Поэт в России - больше, чем поэт

Поэзия, в истинном понимании этого слова - это больше, чем просто слова, сложенные в рифму, это нечто, дарованное свыше.. Каждый может срифмовать "хрень" и "пень", а вот раскрыть свою душу и излить на бумагу то, что меняет сознание, заставляет СОЧУВСТВОВАТЬ и СОПЕРЕЖИВАТЬ, это, к сожалению, большая редкость...
Стихи у молодёжи, нынче, не в большом почёте, но есть надежда, что это поправимо.
Предлагаю в этом посте поделиться своими любимыми произведениями стихотворного жанра.
Сам я из Ташкента и, к своему огромному счастью, являюсь родственником Народного Поэта Узбекистана Александра Аркадьевича Файнберга (ru.wikipedia.org/wiki/Файнберг,_Александр_Аркадьевич) и, в связи с этим, хочу предложить Вашему вниманию несколько произведений этого, не побоюсь сказать, Великого Поэта.

Когда взойдёт над чердаками
долина Млечного Пути,
Создатель, вечными руками
мои пределы очерти.

Лиши мечты о невозможном,
чтоб с упоеньем гордеца
я, чуждых дум не потревожив,
не рвался в чуждые сердца,

Чтоб я, не помня дней коварных,
был сам собою по ночам,
чтоб не в чужую наковальню
горящий молот мой стучал.

Не вторгни жизнь мою бесстрастно
в пределы чуждого жнивья.
Любая нива - но моя.
Любой удел - но не напрасный.

***

По бездорожью через ночь кочуя,
ты сердцем непогоду не кляни.
Не вечно же идти сквозь мглу ночную.
Еще он будет - огонек вдали.

Еще не раз в кочевье безутешном
тебе он даст и крышу, и тепло.
Еще вернется вера и надежда.
Не может быть, чтоб вечно не везло.

Но если огонек задуло ветром,
и окружил безвыходный простор,
есть напоследок выход самый верный -
остановись и заложи костер.

Прикрой ладонью спичку осторожно.
И, затянувшись горьким табаком,
зажги костер, зажги на бездорожье.
Стань для кого-то этим огоньком.

***
Я виноват, что звери умирают.
Я виноват — а чем, не знаю сам, —
что чья-то мама плачет в Зауралье,
а сын в столице глух к ее слезам.

Я виноват, что с рельс летят колеса.
Я виноват — рассудку вопреки, —
что град побил за Волгою колосья,
а в Каспии погибли рыбаки.

Я виноват, что атомы в распаде,
что треск огня проламывает лес.
Я виноват, что Господа распяли,
я виноват, что он потом воскрес.

Я виноват, что из глубин жаровен
на землю угли адские летят.
И лишь в одном я, точно, не виновен —
в том, что во всем на свете виноват.

***

Будь гением, в семь пядей лоб имея,
но ни к кому не рвись в учителя.
Всегда найдется тот, кто поумнее
и кто погениальнее тебя.

Над кем бы ни смеялся ты во славе,
успехом избалован и судьбой,
Всегда найдется тот, кто будет вправе
спокойно усмехнуться над тобой.

А коль для всех ты установишь меру
всему вокруг по личному уму,
Не сетуй на щелчок закономерный
по задранному носу твоему.

***

Скандальна ты, подруженька моя.
Красивая, да логики не густо.
Ведь крик твой не спугнет и воробья,
а рявкну я — глухие разбегутся.

Тарелки перебила? Исполать!
Ну а кому осколки вышли боком?
Пока ты их трудилась подметать,
я звон устроил от зеркал и окон.

Ты месть в душе до срока берегла.
Во что же она вылилась на деле?
К моим друзьям ушла ты до утра,
а я к твоим подругам — на неделю.

Твоя строптивость не чинит мне зла.
И вот что, наконец, скажу тебе я —
какою бы ты глупой ни была,
я все равно в сто раз тебя глупее.

Так что ж делить, коль нрав у нас один?
Надеждами на рай себя не мучай.
А чтоб нам жизнь казалась рая лучше,
сгоняй-ка, моя прелесть, в магазин.

***

Что мне твой Нотр-Дам? Что мне твой Колизей,
если падает снег на могилы друзей?

Что, красотка, бассейн? Что мне твой лимузин,
если не с кем зайти в угловой магазин?

Что мне сотовый твой в ресторанном дыму,
если некому больше звонить по нему?

Меж крестов я пройду по январскому льду.
С плит холодных я веником снег обмету.

Ты, подруга, езжай. Ты меня не жалей.
Я пешком добреду до берлоги своей.

До двора, где у джипов толпится с утра
с деловитыми лицами рвань-детвора.

Где на голых деревьях собор воронья,
Где берлога и та уж почти не моя.