Богатырёв Юрий Георгиевич. Чтобы помнили!

Родился 2 марта 1947 года в Риге в семье Георгия Андриановича и Татьяны Васильевны Богатырёвых. Отца, офицера ВМФ СССР, в 1953 году перевели служить в Москву. В 1963—1966 годах учился в Художественно-промышленном училище имени М. И. Калинина на коврово-ткацком отделении, которое не окончил. Занимался во Всероссийской мастерской эстрадного искусства на отделении разговорного жанра. В 1966—1971 годах студент Театрального училища имени Б. В. Щукина (курс Ю. В. Катина-Ярцева). В 1971—1977 годах служил в МДТ «Современник», в 1977 году был приглашен в МХАТ и некоторое время работал в двух театрах. Одна из лучших театральных ролей — Клеант в спектакле по пьесе Мольера «Тартюф».

В кино Богатырёв дебютировал в 1970 году в дипломной работе Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны».
Тогда же он познакомился с Александром Адабашьяном. Позже Адабашьян рассказывал о Богатырёве: «Я думаю, живопись для Юры была продолжением его профессии. Он рисовал друзей, старушек на улице, чеховских персонажей. Любил гулять по арбатским переулкам и потрясал меня знанием этих мест. У Юры ведь долгое время была красногорская прописка, ему не полагалось общежитие. Поэтому он жил у однокурсника Кости Райкина, а потом переехал ко мне. Юра был человеком детских реакций: легко обижался, легко мирился. Мы познакомились с Юрой на дипломной работе Никиты Михалкова. Вольно-невольно много общались, а потом выяснилось, что Юра увлекается живописью. Мы вместе ходили на выставки, одно время Юра даже жил у меня дома. От комплекса "приживалы" придумал себе, что обожает мыть посуду. Когда к родителям приходили гости, умолял маму: «Ничего не трогайте! Я приду и все перемою!» Никогда не возвращался домой с пустыми руками: то булочки калорийные приносил, то пакетик сушек. Очень трогателен был в общежитии. С людьми Юра сходился не сразу. Был сначала ершист, боялся, что его не воспримут, и делал вид, вроде бы оно ему и не очень-то надо. Но стоило человеку отнестись к нему доброжелательно, он сразу «влюблялся». Когда он, работая в «Современнике», «влюбился» в Галину Борисовну Волчек, то каждое утро мыл ей машину. Весь театр думал, что это подхалимаж. Но Юра мог так же «влюбиться» в билетершу, роли не играло, и тогда тоже дошло бы до мытья полов и ухаживания. В Юре было много детского, и когда он напускал на себя серьезность, это все равно прорывалось. Однажды он пригласил меня на спектакль, я не смог зайти к нему за кулисы и позвонил на следующий день. Юра сухо буркнул: «Да, узнал. Что ты хочешь? Говори быстрее, у меня нет времени!» - «Ты играл потрясающе, замечательно!» - «Серьезно? Знаешь, а вот этот кусок я хотел сделать так... А что ты сейчас делаешь? Приезжай, поговорим». Юра тут же все забыл, никак не пытаясь оправдать свою холодность в начале разговора. Разве можно было на это обижаться?»

Настоящая известность к актеру пришла после знаменитого фильма Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», вышедшего на экраны в 1974 году, в котором Богатырёв сыграл одну из главных ролей - красноармейца Егора Шилова
Съёмки проходили в Чечне, в горных и предгорных станицах и аулах. Местные жители, знавшие толк в лошадях и джигитовке, не раз восхищались тем, как актёр ездил верхом. В седле он держался так, как будто занимался верховой ездой всю жизнь, и с лошадью управлялся как опытный наездник. Хотя на самом деле Юрий начал учиться скакать на лошади лишь накануне съемок. Еще ему пришлось учиться драться. Когда по сценарию потребовалось ударить по лицу Александра Кайдановского, игравшего ротмистра Лемке, для Богатырева это было для Юрия огромной проблемой. Он никогда в жизни не дрался. Михалков ужаснулся, увидев, как неумело Богатырев складывает кулак: Шилову предстояло ловко лупить по ушам ротмист­ра Лемке.
Первая успешная роль так же могла оказаться и последней. Шилову нужно было прыгать в реку с девят­надцатиметровой высоты. Михалков рассказывал: «Кстати, мы не знали глубины реки – мерили камнем, и получалось очень глубоко. А потом ужаснулись – потому что мы не рассчитали, что камень уносится течением. Оказывается, там глубина была всего метра полтора... С такой высоты прыгать было катастрофой. Если бы случилась беда...». И удивительно хладнокровно констатирует: «Юра был замечательно наивен. Он был убежден – раз друзья просят сделать это, они за него отвечают, и надо делать, потому что все будет нормально».

Позже Никита Михалков часто приглашал в свои фильмы Богатырёва. В 1976 году Юрий сыграл Сержа Войницева в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино», в 1979 году исполнил роль Штольца в фильме «Несколько дней из жизни И.И.Обломова», и Стасика в «Родне», вышедшей на экраны страны в 1981 году.

В 1988 году Богатырёв снялся в музыкальной комедии «Дон Сезар де Базан».
Богатырёв обладал фантастической способностью к внутреннему и внешнему перевоплощениям. В нем органически сочетались парадоксальная острота творческого мышления, богатство выразительных средств и простота исполнительского мастерства. Актеру были подвластны комедийность и драматизм, фарс и трагедия. Без преувеличений можно сказать, что Богатырева любила вся страна. Однажды Юрий Богатырёв гостил у своих знакомых на даче под Одессой. Как-то он решил помочь хозяевам починить забор. Только он начал прибивать доску, как из-за забора высунулась соседка Фаня Наумовна и нежно, потому что она очень уважала Богатырева, сказала ему:
- Юрочка, перестань стучать, сволочь! У меня же ребенок спит!
Богатырёву это выражение понравилось. И в Москве, когда ему надо было ночью утихомирить соседей, он высовывался в коридор и стыдил:
- Перестаньте кричать, сволочи! Я же сплю!

При всей известности Богатырёва его жизнь долгое время была не устроена. Имея подмосковную прописку, Богатырёв скитался по квартирам друзей, трогательно пытаясь компенсировать неудобство от своего присутствия покупкой булочек и бесконечным мытьем посуды. Позже, работая в «Современнике», он перебрался в театральное общежитие. В котором прожил до получения звания «заслуженного артиста», после чего ему была выделена однокомнатная квартира. Рисовал свои картины Юрий Богатырёв на общей кухне. На плите варились обеды, а он располагался с кистями, красками здесь же. Мог рисовать, одновременно разговаривать с соседями, травить анекдоты.

Портреты, шаржи на коллег от такой непринужденности только выигрывали: артисты вставали в очередь, чтобы Богатырёв их нарисовал. Свои работы художник щедро раздаривал - они остались в коллекциях известных актеров кино и театра.

Александр Адабашьян рассказывал о Богатырёве: «Я думаю, живопись для Юры была продолжением его профессии. Он рисовал друзей, старушек на улице, чеховских персонажей. Любил гулять по арбатским переулкам и потрясал меня знанием этих мест. У Юры ведь долгое время была красногорская прописка, ему не полагалось общежитие. Поэтому он жил у однокурсника Кости Райкина, а потом переехал ко мне. Юра был человеком детских реакций: легко обижался, легко мирился. Зато режиссеры могли вылепить из богатыревской внешности любой образ. По требованию Никиты Михалкова для роли Егора Шилова актеру пришлось худеть. Богатырёв долго питался капустными котлетами. А для роли Стасика в «Родне» из него сотворили толстяка: Богатырёв играл с яйцевидной наклейкой на голове, с подкладным животиком и производил впечатление рохли. Кстати, знаменитую сцену танца с Нонной Мордюковой, которая выглядела как сплошной полет фантазии актеров, ставили с балетмейстером и репетировали целый месяц. Все эти роли сделали Богатырёва знаменитым, но совсем не приблизили к разгадке его сущности».

Позже выставка художника Юрия Богатырёва объехала всю Россию, и собрала пять книг отзывов.

Жизнь замечательного актера Юрия Богатырёва трагически оборвалась 2 февраля 1989 года.
У Юрия Богатырёва развилась депрессия, он начал принимать антидепрессанты
По жуткому стечению обстоятельств, он пострадал потому, что транквилизаторы (укол врачей) наложились на тонизирующие лекарства, которые он выпил вечером.
Юрий Богатырёв был похоронен на Писательской аллее Ваганьковского кладбища в Москве.