.
Все складывалось как нельзя лучше. Росли продажи, росли прибыли, но главное — империя Эрретта Корда росла и вширь, и вглубь. Кто бы мог подумать, что конец этой сказки уже не за горами?

КОЛЛАПС

В цехе завода Cord идет сборка моделей серии 810/812.

Сколько всего, оказывается, может произойти за один год. 1 декабря 1928 года на автосалоне в Нью-Йорке состоялась премьера самого крутого автомобиля Америки — Duesenberg J. Заявленные 265 л.с. мощности, роскошнейший кузов, исполинские размеры, чудовищная цена — ни до, ни, возможно, после того в Штатах не было машины, в которой сплелось столько всего.
В начале следующей осени на рынок вышел первый в США переднеприводный автомобиль. Cord L-29, который многие считают красивейшей машиной эпохи, казалось, на роду написано стать классикой.
Тем временем, продажи «обернов» уверенно шли на абсолютный рекорд. И тут…

29 октября 1929 года вошло в историю, как крах Уолл-Стрит. Следом за повальным обрушением биржевых индексов наступили черные для Штатов годы, известные как Великая депрессия. Одновременно она стала и великой чисткой для всех отраслей промышленности, автомобильной в том числе. Сколько марок сгинуло в тот период — всех не перечесть. Начало 30-х чрезвычайно сложная пора даже для Ford и General Motors, не говоря уже о более мелких компаниях.
Неподражаемый Cord 810 Worchester sedan, который сам создатель Гордон Бьюриг называл не автомобилем, но «прекрасным творением, рожденным для дороги»

В базовой комплектации Cord 810/812 оснащался полным комплектом приборов. Для той поры известная редкость

Поначалу империя Эрретта Корда, казалось, не замечает перемены финансового климата. Да, планы по выводу на рынок нового Cord L-30 пришлось отложить, зато Auburn закончил год с рекордными продажами и прибылями. Очень неплохо для своей цены продавался и Duesenberg J, единолично утвердившийся на троне самого желанного автомобиля Америки.

Среди современников капот Cord 810/812 получил прозвище «гробоподобного». Скрытые фары — для 30-х годов это настоящий космос.

Следующий год принес небольшое падение спроса, но в 1931-м продажи «обернов» вновь скакнули вверх. На фоне мерших как мухи автомобильных фирм и фирмочек стены империи Корда уверенно держали удар стихии. Самого Эрретта называли гением, а лучше других о его популярности в те годы говорит появление на обложке влиятельного журнала Time. Вернее сказать, Корд стал первым автопромышленником, удостоившимся подобной чести дважды.
А потом что-то пошло не так… Для начала Cord Corporation настигла так называемая вторая волна кризиса. Продажи прибыльобразующих «обернов» в 1932-м резко упали — с 34 228 до 11 145 автомобилей. Выпуск Cord L-29 из-за недостаточного спроса пришлось свернуть еще раньше. Неприятности личного характера настигли и самого Эрретта — ему на полгода пришлось покинуть страну из-за анонимных угроз собственной семье. Но главное — автомобильная автопромышленность по какой-то неведомой причине вдруг стала интересовать магната все меньше.
Надо отметить, Корд слыл человеком весьма скрытным, не любящим публичное внимание и никого не посвящавшим в свои планы. Потому истинные намерения Эрретта для всех всегда оставались загадкой.
Он продолжал инвестиции на широкую ногу. Правда, все больше средств Корд вкладывал не в автомобильные активы, а в авиационные и судостроительные компании, будто заранее подыскивая варианты для возможного отступления.

В середине 30-х Эрретт, казалось, вновь заболел автомобилями. Он приобрел фирму Checker, специализировавшуюся на производстве таксомоторов, а созданный главным дизайнером фирмы Гордоном Бьюригом футуристичный Cord 810 еще до начала продаж превратился в нового любимчика Америки.
Правда, если копнуть глубже, то картина рисовалась менее радужная. Продажи «обернов» продолжали пикировать, деятельностью самого Корда заинтересовались налоговые органы, а сложности технического плана тормозили начало производства 810-й модели.
В один прекрасный день терпение Эрретта окончательно лопнуло. Чуждый лишней романтики бизнесмен до мозга костей, он имел основания разочароваться в автомобильном бизнесе. В самом деле, если даже корпорацию, предлагающую лучшие в Америке, а возможно и лучшие в мире автомобили, так лихорадит от последствий биржевого краха, то, быть может, лучшим решением станет смена сферы деятельности?
Эрретт без лишних сожалений продал Cord Corporation консорциуму промышленников, которые не выказывали и намека на спасение автомобильного бизнеса. 7 августа 1937 года с конвейера сошел последний автомобиль — Cord 810/812, а вскоре в цехах компании стали собирать грузовики Marmon-Harrington.

Не правда ли, в этих машинах чувствуются знакомые нотки? В 1940-м компания Graham выкупила кузовные штампы Cord 810/812 и наладила производство собственной версии модели. Graham Hollywood и Hupmobile Skylark получили стандартную нескрытую оптику и слабенькие моторы. Успехом, впрочем, эта затея не увенчалась. Всего было выпущено несколько сотен «голливудов» и «скайларков»

МИЛЛИОНЕР В ТЕНИ

На этом снимке удачливый политик Эрретт Корд (в центре) и будущий президент США Джон Кеннеди.

Непредсказуемым превратностям автомобильного бизнеса Эрретт Корд предпочел железобетонную уверенность вложений в недвижимость. Кроме того, он стал популяризатором коммерческих радиостанций, получал хорошие барыши с разработок урановых рудников, а также пробовал силы в политике. Как всегда — весьма успешно. В середине 50-х годов Корд избирался сенатором от штата Невада. При этом, несмотря на многомиллионное состояние, он вел достаточно скромный, совершенно непубличный образ жизни. После 1937-го он никогда больше не имел дела с автомобилями. Впрочем, за предыдущие 13 лет он успел столько, сколько большинству даже не снилось.