История африканского тирана, объявившего себя покорителем Британской империи (14 фото)
Бесконечные перевороты, гражданские войны, деспотические, порой даже наследственные диктатуры с пожизненным правлением жестоких вождей нации — к сожалению, становление многих новых государств происходило в непростых условиях. Про эксцентричного Жана Беделя Бокассу, в конце концов объявившего себя императором Центральноафриканской империи, мы уже писали. Но параллельно с Бокассой в расположенной неподалеку столь же тропической Уганде правил президент, который по степени жестокости к собственному населению превзошел своего центральноафриканского коллегу. Он напоминал одновременно и Бокассу, и кампучийского Пол Пота, и гаитянского Дювалье. Всего за восемь лет правления Иди Амин занял «достойное» место в кунсткамере диктаторов второй половины XX века, но дни свои закончил, как это водится, в изгнании.
Дитя независимости
Милтон Оботе, первый премьер-министр, а затем президент Уганды.
Судьбы центральноафриканского Жана Беделя Бокассы и угандийского Иди Амина во многом похожи. Четыре года разницы в возрасте (Амин родился в 1925-м), деревенские, но относительно зажиточные семьи, сыновья-лоботрясы, которые в итоге предпочли армейскую службу в колониальных частях. Бокасса славно повоевал за французов, в том числе и во Второй мировой войне. Амин, придя к власти, тоже распространял слухи о своих ветеранских заслугах в борьбе с японцами в Бирме. Однако, судя по всему, это было очередное его вранье, поскольку служил он на родном континенте, в британских частях, стоявших в Кении.
Оба сделали успешную военную карьеру в послевоенное время и смогли оказаться у истоков независимости своих стран. Бокасса был родственником первого президента ЦАР, а Амин стал одним из ближайших соратников Милтона Оботе, «отца» угандийского государства. При этом и тот, и другой отвечали за армию, будучи ее фактическими руководителями. И оба последовательно делали из создаваемых вооруженных сил свою личную опору, которая могла сыграть ключевую роль в «час Х».
И, естественно, сыграла. У Бокассы немного раньше: он свой переворот совершил в новогоднюю ночь 1965—1966 годов. Уганда как государство была на пару лет моложе ЦАР, и в 1966-м Иди Амин только получил должность главнокомандующего армией. С властью его амбиции окончательно победили разум, и отношения с президентом Оботе стали стремительно портиться. Когда тот сообразил, к чему все идет, и начал готовить отставку генерала Амина, было уже поздно. Генерал подготовился быстрее, и 25 января 1971 года, воспользовавшись отсутствием в стране президента, уехавшего на саммит Содружества в Сингапур, на улицы угандийских городов вышла армия.
Взять ситуацию в стране под собственный контроль Амину особого труда не составило. Захват ключевых правительственных объектов и, возможно, самого важного — аэропорта Энтеббе, главных транспортных ворот Уганды, позволили сделать переворот сравнительно бескровным. Из вечернего эфира местного радио народ узнал, что президент Оботе погряз в коррупции и не достоин более занимать этот высокий пост, а нового президента зовут Иди Амин.
Новый президент Уганды Иди Амин.
Как часто и случается в подобных историях, пришедший в результате военного путча к власти генерал поначалу уверяет, что он лишь временно взял на себя руководство страной. После наведения в ней железной рукой порядка правитель (естественно) обязуется вернуть в президентский дворец гражданских лиц, чтобы покорно отойти на второй план и вновь сосредоточиться на защите родины. В первые дни правления Амин тоже казался выступавшим за все хорошее против всего плохо мирным котиком. Только котик был на самом деле размером с быка (у Амина были впечатляющие габариты, рост под два метра и вес далеко за центнер), и он быстро показал свой хищный нрав.
Режим свергнутого президента Милтона Оботе вовсе не был вегетарианским. Этот человек с интересной прической тоже вовсю занимался репрессиями оппонентов, бросал своих противников в тюрьмы, угнетал неугодные ему угандийские этносы. Амин же первым делом распустил местную политическую полицию и освободил заключенных оппозиционеров. Но место тайной «охранки» Оботе быстро заняла новая структура — Бюро государственных расследований, в которой служили уже только преданные лично Амину люди. А камеры тюрем принялись наполняться с той же скоростью, с которой они опустели сразу после переворота.
И угандизация всей страны…
Как известно, диктаторы считают разумным при любой возможности проводить масштабные политические, а порой и этнические чистки. Иди Амин, даром что всю жизнь был полуграмотным неучем размером со шкаф, в чистках толк знал. Он хорошо понимал сложную этническую структуру Уганды, состоявшую сразу из нескольких народов, и осознавал, что всем им он мил не будет. Соответственно, капризные племена (а это были те этносы, которые поддерживали президента Оботе) подлежали воспитательным работам. В отличие от Бокассы Амин неплохо контролировал страну, поэтому при любом неповиновении протестная деревня уничтожалась, зачастую со всеми жителями. Не доверял малообразованный генерал, в 1976-м присвоивший себе статус пожизненного президента и звание фельдмаршала, и еще не слишком сформировавшейся в Уганде интеллигенции. В результаты воспитательной работы, например, с «лишними» людьми в университете Кампалы (столицы Уганды) к концу правления Амина там уже было некому учить и некому учиться.
Организованные (прежде всего этнические) чистки проходили и в армии. Однако страшнее всего для мирного населения были спонтанные репрессии. Согласно декретам президента, силовые структуры и прежде всего Бюро государственных расследований имели фактическую лицензию на убийство во внесудебном порядке. Разумеется, этими своими правами они вовсю пользовались.
Однако массовые репрессии против собственного народа долгое время оставались неизвестны широкой мировой общественности. В ее глазах самым одиозным мероприятием нового угандийского лидера стала депортация населения азиатского происхождения.
Депортированные из Уганды граждане в амстердамском аэропорту Схипхол.
Британские колониальные власти в свое время активно содействовали переезду в свои африканские владения людей из южноазиатских колоний, прежде всего из Индии и Пакистана. Эти мигранты, во-первых, выступали промежуточным звеном между коренным черным населением и белыми колонизаторами, а во-вторых, зачастую использовались в качестве недорогой, но относительно квалифицированной рабочей силы. Например, в Уганду в конце XIX века было завезено из Южной Азии около 32 тыс. человек для строительства железной дороги. Многие из них впоследствии перевезли на новую родину семьи и решили остаться в Африке. К моменту прихода к власти Иди Амина в Уганде насчитывалось около 80 тыс. жителей южноазиатского происхождения, которые за прошедшие десятилетия заняли прочные позиции в торговле, банковском деле, промышленном производстве. Около 1% населения страны контролировали пятую часть ее национального дохода.
За первые полтора года у власти Амин умудрился развалить и так не очень могучую угандийскую экономику. Уровень его компетенции в управлении народным хозяйством хорошо иллюстрирует требование просто напечатать больше иностранной валюты в ответ на жалобы правительства на ее недостаток. Разумеется, в экономических проблемах оказался виноват кто угодно, но только не сам Амин и его соратники. В мозгу диктатора сложилось мнение, что можно убить сразу двух зайцев: сделать козлами отпущения индусов и пакистанцев, заодно экспроприировав их собственность и убрав потенциальные «пятые колонны» внутри страны.
Амин не привык отказывать тем мыслям, которые иногда все же приходили к нему в голову. 4 августа 1972 года генерал торжественно объявил, что ему во сне явился Аллах (а Амин, кстати говоря, в 16 лет стал мусульманином) и приказал изгнать из страны всех азиатов. Всем людям соответствующего происхождения, не имеющим угандийского гражданства, было предписано в течение 90 дней покинуть страну. Их собственность, бизнесы, дома, автомобили конфисковывались и впоследствии перераспределялись между государством, армией и приближенными к режиму предпринимателями. Пятьдесят тысяч азиатов с преимущественно британским гражданством вынуждены были бросить все нажитое в Уганде и уехать в эмиграцию. У остальных местные паспорта были, но абсолютное большинство из них также уехало, опасаясь дальнейшей эскалации репрессий.
В Уганде началось то, что Амин назвал «угандизацией». «Мы настроены сделать обычного угандийца хозяином своей судьбы, — заявлял диктатор. — Наша целенаправленная политика заключается в том, чтобы передать контроль над экономикой Уганды в руки угандийцев впервые в истории страны».
«Азиаты лишь доили корову, но они не кормили ее, чтобы она давала больше молока, — продолжал большой специалист в молочном животноводстве. — Черные лица теперь в каждом магазине и на каждом предприятии. Все большие автомобили в Уганде теперь управляются африканцами, а не этими кровососами. Остальная Африка может у нас поучиться».
Более 5,5 тыс. компаний, мелких и крупных предприятий, банков, ферм поменяли хозяев. В руки новых владельцев перешла и иная собственность депортированных. Через год экономика Уганды, вроде бы уже нащупывавшая дно, поняла, что до него еще очень далеко. Важнейшие экспортоориентированные предприятия, оказавшись под управлением некомпетентных товарищей, принципиально сократили объем своего производства. Многих добили введенные в ответ на «угандизацию» международные экономические санкции. Например, запрет на закупки местного кофе.
Последний король Шотландии
Уганде еще очень повезло, что Иди Амин смог управлять ей всего восемь лет. Он не успел объявить себя императором, как центральноафриканский Бокасса I, хотя во многом другом их политика и даже бытовая эксцентричность были похожи. Угандийский фельдмаршал точно так же менял друзей в зависимости от сиюминутных интересов. В первые месяцы после прихода к власти он ориентировался на привычных западных союзников и Израиль. После начала депортации азиатов отношения с теми испортились, и Амин сразу же вспомнил про свою исламскую веру, вдрызг разругавшись с Израилем. Настолько, что именно в аэропорту Энтеббе палестинские террористы посадили захваченный ими в 1976 году французский Airbus A300, что закончилось в итоге операцией «Шаровая молния», проведенной израильскими спецслужбами, которые успешно освободили почти всех заложников.
Новыми покровителями угандийского режима стали богатый нефтедолларами полковник Муаммар Каддафи из Ливии (он же спонсировал Бокассу в ЦАР), а также социалистические государства. Советский Союз поставлял в Уганду оружие, ГДР участвовала в создании местных силовых структур.
Амин и Каддафи
Иди Амин за свою роль в получении Угандой независимости объявил себя покорителем Британской империи. Далее болезнь только прогрессировала, и вот уже фельдмаршал назвал себя «королем Шотландии». К последней он питал нездоровую страсть — видимо, из-за долгой истории борьбы той с Англией за первенство на Британских островах. Амин очень любил ордена и медали, мультфильмы Диснея и автоспорт, имел одновременно несколько жен (от которых периодически избавлялся) и десятки детей. Ходили слухи о его фанатичной увлеченности личностью Адольфа Гитлера. В 1970-е годы образ такого типичного африканского царька с массой странных увлечений принял столь анекдотические масштабы, что Амин стал героем многочисленных карикатур, книг и даже фильмов.
Но для местных жителей ничего смешного в личности правителя не было. Это был крайне жестокий тиран, ответственный за сотни тысяч жертв в своей стране (называются цифры от 100 до 500 тыс.). Сложно сказать, сколько правды в легендах о его каннибализме и бросании трупов врагов на съедение крокодилам (ровно в этом и, судя по всему, несправедливо обвиняли и Бокассу), а сколько в них вымысла, направленного на устрашение врагов, но руки Иди Амина определенно по локоть в крови.
В феврале 1977 года по личному приказу Амина были застрелены англиканский архиепископ Кампалы Янани Лувума, критиковавший диктатора, и двое министров (внутренних дел и земельный), которых подозревали в оппозиционных настроениях. Самодурство пожизненного президента, его неадекватность и просто опасность для любого гражданина Уганды вне зависимости от его статуса стали очевидны всем. В течение следующих нескольких месяцев за границу сбежало полтора десятка только одних министров. Управление страной разваливалось. Даже в армейских кругах, всегда бывших опорой Амина, появились недовольные.
В попытке вернуть ускользающую власть и вновь сплотить вокруг себя нацию фельдмаршал не нашел ничего лучше как развязать «маленькую победоносную войну». В августе 1978 года угандийские части напали на соседнюю Танзанию, где проживал свергнутый президент Оботе. Ранее к этой стране Амин выдвигал территориальные претензии. Примерно в те же месяцы свою войну с Вьетнамом за сохранение режима развязал в Камбодже и Пол Пот. Обе авантюры с разницей в несколько месяцев закончились одинаково. В Пномпень вошла вьетнамская, а в Кампалу — танзанийская армия.
11 апреля 1979 года Амин бежал из Кампалы к другу Каддафи. Вскоре, впрочем, он решил перебраться поближе к Уганде и поселился в Саудовской Аравии, на вилле в Джидде. Через десять лет, как и Бокасса, он попытался вернуться на родину, но также неудачно. В Джидде он и умер в 2003 году.
Его бегство принесло лишь условное облегчение несчастной Уганде. К власти вернулся президент Оботе, в стране началась гражданская война. А с 1986 года и уже 35 лет подряд сильную и процветающую Уганду строит нынешний президент Мусевени, некогда партизанивший против Иди Амина в джунглях Танзании. 14 января 2021 года молодой и энергичный 78-летний лидер переизбрался уже на шестой срок.
Может и неудивительно, что многие пожилые граждане Уганды с некоторой ностальгией вспоминают 1970-е, когда их страна не сходила со страниц мировой прессы. По крайней мере, даже Амину хватило всего восьми лет, чтобы благодарный народ от него избавился.