Трагедия в Чажминской бухте (8 фото + 1 видео)

Субмарина К-431 проекта 675 (с крылатыми ракетами) была построена в Комсомольске-на-Амуре в 1965 году. За два десятилетия совершила семь автономных походов, оставила за кормой более 180 тысяч миль. Обычная боевая судьба. У пирса судоремонтного завода в бухте Чажма на субмарине К-431 квалифицированные специалисты-атомщики, офицеры береговой технической базы производили плановую перезарядку активных зон двух реакторов типа "ВМ-А" (мощностью 72 МВт).
Собственно, перезарядку завершили 9 августа, но тяжелая верхняя крышка реактора легла негерметично, и при гидравлических испытаниях начала пропускать теплоноситель (причиной оказался забытый под прокладкой огарок электрода).

Воспоминания флотского офицера об ядерной аварии 1985 года в бухте Чажма.

"...В тот день, 10 августа 1985 года, на атомоходе К-431 из 4-й флотилии подводных лодок проводилась операция по перезарядке активных зон энергической установки. После нее выяснилось, что реактор потерял герметичность. Для устранения производственного ляпа пришлось опять поднимать 12-тонную крышку. Начальник перегрузочной команды, боясь выволочки от начальства, решил действовать втихую. Чтобы не привлекать лишнего внимания, ремонт был назначен на субботний день.
Как раз в то время, когда кран, размещенный на плавучей мастерской, начал тянуть тросом крышку, по бухте неожиданно пронесся катер-торпедолов (потом прокуратура установит, что несколько офицеров двинулись без разрешения дежурного по базе на рыбалку - так появилось еще одно обстоятельство, приведшее к катастрофе). Было 11 часов 55 минут. На волне плавмастерская качнулась - и крышку, а с ней компенсирующую решетку реактора выдернуло "на высоту выше расчетной технологии". Мгновенно началась самопроизвольная цепная реакция..."

Тепловой взрыв с уровнем радиации в эпицентре около 90 тысяч рентген в час отбросил многотонную реакторную крышку. Находившиеся в реакторном отсеке восемь офицеров и два матроса погибли мгновенно. На подводной лодке начался пожар с мощными выбросами радиоактивных пыли и пара. В образовавшуюся трещину прочного корпуса стала поступать забортная вода, К-431 осела на корму.
Далее записи из личного дневника офицера ВМФ, в то время служившего на Тихоокеанском флоте "химиком" на атомной подводной лодке. В Приморье он приехал в 1983 году после окончания химического факультета высшего военно-морского училища в Баку. В августе 1985 года был старшим лейтенантом. Он и сейчас продолжает служить, поэтому попросил свое имя не называть. За разглашение подобных секретов и сегодня, 30 лет спустя, карают жестоко.

Август 1985 года.
"10-го в субботу (в этот день произошел взрыв реактора на К-431) и 11-го в воскресенье я должен был провести на сходе - после боевой службы у меня накопились отгулы. Но 11-го в 6 утра меня вызвали на лодку. Удивился, что на остановке уже стоял штабной автобус, куда стекался ручеек таких же, как я, полухмельных химиков. Вот тут и узнал, что в Чажме на заводе рванула лодка... Почему-то не думал, что какое-нибудь грязное облачко залетело и в Фокин (город, где жили подводники, он в семи километрах от Чажмы).
В Павловске (база 4-й флотилии) автобус сразу въехал на техническую территорию. Начальник службы радиационной безопасности уже был в Чажме и привез оттуда двух своих офицеров, которые проводили химразведку. Видимо, таких доз нахватались, что им заказали места в госпитале, если не в другом месте... Начали было обсуждать, но тут появляется начальник особого отдела. Каждому сунул в руки по бумажке. Оказалось, подписки о неразглашении государственной тайны. Опять прошелся по кругу, собрал бумажки: "Все подписали?". Сели молча в катер. Он тоже. Так и молчали всю дорогу, чтобы тайну не выведать.
Меня включили в команду по обследованию бухты... Окажись К-431 с развороченным реактором на дне, то и бухта еще долгое время не избавилась бы от заражения. Но вечером лодку с помощью буксира вытянули (на отмель)... Кран после взрыва отбросило почти на середину бухты. Крышка реактора взлетела на 20 метров, а потом всеми своими двенадцатью тоннами рухнула на горящую лодку. Топливо (ядерное) разбросало по плавмастерской, по К-42, дозиметрическому судну. Была паника, народ разбежался. И наверное, правильно поступил - кому хочется светиться остаток жизни. Начальники тоже, видно, трухнули. Начал читать журнал поста дозиметрического контроля. Первая запись - только в 19.30. Семь часов никто не знал, что хватал.
Только во вторник составили карту перемещения образовавшегося после взрыва облака. Оно двигалось по направлению ветра со скоростью пять метров в секунду на северо-запад. Прошло всего 600 метров, потом ударилось о сопку. Нужно поставить там ограждения. Пока нечем... А если какой-то дурак пойдет туда за грибами?
Самая страшная новость - о найденном пальце с золотым кольцом офицера, погибшего при взрыве. Презренный металл показал мощность излучения - свыше 90 тыс. рентген. Официально об этом не говорят. По секрету узнал от приятеля из СРБ (служба радиационной безопасности), и то когда пили "шило" (спирт) в палатке офицеров химполка. Я и капитан-лейтенант понесли туда распоряжение об установке запрещающих знаков. Оставлять приказ нам не велели. Начальник штаба химполка отматерился: "Так не запомню, мать их...". Точно не запомнил, так как вместе с начальником моей группы весь вечер усиленно зачищались от радиации спиртом. Приказ так и провалялся у меня в кармане.
Бог спас от назначения на вывоз зараженного железа. Его же еще надо погрузить. А это тонн сто - не меньше. Как лодочному химику, доверили интеллигентную работу - собирать звездочки. Компенсирующая решетка реактора после взрыва разлетелась на 200-300 метров мелкими кусочками, названными звездочками. Их искали приборами по гамма-излучению, подцепляли лопатами, бросали в ведро или банку и только затем переносили в металлический контейнер для твердых радиоактивных отходов.
...18-го числа меня направили на обследование в госпиталь".

Сентябрь 1985 года.
"Говорят, что здоров. Может, и так. Всех больных с подозрением на лучевую болезнь увозят в Питер. Дали освобождение от службы на 10 суток. Но вернули мне чистую медкнижку. Вроде я нигде и не проверялся. Результаты обследования сдали в секретную часть. И то хорошо. Это лучше, чем лежать под бетоном. Мой товарищ по палате рассказал, что собранные останки погибших при взрыве сожгли в заводской печи, а прах закопали на 15-метровой глубине и залили сверху бетоном."

Октябрь 1992 года.
"Только сейчас (автор уже служит в штабе ТОФ) перехоронили в специальный могильник зараженный хлам, который в августе 85-го просто бросали в наспех вырытые у леса ямы. Благо карты сохранились".

Сентябрь 1994 года.
"Совместно с Институтом гидрометеорологии обследовали весь залив Петра Великого. До сих пор загрязнены донные отложения в радиусе 1,5-2 км от места взрыва. Существует потенциальный источник загрязнения заводского поселка, связанный с неконтролируемым вывозом активного грунта из зоны берегового радиоактивного следа (я когда-то составлял его карту). В основном грунт везется в поселок для хозяйственных нужд. Медики не исключают, что радионуклиды по так называемой цепочке могут попасть в организм человека. Однако местное население ни в 1985 году, ни сейчас не обследовалось. Никому оно не нужно.
В штаб флота переправляется много писем от людей, служившими рядовыми, когда их направили на ликвидационные работы в Чажму. Просят прислать подтверждения, что они там были. Хотят получить льготы. Но не получат. Есть уже стандартный ответ: списки не сохранились. Ничего они не докажут, так как в военные билеты данных о полученных дозах, как положено, не заносилось. Зато есть приказ комфлотом о причислении к ликвидаторам адмиралов, участвовавших в расследовании взрыва К-431. В зоне бедствия, как пишется в бумаге, даже активно трудились начальник политуправления ТОФ Славский и начальник политуправления (Главпура ВМФ) из Москвы адмирал Панин."

Высокорадиоактивные останки погибших моряков захоронили на мысе Сысоева, на большой глубине, под толстым слоем бетона.

Расследованием катастрофы занималась комиссия Главного технического управления ВМФ, которая пришла к выводу, что причиной трагедии стало нарушение руководящих документов и отсутствие должного контроля за проведением перегрузки.
Многие специалисты-атомщики считают: чажминская и чернобыльская катастрофы имеют общую причину — опасное привыкание высококвалифицированных специалистов к реакторам и нарушение инструкций. Непредвиденная цепь событий никогда не бывает случайной. И если бы после радиационной аварии на субмарине К-431 приняли жесткие меры на уровне правительства (проверили все ядерные объекты страны), возможно, катастрофы в Чернобыле удалось бы избежать.