Белорусская семья может лишиться ребенка

Хозяйка квартиры, 48-летняя Марина Васильевна, начинает охать прямо с порога: «Цепляются к нам, я просто не понимаю! А ведь это все нервы! У меня уже рука отнялась от волнений, посмотрите!»

Эмоциональная хозяйка проводит экскурсию по квартире: «Вот комната дочери и ее мужа. Здесь спит маленький Родион, их сын. Приколупались к нам из-за розетки [в стене дырка, из которой торчат провода]. Ну так что, я виновата, что ли, если электрики из ЖЭСа уже пять лет не могут прийти починить?»

«Вот туалет, — продолжает Марина Васильевна. — Да, бачка нет, сломался. Но вода же у меня есть! Можно тазиком смыть. Сейчас, правда, не смыли. Ванна. Здесь стоит стиральная машина — автомат. Все стирается. У меня что, г—но лежит? Белье не постиранное? Ну вот тут чуть-чуть есть, но это я потом постираю в машинке. Хотят, чтобы мы сделали ремонт, все поменяли. Я получаю заработок 1 298 000 — все! Сейчас пошло отопление, вычтут плату за квартиру — и у меня останется 800—900 рублей. Как можно жить за такие деньги, скажите!?»

Большая семья Валентюкевичей живет в квартире №208 уже много лет. Сейчас — в уменьшенном составе из шести человек: Марина Васильевна, ее муж, средний 25-летний сын Денис, младшая 18-летняя дочь Оксана с мужем Игорем, 2-месячный Родион (сын Оксаны и Игоря).

По словам Дениса, «целыми комиссиями» в их квартиру стали ходить больше десяти лет назад, с тех пор как семилетняя Оксана попала в приют. «Я же маленьким ребенком была, сама идти не хотела, но меня милиционер уговаривал, вот я и согласилась», — оправдывается девушка. О том, что ее мать и отчим уходили тогда в сильнейшие запои, а в доме была полная разруха, Оксана почему-то не вспоминает.

Марина Васильевна не дает дочери погрузится в воспоминания о тяжелом детстве. Приводит свою печальную историю: «Когда муж мой прежний умер, я одна четверых детей подымала! Ни одного не бросила! А ведь у меня ни копейки не было, с голода умирала. Доедала смесь детскую за Оксаной... Так вот тогда ни один человек из социальной службы не помог! Где они были? А теперь выговор мне прислали на работу [женщина работает в ЖКХ.], отчитали перед всей бригадой!»

Внезапно закончив рассказ о трагическом прошлом, Марина Васильевна начинает суетиться и показывать свои закатки: «Все это осилила с поломанной рукой!» Женщина сетует, что взяла в кредит 9 млн, чтобы купить холодильник, плиту, линолеум, сделать ремонт к рождению внука, а теперь эти деньги сложно возвращать.

«Да, я выпиваю. Я и сегодня выпила, не отрицаю, — с бравадой говорит хозяйка квартиры. — Ну и что? Я же ничего не пропиваю, все в квартиру несу. И вообще, это не имеет никакого отношения к Оксане и Игорю… Семья у нас — как у всех! Родители как родители, дети как дети. Чего соцслужбы прицепились, не понимаю! Неужели у нас все так плохо? Вот, говорят, антисанитария, мол, из-за кота. Но у всех людей в квартирах и коты, и собаки. Ну это смешно! Людям просто не к чему прицепиться!»

Все остальные члены семьи поддерживают Марину Васильевну. «Мы нормальная среднестатистическая большая семья, — убежден Денис. — Но почему-то нас рассматривают как социально опасную. На самом деле их претензии необоснованны». Специфический запах в квартире парень списывает на аромат мужских носков. А отрицательные результаты очередной проверки соцслужб — на естественный беспорядок после свадьбы младшего брата.

«Создают проблему из ничего! — вторит шурину Игорь. — Пустили нехороший слух, что у нас обои порваны, мухи в квартире летают, тараканы ползают. Чуть ли не фекалии на полу валяются! А что у нас на самом деле чистота и порядок, никого не волнует! Хотелось бы, чтобы оставили нас в покое».

Игорь — сирота. Для него, как и для Оксаны, главная цель в жизни — поднять сына на ноги. В следующем декабре отец семейства должен получить бесплатную двушку в Смолевичах. Пока что он 86-й в очереди. Переехать прямо сейчас на съемное жилье молодая семья не может: $150 за однокомнатную квартиру (с этой суммы начинается ценник в Жодино) — это для них неподъемные деньги. Оксана сейчас в декрете, а Игорь укладывает плитку на частном предприятии, получает немного.
«Говорят, что мой Родион весь грязный, в плохой одежде, — жалуется Оксана. — Но я же за ним смотрю, меняю пеленочки. Мы растем нормально, развиваемся хорошо: уже два килограмма набрали… Погремушки у него есть. А то выдумали, будто он с грязными бутылками играется! Или вот один раз (у нас тогда еще чайника не было) прицепились к нашим кружкам. Да, они старые, но мы же их моем! И в шкафу у нас полный порядок».

«Нам постоянно говорят, что в квартире плохие санитарные условия, — сетует Денис. — Стоят на ушах все, начиная от милиции и заканчивая социально-педагогическим центром. Сейчас реально хотят, пока ребенок маленький, забрать его у Оксаны, конфисковать». «Продать!» — в ужасе выкрикивает Игорь. Семья начинает рассуждать о том, что здорового красивого Родиона специально хотят отобрать у матери, потому что это кому-то выгодно.

Сейчас квартиру №208 постоянно навещают инспекции из комиссии по делам несовершеннолетних, социально-педагогического центра, горисполкома, детского дома… Ситуацию с семьей Валентюкевичей прояснила директор Жодинского социально-педагогического центра с детским социальным приютом Людмила Музыченко:

— Вопрос об изъятии ребенка у Оксаны не стоит, что вы. Эта девушка известна службам охраны детства с самого юного возраста. Она дважды была в приюте. Причина этого — крайне тяжелые антисанитарные условия в квартире, периодические запои ее матери, Марины Валентюкевич. Оксана была очень сложной девочкой. Мы ей помогали, как могли, вкладывали в нее. Старались опираться на ресурсы семьи: понять, поддержать, не дать возможности родителям сбросить ребенка на государственное обеспечение. И, хочу сказать, в отношении Оксаны нам это сделать удалось. Мы, сколько могли, ее поддерживали, па-беларуску кажучы, гадавалі. Я бы даже сказала, мы чувствуем ответственность за Оксану.

Сейчас она родила малыша. Девушка находится в социально опасном положении в связи с тем, что ее муж — тоже из категории детей-сирот, находился под опекой. Он, вы знаете, неплохой, старается. Вернулся сейчас из армии. Держит Оксану. Это нас радует. Их ребеночку 2 месяца, он много болел. Его родители стараются, боятся, что социальные службы примут меры, но на каком-то этапе все-таки упускают… Сейчас они действительно навели порядок, подклеили обои, подмыли. Мы даже удивились чистоте. Мы будем постоянно наблюдать за Валентюкевичами, никто их с учета не снимет. По какой еще причине мы поставили эту семью на учет? Показатель социально опасного положения — неблагоприятное социальное окружение по месту проживания ребенка: бабушка (Марина Васильевна) и ее муж склонны к употреблению спиртных напитков. Отчим Оксаны был болен туберкулезом, несколько раз трудоустраивался, не работал. В квартире часто бывает не убрано.

Так резко вопрос о том, что мы забираем ребенка, не стоит. Будем и дальше работать в обычном режиме. Это для нас привычная ситуация, я даже удивлена, что они пожаловались. Это очень глубокое семейное неблагополучие, которое требует пристального внимания и контроля.