Неизвестный Жюль Верн (11 фото)

Начну с того, что я, как и другие поколения советских школьников, выросших на приключенческих романах Жюля Верна, в детстве зачитывался до утра его потрясающими историями. "Таинственный остров", "Дети капитана Гранта", "Пятнадцатилетний капитан", "Двадцать тысяч лье под водой" - герои этих книг были для нас примером и образцом для подражания, а любимые места в них мы знали практически наизусть.
Но, каково же было моё удивление, когда не так давно, я совершенно случайно узнал, что вовсе не только этими великолепными произведениями в первую очередь известен талантливый французский писатель у себя на родине да и во всем мире.
Как вы думаете, к примеру, какой роман великого автора был экранизирован наибольшее количество раз?
Друзья, не буду вас долго мучить загадками - это "Михаил Строгов". На сегодняшний день в кино и на телевидении выпущено 15 адаптаций книги, включая телесериалы и мультипликационные фильмы. Причем, если последняя экранизация вышла в 2004 году, то первая увидела свет в далёком 1908 году, ещё на заре зарождения искусства кинематографа.
Так, что же это за такое произведение, которое с удовольствием экранизировали не только французы, но и американцы, немцы, итальянцы и даже мексиканцы с бразильцами и по нему написан военный дивертисмент для духового оркестра, а самим автором - одноименная пьеса, по которой в 1880 году в парижском театре «Одеон» был поставлен спектакль, восторженно принятый публикой и долго не сходивший со сцен французских театров?
Неужели, в этом романе есть что-то совершенно необыкновенное, раз уже в наше время в 2011 году во Франции даже состоялась премьера рок-оперы «Легендарный Михаил Строгов», а в 2017 году бразильская компания Devir Games издала семейную настольную игру "Михаил Строгов"?
Я задался целью изучить этот вопрос и открыл для себя много любопытного.
Оказывается, это единственное произведение Жюля Верна, где все события целиком и полностью происходят на территории современной России, а главными действующими лицами являются русские. Из иностранцев присутствуют лишь французский журналист и английский репортер, путешествующие по нашей стране.
По сюжету, некий русский царь московитов (имени которого в произведении ни разу не упоминается), отправляет из Москвы курьера с депешей в осаждённый тартарами Иркутск, где находится брат царя. Задача курьера (которого и зовут Михаил Строгов) - предупредить царского брата, что тот может стать жертвой заговора государственного изменника Ивана Огорёва, перешедшего на сторону тартар.
Весь путь царского курьера наполнен всевозможными невероятными приключениями и опасностями, из которых Строгов с достоинством выходит победителем. Есть в романе и описанная в увлекательной манере любовная линия, которая завершается женитьбой главного героя.
Во время работы над романом Жюль Верн писал своему издателю:
"Я настолько увлечён Сибирью, что никак не могу остановиться. Мой роман скорее тартарский и сибирский, чем русский."
Роман "Михаил Строгов" имел оглушительный успех. В первый же год выпуска он был переведён более чем на дюжину языков, а в дальнейшем переиздавался десятки раз в разных странах. Критики-современники восторженно отзывались о "Михаиле Строгове":
"Жюль Верн не написал лучшей книги, чем эта. На самом деле она заслуженно считается одной из самых захватывающих историй, когда-либо написанных."
Русские в романе показаны исключительно с положительной стороны. "Михаил Строгов" в 19 веке создал моду на всё русское и стал символом России и русской культуры. Именно по "Строгову" на Западе десятилетиями, если не сказать веками, складывался портрет русских людей. Образом наших предков, изображенным талантливым писателем, до сих пор восхищается весь мир.
Когда я спрашивал французов разных возрастов о творчестве Жюля Верна, восторгался его героями, приводил в пример капитанов Немо и Гранта, то неизменно получал ответы такого рода:
Жюль Верн? - О, да, конечно! "Дети капитана Гранта", "Таинственный остров"? - нет, не знаем. Мы любили смотреть с бабушкой фильм "Михаил Строгов", читали в детстве эту книгу. А детям сейчас больше нравится "Пять недель на воздушном шаре".
Однако, в самой России судьба произведения сложилась совершенно иначе. Роман попал под запрет и впервые на русском языке был опубликован лишь в 1900 году в Москве, спустя четверть века после первого издания во Франции. При этом, перевод был выполнен весьма скверно. Были пропущены целые куски текста, изменена сюжетная линия, искажен смысл, произведена замена в описаниях, допущены грубые ошибки.
И это невзирая на то, что по просьбе своего издателя в соответствии с редактурой Ивана Тургенева, который предоставил свои замечания и рецензию на роман ещё до его первого выхода в свет, Жюль Верн переписал первоначальный вариант книги и изменил название.
Удивительно, но несмотря на ярко выраженный приключенческий характер и географию событий, в Советском Союзе "Михаил Строгов" ни разу не издавался, не был включен для изучения в школьную программу и не в вносился в списки рекомендованной литературы для внеклассного чтения. Печатать снова этот роман у нас стали только после развала СССР, используя в качестве исходника далеко не лучший вариант перевода 1900 года. Но, широкому читателю это произведение до сих пор практически не известно.
Так чем же была неудобна эта книга для властей Царской России и Советского Союза, если даже во французском оригинале не упоминается имени русского правителя, а вместо этого указан обезличенный "царь"? Кем были эти тартары, с которыми московиты вели военное противостояние?
Как вы считаете, не связано ли это с теми замалчиваемыми историческими фактами, о которых в последнее время всё чаще упоминают СМИ?
Например, сторонники теорий альтернативной истории утверждают, что на территории современной Российской Федерации находились государства с названием Тартария. Причем таковых было несколько и они имели различные приставки - Великая, Московская, Китайская, Вольная и другие. В доказательство исследователи-энтузиасты приводят изображения на старинных картах.

Любопытно, но на некоторых русскоязычных картах эти территории указаны даже не как "Тартарии", а без буквы "р" посередине - как "Татарии". На уроках истории в школе нам ничего подобного не преподавали.
Пролить свет на некоторые странности в книге мог бы качественный перевод первого французского издания романа. Ведь даже сегодня, по запросу "Михаил Строгов" русскоязычная Википедия выдает информацию отличную от содержания страницы её англоязычного аналога.

"Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать..."
Фёдор Иванович Тютчев
Моя предыдущая публикация (ссылка будет внизу статьи) о судьбе романа Жюля Верна "Михаил Строгов" вызвала бурную дискуссию в комментариях. Некоторые читатели в своих суждениях были довольно категоричны, вплоть до грубости.
Однако, за всеми спорами, к сожалению, немногие обратили внимание на главный вопрос, поставленный в статье и проходящий лейтмотивом всего поста:
Почему, несмотря на всемирную популярность и по сей день, это произведение, в котором события происходят целиком на территории современной России, где русские люди демонстрируются исключительно с положительной стороны, а главный герой - русский, - мало известно в нашей стране и долгое время находилось фактически под запретом?
Некоторые читатели предположили, что это произошло в силу неточности и неправдоподобности описания некоторых географических мест и их особенностей, неточного знания этносов, несоответствия историческим реалиям ряда событий, показанных в романе. Другими словами, именно потому, что "Михаил Строгов" изобилует художественным вымыслом в описании местностей, народов и вольной трактовкой определенных исторических событий - книга у нас и не популярна.
Друзья, я благодарен вам за эту точку зрения. Однако, по мнению отдельных читателей, такой подход всё же не даёт полного объяснения судьбы романа в нашей стране. Они резонно задают вопрос, почему же прочие сочинения Жюля Верна, наполненные авторскими художественными сюжетами о разных странах и частях света, в России воспринимаются "на ура" и не вызывают удивления вымышленными образами?

Более того, популярные произведения других иностранных авторов, повествующих действительно самые настоящие выдумки о России, её природе, животном мире, климате и людях - очень известны и горячо любимы многими поколениями россиян. К примеру, истории о похождениях барона Мюнхгаузена. Вот уж точно где собраны сплошные небылицы.
Впервые они увидели свет в 1781 году в виде коротких рассказов на страницах журнала, а в 1786 году появилась книга из двух частей, которая и сегодня считается хрестоматийной. Уже спустя 5 лет она вышла на русском языке под названием "Не любо — не слушай, а лгать не мешай". И в советское время, начиная с 1923 года, приключения Мюнхгаузена в пересказе Корнея Чуковского переиздавались большими тиражами и были неоднократно экранизированы.
Обратите внимание, что ни царскую, а позже ни советскую власть не смущали книги о невероятных историях бравого и находчивого офицера русской армии, являвшегося, кстати, реальным историческим персонажем. Цензоры здесь не усмотрели повода, чтобы запретить произведения. Однако, именно запрет был фактически наложен в конце 19 века на издание в России романа о путешествии царского курьера из Москвы в Иркутск.
А теперь еще раз о "странностях" книги "Михаил Строгов" и его участи в нашей стране, вызвавшие у меня вопросы (см. предыдущую публикацию по ссылке внизу статьи):
1. Все романы писателя, вышедшие до "Михаила Строгова", переводились и печатались на русском языке либо в год их первого издания во Франции либо сразу на следующий год. Первое же русскоязычное издание этого романа появилось лишь спустя 25 лет после его публикации в Париже, а сам текст сокращён и изменен. И всё это во времена повального увлечения в России французской словесностью. Никакое другое произведение Жюля Верна более не постигла такая участь. Последующие книги писателя также продолжали издаваться в Российской Империи сразу же по выходе их в свет во Франции.
Вместе с тем, образованные слои русского общества свободно знакомились с "Михаилом Строговым" в подлиннике. Видимо, число подобных читателей было немалым. Соотечественник писателя Виктор Миньо, побывавший в Иркутске и выпустивший на родине книгу «Из Парижа в Пекин через Сибирь», свидетельствовал о популярности Жюля Верна в Азиатской России, причем на французском языке роман читала преимущественно женская половина общества. Путешественник уточнял, что с оригиналами романов Верна были знакомы не только дворяне, но и представители купечества.
2. После Великой Октябрьской социалистической революции и до развала Советского Союза, это произведение ни разу не было издано в нашей стране, несмотря на невероятную популярность у нас его автора.
3. По сюжету, в Сибири "tartares" противостоят "domination moscovite". В тексте речь идет о "la puissance moscovite", хотя на тот момент столицей Российской Империи уже больше века являлся Санкт-Петербург и не понятно, причем тут московская власть. Также описывается подробно именно город Москва, дворец царя, но нет ни слова о действующей столице.
И это при том, что в романе Жюль Верн собрал воедино все доступные ему сведения о Сибири и населяющих её народов (сделанные как русскими, так и европейцами). Описанные автором города, сёла, реки и даже самые небольшие уголки - представлены географически верно.
4. Наряду с этим, по какой-то причине писатель называет жителей Средней Азии и части Сибири «тартарами». Это слово издатели переводят на русский язык и как "татары", и как "бухарцы". Также в романе упоминается и Тартария. Кроме того, к примеру, вторая глава "Russes et Tartares" в оригинале занимает 10 страниц. Но в большинстве русскоязычных изданий эта глава значительно сокращена и свободно укладываются всего в один печатный лист.

Факт описания в книге Тартарии и тартар меня особенно заинтересовал, поскольку эта тема в последние годы активно обсуждается различными исследователями альтернативных версий нашей истории. В защиту своих доводов они приводят множество старинных карт, где указаны территории и государства с такими названиями.
5. Сибирь описывается автором как отдельная страна, в которой власть русского царя представляют два генерал-губернатора: один в Иркутске, столице восточной Сибири, другой - в Тобольске, столице западной Сибири. Разделение двух "Sibéries" проходит по притоку реки Енисей. При этом, перечисляя существующие титулы российского царя, автор романа совершенно верно указывает и "czar de Sibérie".
6. Примечательно, что роман в целом положительно оценивал и Иван Тургенев, ознакомившись с ним еще до официальной публикации. Единственным его замечанием (по воспоминаниям Жана - внука Жюль Верна) было то, что татарское (ориг. tartares) нашествие в изложении автора показалось ему мало правдоподобным. Решив перестраховаться перед началом публикации, издатель через Тургенева связался с русским послом в Париже графом Орловым, и попросил его прочесть книгу. Орлов решительно не нашел в романе ничего крамольного.
"Досадно, — писал своему издателю Жюль Верн, — что цензура читает книги так поверхностно. Тургенев, который знает Россию не хуже этих господ, не усмотрел в этом ничего предосудительного."
7. Успех романа во Франции был такой ошеломляющий, что в языке парижан даже появилась поговорка: "Прекрасно, как "Строгов!". Возникла мода на всё русское. Особенно понравились парижанкам каракулевые шапочки, которые произвели настоящий фурор.

В год выхода "Михаила Строгова" отечественный журнал "Живописное обозрение стран света" оценил роман, как "прекрасный". Весьма благосклонно высказался о географических познаниях автора и один из российских литературоведов: "Заставляя своего героя переезжать по всем этим местам, Жюль Верн весьма удачно описывает их, но так как сам писатель никогда не был в этих местах, то действительно нужно удивляться той добросовестности, с которой он изучил у себя в кабинете эти мало знакомые даже нам, русским, восточные губернии".
8. Удивительно, но даже в современных документальных телевизионных передачах, в которых подробно рассказывают о творчестве Верна, описывают хронологию его произведений и историю их создания, ни слова не упоминают о его "самом русском" романе. По какой-то причине, обозреватели упорно обходят стороной "Михаила Строгова". И это несмотря на мировую популярность книги - лидера по числу экранизаций из всех сочинений писателя.
При жизни автора, книга занимала во Франции четвертое место по популярности среди прочих произведений Верна и уже в год своего выхода была переведена более чем на 10 языков. Как сообщал в одном из интервью сам писатель, к 1893 году "Михаил Строгов" принес издателям порядка 7 миллионов франков дохода. Во Франции даже пытались организовывать туры в Россию по "строговским" историческим местам, где проходил путь главного героя романа.
Существует точка зрения, что в 19 веке отечественной цензурой был наложен запрет на издание русскоязычного перевода романа по причине опасения царской властью возникновения образа русского солдата-колонизатора, который присоединяет народы и земли к Российской Империи не только на добровольных началах, но и с помощью оружия, встречая сопротивление.

А в советское время, к этой позиции добавился и другой повод для сокрытия сочинения. Писатель в своей книге фактически восхваляет самодержавие. Жюль Верн доброжелательно показывает образ монарха, который озабочен спасением целостности империи и применяет для этого жёсткие силовые методы.

По мнению ряда читателей моей предыдущей статьи, роман "Михаил Строгов" не стоит воспринимать всерьёз лишь потому, что он сочинен писателем-фантастом. И, поскольку Жюль Верн "писал фантастику", то бессмысленно искать в нём какое-либо историческое соответствие изложенным в сюжете событиям и описаниям. Но, насколько верна такая позиция?
Во-первых, тот факт, что большинство произведений талантливого писателя относят к жанру научной фантастики, никоим образом не проливает свет на отсутсвие издания романа в России в течении четверти века с момента выхода в свет во Франции и предание забвению в советское время.
Во-вторых, спекулируя словом "фантаст", люди путают модное сегодня "фэнтези" и жанр научной фантастики, родоначальником которого и был Жюль Верн.
Придумывая сюжеты, он опирался на силу человеческого разума вкупе с научным обоснованием. Свои произведения автор всегда старался подкреплять установленными фактами. Прежде чем приступить к написанию романа, Верн осуществлял скрупулезные расчеты и детальное изучение темы, проводил исследования в Национальной библиотеке Франции. Сведения по всем отраслям науки он собирал в единую огромную картотеку. Именно поэтому его книги изобилуют энциклопедическими подробностями из разных сфер знаний.
Не случайно, произведения французского писателя были переведены на 156 языков и по популярности переводов Жюль Верн занимают второе место в мире после книг Агаты Кристи.
Исследователи его творчества подсчитали, что им высказано 108 научно-технических идей, которые тогда назывались фантастическими, а 98 из них уже сбылись. Приведу лишь пару примеров.
В романе "С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут" писатель правильно рассчитал размер космического корабля, время и скорость полета, верно указал место запуска с обоснованием причин и способ приземления (приводнение), описал состояние невесомости. Мало того, сегодня в США действительно разработана гигантская пушка для вывода грузов на орбиту Земли в целях использования их в дальних космических экспедициях.
А в книге "Париж 100 лет спустя" автор детально описывает работу смартфонов, интернета и многое другое.
Ну, а в третьих, Верн писал не только романы, повести и пьесы, но и научные труды по истории и географии. Наиболее значимые и известные из них - "Иллюстрированная география Франции и её колоний" и "История великих путешествий и великих путешественников".
Так что, призыв читателей, которые предлагают изучать географию по трудам выдающегося француза - имеет под собой вполне реальную почву. Кстати, сегодня в России издана замечательная познавательная и развивающая "Нескучная география с Жюлем Верном по следам капитана Гранта". Родители, обратите внимание ваших детей на эту книгу, настоятельно рекомендую.
Работая и над "Михаилом Строговым" автор брал сведения вовсе не "с потолка". В одном из писем издателю Жюль Верн сообщает:
"Сведения я почерпнул не в старых книгах, а у Рюсселя Килланга, совершившего своё путешествие в 1860 году"
Известно, что писатель старательно отбирал серьезную литературу о Сибири и населяющих её людях из тех источников, которые можно было найти во Франции. Качество проработки материала Жюлем Верном подтверждают сибирские краеведы: "Читая описание пути Михаила Строгова… невольно поражаешься упоминанием таких пунктов, не очень значительных и для нашего времени, как село Никольское в истоке Ангары, Голоустное, Пашки… Встречающиеся героям романа города, реки, села и малые населенные местечки даны автором географически сравнительно верно".
Романист обстоятельно изучил сочинение филолога Матиаса Александра Кастрена. Это научный труд об административном делении Сибири и управлению этим краем, написанный по указанию императрицы Екатерины II по результатам экспедиции Кастрена в Сибирь и Прибайкалье.
Весьма ценным источником для французского писателя стали работы действительного члена Санкт-Петербургской академии наук Петера Симона Палласа, который по заданию Екатерины II, совершил большое путешествие в Сибирь и Забайкалье во главе целого экспедиционного отряда, куда входили как ученые (геодезисты, астрономы, зоологи, географы, ботаники), так и несколько петербургских студентов. Экспедиция подробно фиксировала всевозможные сведения, касающиеся истории, политики, торговли, религии, нравов населения, искусства.
Из книги русского графа Андрея Федоровича Ростопчина "Россия анекдотическая, библиографическая, географическая, историческая, литературная, статистическая и против обыкновения правдивая. Труд, посвященный иностранцам, стремящимся её познать, но не порицать" писатель использовал статистические данные о Сибири.
Кроме того, талантливый француз подробно изучил "Очерки Восточной Сибири" историка, этнографа и публициста Павла Апполоновича Ровинского и "Новейшие, любопытные и достоверные повествования о Восточной Сибири, из чего многое доныне не было всем известно" коллежского советника, вице-губернатора Иркутской области Николая Васильевича Семивского.
Предположительно, Жюль Верн мог общаться и с общественным и научным деятелем, путешественником, сибирским купцом первой гильдии, геологом, исследователем, писателем Михаилом Константиновичем Сидоровым на Всемирной выставке в Вене, в период её проведения с 1 мая по 2 ноября 1873 года, где наш соотечественник помимо прочего, представлял образцы минералов, руд и нефти из Ухты.
Интересный факт: российский император Александр II, посетивший вместе с наследником эту выставку 25 мая, осмотрел и коллекцию произведений народов Севера, собранную Михаилом Константиновичем Сидоровым в Сибири и районе Архангельска (упряжка оленей с манекенами, одетыми в национальную одежду, предметы быта, национальных украшений, чучела животных и др.). Эти экспонаты демонстрировались в специальном помещении.
Вполне вероятно, что именно Михаил Сидоров вдохновил талантливого француза на написание романа и послужил прообразом главного героя - Михаила Строгова.

Кроме того, сибирский купец мог сообщить Верну и о месторождениях нефти в районе озера Байкал, которые автор описывает в своём романе. Этим вполне объясняется тот факт, что согласно официальных сведений, такие месторождения действительно были открыты, но только лишь в 1902 году.
В комментариях мне также писали, что Жюль Верн, якобы, никогда не покидал пределов Франции и это, мол, общеизвестный факт.
Вынужден не согласиться. Напротив, Верн не был лишь "кабинетным писателем". Мечтая совершить когда-нибудь кругосветное плавание, на своих яхтах "Сен-Мишель" он путешествовал по разным странам и уголкам мира. Путешественник побывал в Северной Америке, во многих странах Европы и некоторых французских колониях в Африке. Посетил США, Англию, Шотландию, Скандинавию, Грецию, Италию, Нидерланды, Германию, Данию, Марокко, Тунис, Португалию, Гибралтар, Алжир.
А вот в Россию великий писатель, действительно, так и не попал. Он планировал дойти на яхте до Санкт-Петербурга, однако, из-за сильного шторма этому не суждено было сбыться.
По иронии судьбы, как раз именно в месте, которое описано в том самом "русском" романе, почти неизвестном в России, в сентябре 2015 года, спустя 110 лет после смерти писателя, и был установлен первый и единственный памятник Жюлю Верну в нашей стране.

Как вы помните, по сюжету Михаил Строгов прибывает в Нижний Новгород, проходит по Рождественской улице и переправляется по понтонному мосту на Нижегородскую ярмарку. Сегодня, именно на набережной Федоровского в Нижнем Новгороде, откуда открывается прекрасный панорамный вид на достопримечательности, описываемые в романе, и возвышается памятник Жюлю Верну.
На мой взгляд, в современной России крайне мало внимания уделяется популяризации и исследованию трудов Жюля Верна. В свою очередь, за рубежом поклонники творчества великого француза создали специализированные центры и общества по изучению его литературного наследия. Такие организации существуют во Франции, США, Нидерландах, Хорватии, Германии, Польше. Их деятельность приносит ощутимые плоды.
Так, в апреле 2017 года команда археологов и историков из Парижского университета Декарт и исследовательского клуба Нью-Йорка объявила, что вблизи французских Пиренеев в регионе Окситания с помощью дронов и радиолокатора наземного проникновения им удалось обнаружить закопанный в землю более века назад металлический контейнер, который, по версии исследователей, принадлежит Жюлю Верну.
Поиски увенчались успехом благодаря тщательному изучению работ писателя и, в частности, анализу гробницы знаменитого автора. Собрав весь материал и используя сложные геолокационные расчеты, команда смогла определить область, в которой и нашли этот металлический ящик.
Содержание своеобразной "капсулы времени" в настоящее время анализируется в среде, которая обеспечит сохранение и отсутствие загрязнения предметов, найденных внутри. Сами предметы значительно повредились от длительного времени пребывания под землей и сырости. Археологи также обнаружили гравюры на внешней стороне ящика, которые стали едва различимыми из-за окисления металла.
Предварительные рентгеновские снимки дали некоторые подсказки о внутреннем содержимом находки: это документы, книги и металлические предметы различных размеров и форм. Таким образом, выводы исследований указывают на существование новых работ писателя или новых свидетельств того периода времени.
И всё же, возвращаясь к роману "Михаил Строгов", остаётся вопрос: для чего такому незаурядному человеку, как Жюль Верн, нужно было выдумывать события и описания, вроде как не имеющие ничего общего с известной нам исторической действительностью? А что говорит об этом сам автор?
Выдающийся француз писал своему издателю:
"Татарское (ориг. tartares) нашествие — почему бы и нет, имею же я право на писательский вымысел. Считать нашествие на Нижний Новгород более правдоподобным, чем на Иркутск, это абсурдно, можно ли забывать об Уральских горах? Да и потом, разве я предупреждал публику, что "Гаттерас" и "Двадцать тысяч лье" — это выдумка?"
Так, может быть, всё решается гораздо проще и не стоит искать загадку там, где её вовсе нет, а просто довериться автору, который, по настоянию цензуры, в своём обращении к читателям перед началом романа прямо предупреждал, что речь в нём пойдёт о вымышленных событиях?
В таком случае, достаточно принять этот факт за данность и тогда становится ясно, что автор создавал не исторический путеводитель, а историко-географическую фантазию, в которой изначально не собирался строго придерживаться реальности.
А как же карты Тартарии? - спросит меня пытливый читатель, - они же существуют! Что ж, не являясь историком, равно как и специалистом в вопросах теорий альтернативной истории, с уверенностью могу сказать лишь одно: сам Жюль Верн в России никогда не был и карт таких лично не составлял.

P.S. Вот такая вот статья. Кому как, а мне понравилась.