Невероятные приключения минского студента на Олимпиаде в Сочи (26 фото)
Мой путь на Олимпиаду начался еще в декабре позапрошлого года. Идея объединить мои давние увлечения — спорт и путешествия — вынашивалась давно. Уже не помню, каким образом наткнулся на сайт волонтерского движения сочинской Олимпиады, но без лишних раздумий заполнил анкету и отправил свою заявку. Мне предстояло пройти несколько тестов, призванных убедить организаторов в том, что мои IQ и знание английского достаточно высоки, чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями Игр. Тесты я прошел в январе, после чего на полгода благополучно забыл обо всей этой авантюре. Вообще-то еще должно было состояться Skype-собеседование, а позже я должен был отправиться на тестовые соревнования, которые были бы чем-то вроде генеральной репетиции перед самими Играми. Но ни того, ни другого не произошло. Да и мое желание поехать на главное спортивное событие четырехлетия потихоньку стало угасать. Но волею судьбы вечером 1 февраля я все же ступил на перрон железнодорожного вокзала Сочи.
Отправляясь на Олимпиаду, я понимал, что ожидать идеальной и беспроблемной ее организации не стоит. Как-никак дело происходит в России, а это всегда чревато приключениями. Они начались практически сразу же после моего позднего прибытия в курортный город. Накануне отъезда я узнал, что буду жить в поселке Веселое, где построили специальную волонтерскую деревню. В электронном письме также прилагалась информация о том, как добраться туда с вокзала. Добираться, кстати, пришлось больше часа: дороги здесь изобилуют крутыми поворотами, спусками и подъемами, что заметно замедляет движение. Кстати, львиная доля работающих здесь на городских маршрутах автобусов — белорусские МАЗы. Когда едешь в таком по сочинским улицам, абсолютно нет ощущения, что ты за тысячу километров от родной Беларуси. И только электронный голос, говорящий «Следующая остановка», а не «Наступны прыпынак», возвращает к реальности.
Кстати, небольшое отступление насчет остановок и их названий. Каждая вторая здесь имеет в своем названии слово «санаторий», «гостиница» или «отель». Но есть и такие экзотические, как «Светофор» или «АЗС». Причем на английском языке они дублируются точно так же. Трудно сдержать смех, когда слышишь серьезный голос электронного диктора, произносящий «Next station — Svyetofor». Но самый неожиданный перевод получила остановка «50 лет СССР». По-английски диктор произносит ее как… «Fifty let USSR». Такая, знаете ли, англо-русская «трасянка».
Но вернемся к поселку Веселое, который, как я рассчитывал, должен был стать моим домом на следующие три недели. На входе в поселок стоит забавный памятник Ленину на фоне надписи Sochi 2014.
Дальше двигаюсь по явно недоделанным тротуарам, которые то и дело прерываются ямами со щебнем, к контрольно-пропускному пункту. На этом пункте круглосуточно дежурит охранник, на плече которого красуется шеврон с надписью «Ангел». Протягиваю ему паспорт, дабы «ангел» нашел мою фамилию в списках прибывших на заселение. «Что-то я вас не нахожу», — изрекает он после непродолжительных поисков. Час ночи по московскому времени. Спать мне по-прежнему негде.
Но местные охранники на КПП не так суровы, как их коллеги из минских гипермаркетов. Поэтому мне позволили пройти в расположенный на территории волонтерской деревни штаб. Там меня встречает девушка с жизнерадостной улыбкой, от которой на душе становится спокойнее. Такая точно не выбросит иностранца в час ночи на прохладные улицы незнакомого города. «Не переживайте, сейчас мы поищем вас в списках, — говорит она. — Давайте паспорт». Открыв в моем паспорте страницу (почему-то ту, где шенгенская виза), вбивает в поиск по базе текст: «Шенгено Вальстыбес… Знаете, вас и в общем списке волонтеров нет». Еле сдерживая дикий смех, объясняю девушке, что Шенгено Вальстыбес — это не мое имя, а название шенгенской визы на литовском языке. Вообще, россиянам непривычно видеть имя владельца паспорта на последней, а не на первой странице, поэтому постоянно приходится помогать им в поисках.
Наконец я обнаруживаюсь в общем списке под своим реальным именем, и выясняется, что жить я буду совсем не в поселке Веселое, а в расположенной неподалеку волонтерской деревне «Омега». Своевременно об этом меня никто не предупредил, но возмущаться я не стал. «Расслабься, это же Россия», — подумалось мне. Парень по имени Саша, также работающий в штабе, решает вызвать мне такси и предлагает пока выпить чаю с тортиком. Мы выпиваем один, второй стакан, но такси все нет. Саша вызывает такси другой службы — но и оно не едет. Водители элементарно не ориентируются в районе волонтерской деревни, построенной (и то не до конца) считаные месяцы назад. Названия здешних улиц попросту отсутствуют в картах диспетчеров служб такси. И тогда подвезти меня до места вызывается некий Антон на своем новеньком Hyndai. «Можешь не пристегиваться, меня-то тут точно никто не остановит», — уверенно подмигивает он мне и дает газку. Через пять минут он тормозит возле КПП волонтерской деревни «Омега». Предлагаю ему принять в знак благодарности 200 российских рублей, но Антон скромно улыбается и говорит: «Спасибо, не нужно! Я много зарабатываю». Функция этого таинственного Антона так и осталась для меня загадкой. Но парнем он оказался приятным. Таким же приятным, как и звук мотора его Hyundai.
На КПП новый охранник-«ангел» к моей вящей радости находит меня в списках. Потом тщательно изучает содержимое сумок: «Знаешь, мы тут даже не столько бомбы ищем, сколько алкоголь. Многие пытаются пронести, а это запрещено». Ну что ж, прожить несколько недель без алкоголя мне по силам. А вот пару дней без сна — нет. Поэтому как можно скорее спешу на «ресепшен», где мне наконец сообщают номер подъезда и квартиры, в которой мне предстоит жить. Квартира в волонтерской деревне — это две небольшие комнаты по четыре кровати в каждой.
К моменту моего прибытия семь из восьми кроватей были заняты. Все спали. Через минуту крепко спал уже и я.
Утром я наконец увидел, что же представляет из себя моя волонтерская деревня. Куча однообразных домов и столовая в виде белого шатра ни малейшего эстетического восхищения не вызывают. Зато пейзаж, окружающий их, невероятно прекрасен. С одной стороны к деревне подступают горы, с другой — море. Ну и как следствие — невероятно чистый воздух.
Впрочем, иногда его чистоту нарушают проезжающие по здешним импровизированным улочкам машины. Среди них внезапно обнаружился и BMW с минскими номерами.
Наутро я познакомился с соседями по комнате. Ими оказались два Александра: молодой и постарше — и Роман. Роман представлял город Владимир, молодой Александр — Курск, а географические сведения о его старшем тезке получить не удалось. У всех разные волонтерские функции. Моя — помощник прессы. Впрочем, официально членом волонтерской семьи можно стать, только получив аккредитацию. За ней-то мы и отправились с курским Александром в Олимпийский парк. Его функция — переводчик. Каждому волонтеру назначается свое время прибытия за аккредитацией. У меня стояло 14:30, у Александра — и вовсе 17:00. Но знающие люди подсказали нам, что лучше приезжать в Олимпийский парк намного раньше указанного времени, поскольку очереди из свежеприбывших волонтеров достигают там небывалой длины. Этот совет здорово помог сэкономить время. Очереди за получением аккредитации и униформы и правда отдаленно напоминали очереди за билетами на матчи «БАТЭ» в Лиге чемпионов в 2008 году. И если тогда можно было нарваться на спекулянта и избавить себя от томительного ожидания, то спекулировать аккредитациями в Сочи никто не рискует.
Получение аккредитации — ничем не примечательная бюрократическая процедура. То ли дело следующая за этим выдача униформы. Униформа делится на два типа: для Горного кластера (района с олимпийскими объектами) и для Прибрежного кластера. Первая отличается большей утепленностью, ибо погода в горах значительно жестче, чем у их подножия. Зато вторая примечательна прекрасными фирменными олимпийскими кроссовками, которые в любом обувном магазине стоили бы немалых денег. Здесь же все выдается волонтерам абсолютно бесплатно. Как только после долгого ожидания я захожу в примерочную кабинку, милая девушка тут же подносит мне комплект из куртки, свитера и штанов, даже не уточнив нужных размеров. К моему удивлению, глаз у девушки оказался наметан идеально — все элементы олимпийской униформы сразу же сели на меня как влитые. Но куртка, свитер и штаны с ботинками — далеко не все. В комплект входят еще перчатки, термобелье, шапка, кепка и прочие непонятные детали, в которых мне было лень разбираться сразу же после получения формы. В конце процедуры выдается чек, где указана общая стоимость выданной экипировки — 28 тыс. российских рублей (порядка 8 млн белорусских). Судя по всему, это нужно для того, чтобы в случае повреждения какого-то элемента одежды взыскать с неаккуратного волонтера ту или иную сумму.
Во многих местах на стене можно увидеть карты мира либо большие стенды, на которых каждый волонтер может оставить память о себе и своем родном городе. Судя по этим картам и стендам, «волонтерить» на Олимпиаду приехали люди не только из российских городов и стран ближнего зарубежья, но даже из таких экзотических для зимней Олимпиады мест, как Мадрид, Тель-Авив и Сидней.
Напоследок немного о еде. Питание предоставляется волонтерам бесплатно в столовых на территории деревень. Правда, есть тут можно лишь два раза в день: утром и вечером. Утреннее меню не отличается особой калорийностью: обычно это пара блинчиков с творогом, гречневая каша-полуфабрикат, которую нужно разводить кипятком, и чай/кофе. Прямо скажем, заряд энергии на день от такого рациона не получишь. Тем более если ты крепкий парень ростом 195 см, каковым являюсь я. А вот ужин вполне себе приличный. Борщ и большая порция плова с овощами оказались вполне себе приличными на вкус.
Продолжение следует.