Правила жизни Бенедикта Камбербэтча

МОЙ ПЕРВЫЙ АГЕНТ СЧИТАЛ, что мне не стоит представляться Камбербэтчем, а потом, после полугода неудач, я разорвал с ним контракт и сменил агента. Новый спросил: «А почему ты никогда не представляешься Камбербэтчем? Это же привлекает к тебе внимание».

МЕНЯ РАНЬШЕ ЧАСТО ЗВАЛИ КАМБИ, но мне это здорово не нравилось, а потом Роберт Карлайл рассказал мне, что Камби — это название весьма уважаемой уличной банды из Глазго. Тут-то мне и полегчало.

ПОМНЮ, как при нашей первой встрече Мадонна сказала: «Бенедикт — это такое странное имя». А я говорю: «Да, это очень странное имя, Мадонна».

Я ЗАМЕТИЛ СТРАННУЮ ШТУКУ: как только я прихожу в паб с какой-нибудь девушкой, меня тут же начинают фотографировать.


ГОСПОДЬ НАГРАДИЛ МЕНЯ СТРАННЫМ ЛИЦОМ — чем-то средним между мордой выдры и тем, что люди считают привлекательным.

САМЫЕ ОБАЯТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ — это те, кто замечают обаяние других.

СЛАВА — СТРАННАЯ ШТУКА. Люди вдруг начинают видеть в тебе то, чего ты сам в себе не видишь, но чаще — то, чего в тебе и вовсе нет.

ИЗВЕСТНОСТЬ в голливудском понимании никогда не была моей целью. Я не стремлюсь к ней, но я ее не избегаю.

Я СЧАСТЛИВ ЖИТЬ В ЛОНДОНЕ. Ты выходишь утром из дома, и перед тобой лежит все — музеи, галереи, театры. В Америке все иначе. Если ты актер и живешь в Лос-Анджелесе, ты проводишь все свое время у бассейна, читая сценарии и иногда снимаясь в пилотах, которые потом годами ждут своей участи. Люди там даже на велосипедах не катаются.

МЫ БЫЛИ В ЮАР, К СЕВЕРУ ОТ ДУРБАНА. В машине были я и двое моих друзей. Было темно и холодно. Нам говорили, что это опасное место, особенно ночью, но мы все равно поехали. И вдруг — черт! — у нашей машины лопнуло правое переднее колесо. На пустой дороге мы были как на ладони, и тут появились какие-то люди с оружием. И они типа: «Вниз смотреть, вниз! Руки за голову! Смотреть в пол!» Потом они стали нас обыскивать: «Где деньги? Где трава?» А мы действительно немного покурили. Потом они стали выталкивать нас из машины. Я протестовал, кричал что-то, а они швырнули меня в багажник, и я почувствовал, как машина сорвалась с места. Я думал, что все, что это конец, но потом вдруг они остановились и выкинули меня на обочину. «Вы что, убьете меня? Вы собираетесь меня убить?» Но они уехали, не говоря ни слова. Я стоял на дороге посреди ночи и был счастлив, во мне пульсировала радость того, что я жив. Думаю, такие вещи и учат тебя ценить жизнь. И пусть для кого-то это звучит слишком напыщенно. Мне насрать.

ЕСТЬ ТАКАЯ РАСПРОСТРАНЕННАЯ АКТЕРСКАЯ ШУТКА. «Что ты будешь делать, когда съемки закончатся?» — «Ой, ну если Спилберг не перезвонит, то поеду отдыхать». Глупо, да?

СЕКСУАЛЬНА ТА ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ЗНАЕТ, что ей не нужны дорогие шмотки, чтобы быть привлекательной. Сексуальна та женщина, с которой интересно говорить. Но есть еще кое-что: чувство юмора тоже очень сексуально.

Я СПОСОБЕН ОЧЕНЬ ОСТРО ЧУВСТВОВАТЬ ЖИЗНЬ, лежа на диване с книгой.

САМОЙ ЛУЧШЕЙ НОВОСТЬЮ ПОСЛЕ ВЫХОДА ПЕРВОГО СЕЗОНА «ШЕРЛОКА» для меня стало резкое увеличение книжных продаж. Да, я заставил людей вспомнить про сэра Артура Конан Дойла!

КОГО БЫ Я ХОТЕЛ ВСТРЕТИТЬ ИЗ УЖЕ УМЕРШИХ? Пожалуй, Гитлера. Я бы сказал ему, что он отличный художник и что трахаться лучше, чем заниматься политикой.

Я ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ВСТРЕТИТЬСЯ С ДЖУЛИАНОМ АССАНЖЕМ, когда мы готовились к съемкам «Пятой власти» (фильм, частично основанный на биографии основателя WikiLeaks. — Esquire), но он отказался. Он сказал, что старается дистанцироваться от того, что не является правдой на 100%, и я очень хорошо его понимаю.

ЖИЗНЬ БЫЛА БЫ СОВСЕМ ДРУГОЙ, если бы люди всегда спрашивали других: «Вы не возражаете, если я…»

АССАНЖ, СНОУДЕН, МЭННИНГ СДЕЛАЛИ БОЛЬШОЕ ДЕЛО — они задали правильный вопрос. И теперь этот вопрос задают себе простые американцы. «Постойте-ка, почему они прослушивают мой разговор, когда я звоню своей тетке в Висконсин? Мы ведь с ней говорим только о погоде и шторах. Не значит ли это — если даже мы с ней лишены права на тайну личной жизни, — что террористы победили?»

БОЛЬШЕ ВСЕГО МЕНЯ УТОМЛЯЕТ собственная болтовня.

Я НЕ СОЛДАТ, НЕ ПОЛИТИК И НЕ ШПИОН. Я актер. Я совсем немного умею играть на пианино, совершенно не умею играть на скрипке, не занимаюсь программированием, не рисую, как Ван Гог, и не могу жонглировать в голове галактиками, как это делает Стивен Хокинг. Но я могу все это изобразить на экране.

ЧТО ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я ДЕЛАЮ? Желание вызвать гордость у родителей. Или чашка крепкого кофе.

ХОРОШАЯ МУЗЫКА эффективнее всего высвобождает в твоей голове место для вдохновения.

ПОСЛЕ КАЖДОГО ФИЛЬМА у меня становится на несколько шрамов больше.

Я ДОЛЖЕН СРОЧНО НАУЧИТЬСЯ ГОВОРИТЬ «НЕТ». Раньше я отвечал «да» на каждое предложение, но я изо всех сил стараюсь измениться.

У МЕНЯ СОВСЕМ НЕМНОГО УВЛЕЧЕНИЙ: верховая езда, подводное плавание и мотоциклы.

ЧЕМ ДАЛЬШЕ ТЫ СПОСОБЕН УЙТИ ОТ СЕБЯ И СВОИХ ПРИВЫЧЕК, тем большего ты сможешь достичь. Все самое интересное в мире лежит за пределами зоны твоего личного комфорта.

ТУТ У МЕНЯ В БОКАЛЕ С ВИНОМ КАКАЯ-ТО МОШКА ПЛАВАЕТ. Омерзительно? Возможно. Но я рад, что она умерла счастливой.

ЧТО БЫ ТЫ НИ ДЕЛАЛ, каким бы добродетельным ни был, всегда найдется тот, кто тебя ненавидит.

Я СТАРАЮСЬ НЕ ЗАВОДИТЬ НОВЫХ ДРУЗЕЙ. Только старые помнят меня таким, каким я был до всего этого.

ВЕЧНЫЕ ПОИСКИ СЧАСТЬЯ — самый простой путь к разочарованию.

РАЗВЕ Я МОГУ КОМУ-ТО ЧТО-ТО СОВЕТОВАТЬ — в особенности, целому поколению? Живите чуть менее обычной жизнью, чуваки. Вот, собственно, и все.