The Rolling Stones и бойня в Альтамонте .САМЫЙ худший день в истории рок музыки (1 фото + 5 видео)

Вспоминает Кит Ричардс :

«Альтамонт оказался странным местом, особенно на фоне расслабухи, в который мы пребывали после гастролей и сидения в студии. Конечно, дадим бесплатный концерт, почему бы и нет? Большое всем спасибо за такую возможность. Потом ещё привлекли к этому делу Grateful Dead — пригласили их, потому что они занимались таким вещами постоянно. Мы просто подстроились к их расписанию и сказали: как считаете, реально устроить совместное шоу в ближайшие две-три недели? Штука в том, что Альтамонт состоялся бы совсем не в Альтамонте, если бы не полнейший идиотизм тупоголового и упёртого городского совета Сан-Франциско. Мы собирались устроить в их местном варианте Центрального парка. Они уже поставили сцену, а потом вдруг отозвали лицензии и разрешения и всё на фиг разобрали. И тогда говорят: да ладно, можете играть вот в этом месте. А мы где-то в Алабаме, сидим пишемся, так что отвечаем, что, мол, ну хорошо, чуваки, решение за вами, а мы просто приедем и сыграем.

В общем, в конце концов оказалось, что единственное оставшееся место — это гоночный стадион в Альтамонте, который даже не в жопе, а сильно-сильно дальше. Никакой службы безопасности, кроме “Ангелов ада”, если, конечно, считать, что с ними безопасней. Но на дворе стоял 1969-й, время некоторого разгула анархии. Полицейских рассредоточили совсем уж далеко. Я, кажется, заметил троих — на полмиллиона человек. Не сомневаюсь, что их было больше, но их присутствие было минимальным.

По сути дела, за два дня там выросла одна огромная коммуна. Нечто средневековое и на вид, и по ощущению: парни в клёшах, завывающей: “Гашиш, пейотль”. Всё это можно видеть в “Дай мне кров”. Кульминация идеи хипповской коммуны и того, что может случиться, когда её заносит не туда. Я только поражался, что дела не обернулись ещё хуже, чем могли.

Мередита Хантера убили. Ещё трое погибли по случайности. Для шоу таких масштабов иногда счёт трупам доходит до четырёх-пяти задохнувшихся или задавленных. Вспомните про The Who, которые играли совершенно нормальный концерт, а погибло одиннадцать человек. Но в Альтамонте вылезла тёмная сторона человеческой натуры — что может произойти в сердце тьмы, откат до пещерного уровня в считанные часы, спасибо Сонни Барджесу и его присным “Ангелам”. А также креплённому красненькому. Все эти Thunderbird и Ripple, самые мерзотные сорта бормотухи на свете, плюс некачественная кислота. Для меня это был конец великой мечты. Ведь “власть цветов” существовала — не то чтобы мы много в чём её замечали, но движение и настроение определённо присутствовали. И я не сомневаюсь, что жить в Хейт Ашбери с 1966-го по 1970-й и даже потом было довольно круто. Но Америка была местом крайностей, её шатало от квакеров до свободной любви — не успеешь и глазом моргнуть, да и сейчас ничего не поменялось. И в тот момент настроение царило антивоенное, в сущности, “оставьте нас в покое, нам бы только кайфануть”.

Стэнли Бут и Мик вернулись в гостиницу после того, как мы съездили в Альтамонт осмотреться на местности, а я остался. Не мог я просто забуриться в Sheraton и вернуться сюда на следующее утро. Я здесь до конца — так я чувствовал. Сколько часов осталось, чтобы уловить, что здесь происходит? Было интересно. Ты чуял носом, что произойти может что угодно, учитывая калифорнийский климат, днём было довольно мило. Но, как только зашло солнце, сразу же здорово похолодало. И тогда вокруг зашевелился дантовский ад. Какие-то люди, хиппи, отчаянно старались держаться по-доброму. В этом было едва ли не отчаяние — в этой любви, в подбадриваниях, в стараниях удержаться на плаву, сделать, чтобы было всё по кайфу.

И “Ангелы” здесь, конечно, только ещё сильнее подгадили. У них были свои планы на вечер, которые, в сущности, сводились к тому, чтобы уделаться насколько хватит сил. Какая уж там организованная служба безопасности. Посмотришь на кое-кого из них — глаза закатываются, губы зажёваны. А ещё эта специальная провокация с парковкой их рогатых коней прямо у сцены. Наверное, предполагая, что тронуть “ангеловский” байк — это конец всему. Абсолютно неприкасаемо. Они выставили барьер из своих “харлеев” и дразнили народ, чтоб те только попробовали их тронуть. А с наваливающейся вперёд толпой это было неизбежно. Если посмотреть “Дай мне кров”, там есть одно “ангельское” личико, которое говорит за всех. Чувак, в общем, просто пузыриться от ненависти — такой весь в наколках, в косухе и с хвостом, ждёт не дождётся, чтобы кто-нибудь задел его байк и дал ему повод устроить махач. Они неплохо снарядились — обрезанными киями, и ещё, конечно, все носили ножи, хотя у меня тоже был нож с собой. Другой вопрос, когда его вытаскивать и пускать в дело. Это уж самая крайняя мера.

Когда совсем стемнело и мы вышли на сцену, атмосфера уже здорово сгустилась, стало очень мрачно и стрёмно. Это слова Стю: “Слышишь, как-то стало стрёмновато”. Я сказал: “Стю, будем пробиваться”. При такой большой толпе нам было видно только пространство прямо перед нами — с освещением, которое уже бьёт в глаза, потому что на сцене оно всегда так. Ты практически наполовину ослепший — не можешь ни видеть, ни нормально оценивать, что происходит. Просто надеешься, что всё обойдётся. [Группа] уже на сцене, чем я могу пригрозить? Мы уходим? Я сказал: “Успокойтесь или мы больше не играем”. Толку им была тащиться сюда всю дорогу, чтобы в результате ничего не увидеть? Но на тот момент пружина уже была заведена.

Пиздец наступил довольно скоро. В фильме можно увидеть, как Мередит Хантер размахивает пистолетом, можно увидеть удар ножом. На нём был бледно-салатный костюм и шляпа. Он тоже пузырился от ненависти — такой же ополоумевший, как все остальные. Размахивать пушкой перед “Ангелами” было как, не знаю, поднести им на блюдечке то, чего они хотели! Это была отмашка. Сомневаюсь, что штука была заряжена, но он хотел выпендриться. Не то место и не то время.

Когда это случилось, никто не понял, что его закололи насмерть. Шоу продолжалось. Грэм там тоже был, он в тот день играл с Burritos. Мы всей толпой набились в этот перегруженный вертолёт — обычное возвращение, как с любого другого концерта. Слава богу, конечно, что мы оттуда выбрались, потому было реально стрёмно. Хотя мы привыкли к стрёмным побегам. В этот раз просто масштаб был больше, да ещё в новом для нас месте. Но не стремнее, чем выбираться из Empress Ballroom в Блэкпуле. Вообще-то говоря, если б не убийство, мы бы считали, что концерт каким-то невъебенным чудом прошёл ещё очень гладко. Кроме того, это был первый раз, когда «Brown Sugar» исполнялся перед живой аудиторией, — крещение в аду среди буйной толпы калифорнийской ночью. Никто не знал, что случилось, до того как мы уже совсем поздно добрались до гостиницы или даже до следующего утра».