День рождения Брежнева

Я не могу сказать, что у моего отца были ‎странности. Наоборот, он был человеком ‎деловым, практичным, работал главным ‎инженером проекта в большом институте с ‎длинным названием, строил тракторные заводы ‎по всей стране. Тем не менее время от времени ‎он совершал поступки, которые иначе чем ‎странными не назовешь. Зачем он это делал? ‎Не знаю. Пока отец был жив мне не приходило в ‎голову спросить, а теперь поздно. Может быть ‎ему не хватало адреналина. А может быть им ‎двигало любопытство. Похоже он не мог устоять ‎перед искушением закинуть удочку в тихий омут ‎и увидеть что за черта он вытащит на этот раз. ‎Ему, конечно, везло, что черти попадались не ‎очень злобные.
‎
В то спокойное субботнее утро отец оторвал ‎листок календаря и увидел, что сегодня день ‎рождения Брежнева. После завтрака он оделся ‎потеплее (на дворе стоял декабрь), пошел на ‎почту и отправил по адресу — МОСКВА, ‎КРЕМЛЬ, ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК ‎КПСС — телеграмму следующего содержания: — ‎ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ ДВТ ПОЗДРАВЛЯЮ ‎ВАС С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЧК ЖЕЛАЮ ‎ЗДОРОВЬЯ И ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ‎ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА БЛАГО СОВЕТСКОГО ‎ГОСУДАРСТВА ТЧК — Подписался полными ‎именем и фамилией, Марк Абрамович Быков, и ‎заполнил адрес отправителя в самом низу ‎бланка.
Телеграмму в конце-концов приняли, правда ‎после того как начальник отделения сверила ‎паспортные данные.
‎
Во вторник отца вызвал парторг института, ‎человек по общему мнению неподлый. ‎Работали они вместе много лет и относились ‎друг к другу хорошо.
‎- Отправлял телеграмму?
‎- Отправлял, — подтвердил отец.
‎- Ты что с Брежневым знаком?
‎- Естественно нет. Был бы знаком, что бы я ‎здесь делал?
‎- Ну, как дети малые, — возмутился парторг, — ‎Леонид Ильич человек занятой. Представь, что ‎все отправили бы ему телеграммы. Он что их ‎прочитать сможет?
‎- Не отправили бы, — возразил отец, — не все ‎относятся к Леониду Ильичу правильно. ‎Некоторые даже анекдоты рассказывают. А ‎остальные пожалели бы два рубля на ‎телеграмму. А я не пожалел.
‎- Ладно, — не стал спорить парторг, — дело не в ‎этом. Завтра утром поедешь в райком. С тобой ‎будет беседовать инструктор отдела идеологии.
Пропуск тебе заказан. — и добавил когда отец ‎был уже в дверях, — Пожалуйста не выноси сор ‎из избы.
‎
Инструктор райкома поначалу показался отцу ‎человеком милым и внимательным. Долго ‎расспрашивал о здоровье, семье, квартирных ‎условиях, отношениях c начальством. Затем ‎перешел к телеграмме и стал редкостным ‎занудой. Раз за разом, немного меняя ‎формулировку вопросов, он пытался выведать ‎каким боком отец знаком с Брежневым. Похоже ‎ему казалось, что отец темнит. А когда разговор ‎зашел в тупик, с той же дотошностью стал ‎вытягивать зачем было посылать телеграмму. ‎Отец настаивал на изначальной версии:
‎- Увидел в календаре, захотелось поздравить и ‎поздравил. Что здесь непонятного?
‎- Но с днем рождения обычно поздравляют ‎родственников, друзей, людей близких, — ‎объяснял инструктор свои жизненные понятия.
‎- А Леонид Ильич и есть близкий человек. Я его ‎вижу чаще чем моих сестер. По телевизору, ‎конечно, но разница небольшая. Когда я вижу ‎сестер, они тоже говорят, а я молчу.
Отцу показалось, что этот ответ очень не ‎понравился. Тем не менее на прощание ‎инструктор предложил воспользоваться ‎райкомовским буфетом и попросил не выносить ‎сор из избы, если дело пойдет наверх.
‎
На работе отец появился уже после обеда с ‎авоськой полной пакетов, которые источали ‎нездешние ароматы. Только уселся за свой стол ‎‎- сразу зазвонил отдельский телефон. Отец ‎взял трубку и услышал командирский и в то же ‎время елейный голос начальника первого ‎отдела:
‎- Марк Абрамович, зайди ко мне, тут один ‎человек с тобой поговорить хочет.
Отец зашел. Желающим поговорить оказался ‎майор госбезопасности с незапоминающимися ‎именем и фамилией. Заглядывая в бумажку и ‎делая пометки, он скрупулезно прошелся по ‎отцовской биографии. Потом положил на стол ‎чистый лист.
‎- Марк Абрамович, пожалуйста напишите когда ‎и при каких обстоятельствах Вы встречались с ‎Брежневым.
‎- Я уже сегодня в райкоме вспоминал, но так и ‎не вспомнил. Теперь, боюсь, тоже не получится.
‎- Да Вы не нервничайте, — вполне миролюбиво ‎сказал майор, — когда вспомните, позвоните ‎нам. А если не вспомните, тоже можете ‎позвонить.
Услышите, что кто-то порочит Советскую власть ‎или анекдоты нехорошие рассказывает, — и ‎позвоните.
‎- Ничего из этого не выйдет. Я не справлюсь.
‎- Как это не справитесь? Столько людей ‎прекрасно справляются, а Вы не справитесь!
‎- Дело в том, — попытался объяснить отец, — что ‎на трезвую голову никто такие разговоры не ‎ведет, а я, если выпью, то на следующий день ‎даже не помню с кем пил, а о чем беседовали и ‎подавно.
‎
Отец говорил чистую правду. У него была ‎необычная реакция на алкоголь.
После какой-то по счету рюмки он мгновенно и ‎полностью отключался и напрочь забывал все ‎события прошедшего дня. Эта рюмка могла ‎быть и десятой и первой. Поэтому он старался ‎не пить, а на случай, когда отказаться было ‎невозможно, разработал хитроумную систему ‎подмены спиртного неспиртным.
‎
‎- Марк Абрамович, — в голосе майора появились ‎суровые нотки, — Вы не представляете сколько ‎людей хотят помогать нам совершенно ‎добровольно. Не всем мы оказываем такое ‎доверие как Вам. А Вы отказываетесь. Не ‎забывайте, что у вас первая форма допуска по ‎секретности. Заберем — и Вы просто не сможете ‎выполнять свои служебные обязанности. ‎Подумайте хорошенько, одним словом.
‎
Я до сих пор помню каким расстроенным ‎пришел отец домой в тот вечер.
Повинился перед матерью. Не успела она ‎начать его пилить, как зазвонил телефон. ‎Звонивший представился инструктором обкома ‎партии и сказал, что ждет отца завтра в десять ‎утра не проходной. Я думаю, что родители в эту ‎ночь так и не смогли уснуть.
‎
На следующее утро отец поехал в обком. На ‎проходной его встретили и передавали с рук на ‎руки пока он не оказался в гигантском кабинете ‎первого секретаря. Первый поздоровался с ‎отцом за руку и сразу перешел к делу.
‎- Не будем терять время. Я уже знаю, что Вы ‎никогда не встречались с Леонидом Ильичом. ‎Есть только маленькая нестыковка в том, что ‎Леонид Ильич не только встречался с Вами, но ‎и прекрасно помнит Вас. Вот послушайте.
‎
Первый нажал на какую-то кнопку и отец ‎услышал знакомый до боли голос Брежнева:
‎- Кто прислал? Быков, Марк Абрамович ‎говоришь? Есть такой, я его по Кишиневу ‎помню. Еврей с русской фамилией. Грамотный ‎товарищ и беленькую грамотно употребляет. Я ‎его перепил, но с большим трудом, на грани ‎можно сказать. И как это? Киш мерин тухес? ‎Смотри, не забыл!
‎
Потом Первый взял со стола лист бумаги и ‎продолжил:
‎- А вот справка, которую я получил из КГБ. Из ‎нее следует, что в то время, как Леонид Ильич ‎был первым секретарем ЦК Молдавии, Вы были ‎главным инженером проекта Кишиневского ‎тракторного завода и регулярно ездили туда в ‎командировки.
‎
И тут отец вспомнил! Как с конвейера завода ‎сошел первый трактор, как приехали гости из ‎ЦК. После митинга в заводской столовой был ‎банкет, а потом узким кругом поехали на какую-‎то большую дачу с парной и бассейном. Отца, ‎конечно, прихватили по ошибке, но в ‎провинциальной Молдавии, где тракторный был ‎самым большим заводом, случалось всякое.
Вспомнил и симпатичного мужика с густыми ‎широкими бровями, с которым они трепались ‎почти до утра, когда остальные сошли с ‎дистанции. Вспомнил, как выпили на ‎брудершафт. В какой-то момент новый друг ‎заподозрил, что отец мухлюет и стал ему ‎наливать сам. После пятой рюмки отец ‎отключился.
Очнулся он только в гостинице, и последним, ‎что помнил, был сходящий с конвейера трактор.
‎
Пораженный внезапным прозрением, отец ‎немедленно поделился воспоминаниями с ‎Первым. Тот слушал с открытым ртом. Он же ‎прервал наступившую тишину:
‎- Есть мнение, что товарищ Брежнев может ‎пригласить Вас в гости. Если пригласит, с ‎деталями Вас ознакомят позже. Хочу только ‎предупредить, что не стоит выносить сор из ‎избы. — Первый вдруг задумался, — Марк ‎Абрамович, между прочим, что это за тухес ‎такой? Может Вы знаете?
Никак разобраться не можем.
Отец незаметно вздохнул. Ненормативную ‎лексику он не любил и пользовался ею крайне ‎редко.
‎- Тухес — по-еврейски жопа.
‎- Жопа!? — удивился Первый, — А при чем тогда к ‎жопе мерин?
‎- Не "мерин", а "мир ин". Леонид Ильич ‎попросил научить его еврейским ругательствам. ‎Больше всего ему понравилось "киш мир ин ‎тухес".
Переводится как "поцелуй меня в жопу".
‎- А что, действительно хорошо звучит! Нужно ‎запомнить. Может пригодиться?! — Первый явно ‎пришел в хорошее настроение и с
удовольствием повторил, — Киш мир ин тухес. ‎Правильно?
‎- Отлично. У вас получается не хуже чем у ‎Леонида Ильича, — отец снова вздохнул.
‎- Марк Абрамович, а о чем еще кроме тухеса ‎говорили, если не секрет?
‎- Если память меня не обманывает, о заводе, о ‎прекрасных дамах, о том что вокруг сплошной ‎бардак:
‎- Да, бардака хватает: — согласился Первый и ‎вроде даже хотел продолжить, но спохватился, ‎‎- Марк Абрамович, может быть Вам чем-то ‎нужно помочь?
‎- Наверное нужно. Меня вчера товарищ майор ‎пообещал допуска лишить.
‎- Ну, это пусть Вас беспокоит меньше всего. Вы ‎теперь номенклатура лично Леонида Ильича. ‎Без него Вас никто и никогда не тронет.
‎
Распрощались. Секретарь вручила отцу два ‎приглашения на обкомовскую базу. Там за ‎полцены отец купил себе финский костюм и ‎голландские туфли, а мама французскую шубу ‎из искусственного меха. В Москву отца так и не ‎пригласили.‎

И на десерт:

Уникальные исторические фото Юрия Абрамочкина и других известных фотожурналистов СССР.

Юрий Васильевич Абрамочкин — легенда советско-российской фотожурналистики. Награжден ‎‎премией «Золотой глаз» международного конкурса World Press Photo (1987). Участвовал во многих ‎‎международных выставках и проводил свои персональные выставки в Чехословакии, Венгрии, Индии, ‎‎Франции, Голландии, Сирии, Румынии, Болгарии, Германии, России.‎
В 1986 году был участником международного проекта «Один день из жизни США», а в 1987-м — «Один ‎‎день из жизни СССР». Сотрудничает по сей день с такими крупными западными агентствами и ‎‎изданиями, как «Пари-Матч», «Тайм-Лайф» и другими. Включен в Международную монографию ‎‎‎«Современные фотографы» (Contemporary Photographers) издательства St. James Press Chicago and ‎‎London.‎
Фото Юрия Абрамочкина в клипе без подписи, а фото других известных советских авторов с фамилиями этих фотожурналистов.‎

Желательно смотреть это видео во весь экран