Гений печатного станка

Художник-самоучка и изобретатель-новатор, считал подделку долларов ниже своего достоинства. «Делать их — все равно что кофе заваривать», — так любил говорить он следователям. Он специализировался только на советских рублях. А начиналось все так...

Эта история началась в середине 70-х. К 1977 году в 76 регионах СССР, от Вильнюса до Ташкента, было выявлено 46 фальшивых купюр пятидесятирублевого номинала и 415 — двадцатипятирублевого, имевших, по заключению экспертов, единый источник происхождения.

Исключительно высокое качество подделок заставило контрразведку подозревать ЦРУ, которое, конечно, легко могло печатать рубли фабричным способом в США, а затем через агентуру распространять в СССР. Наряду со шпионской проверялась и традиционная версия — предполагали, что фальшивомонетчики получили технологии прямо из Гознака.

Более пятисот сотрудников предприятия почти год находились под круглосуточным наблюдением КГБ, пока повторная экспертиза не установила, что Гознак здесь ни при чем — просто кто-то в стране слишком хорошо разбирается в процессе печати денег.Контрразведка с сожалением оставила идею разыскать в СССР американских сеятелей, разбрасывающих ассигнации, и КГБ с МВД сосредоточились на поисках группы фальшивомонетчиков внутри страны.

Постепенно удалось определить, что на юге России высококачественные подделки появляются чаще, чем в других регионах. Затем круг поисков сузился до Ставрополья, где за три месяца 1977 года было выявлено сразу 86 поддельных двадцатипятирублевок. И наконец, благодаря бдительности продавца-адыгейца был схвачен первый, как считали силовики, член преступной группировки.

12 апреля 1977 года. Черкесск. Колхозный рынок. Продавец-адыгеец только что сообщил милиционерам, как несколько минут назад к нему
обратился покупатель с просьбой разменять двадцатипятирублевые бумажки. Торговцев просили же обращать внимание, если кто-то будет предлагать на рынке четвертные или полтинники? Вот он и обратил. Да, конечно, он покажет покупателя. Вот тот — с портфелем.

Документы у подозрительного покупателя оказались в порядке: Виктор Иванович Баранов, житель Ставрополя. Но уж как у него оказалось в порядке с наличными деньгами, милиционерам и не мечталось. В портфеле у Виктора Ивановича лежали 1925 рублей четвертными билетами. Эти 77 банкнот стали для Баранова тем же, чем 33 утюга для профессора Плейшнера, — знаком провала.

— Так кто вы такой? — спросил его следователь, когда милиция доставила владельца подозрительных денег в отделение.

— Я фальшивомонетчик, — ответил король фальшивомонетчиков.

Нужно сказать, в момент задержания Баранов был... внештатным сотрудником Ставропольского ОБХСС. Будучи водителем, Виктор Иванович возил в рейды по всяким «хлебным местам» двух обэхээсников — старшего лейтенанта Александра Никольченко и майора Юрия Баранова (однофамильца).

И надо же было случиться, что старлей во время задержания был в Пятигорске, где как раз ловил пресловутого неуловимого фальшивомонетчика! Узнал, что того поймали в Черкесске, и получил приказ доставить пойманного в Ставрополь. Каково же было изумление опера, когда он увидел перед собой напарника!.. «Я знал, что Юра с Сашей занимаются моими поисками, но ни разу не задал им и вопроса...

Никогда не стал бы использовать в свою пользу наши дружеские отношения», — признается Баранов.

«Я для себя давно решил, — рассказывает Баранов, — если поймают, то не буду крутить-вертеть. Я милиции никогда не врал». Милиция об этом тогда, правда, не знала и считала Виктора Ивановича курьером фальшивомонетчиков, который решил взять всю вину на себя, чтобы выгородить сообщников. Потому что не может один человек изготавливать фальшивые деньги такого безупречного качества!

«В Ставрополь меня везли как генерала, — вспоминает Баранов. — Впереди ехали две машины ГАИ с мигалками».

Там он сразу повел милицию в свой сарай, где при обыске были обнаружены компактная типография, пачки напечатанных денег и пять тетрадей с описанием многолетних исследований. В тот же день на стол министру МВД Щелокову лег доклад, и уже на следующее утро в Ставрополь вылетела группа московских экспертов.

Во время следственного эксперимента Виктор Иванович на глазах у высоких гостей создал на бумаге водяные знаки, прокатал высокую и глубокую печать, обрезал лист и нумератором нанес казначейский номер. К концу представления скептиков в помещении уже не оставалось. Все поверили в чудо и в то, что волшебнику надо вкатать приличный срок.

После чего по решению Главного следственного управления МВД СССР к уголовному делу № 193 по факту обнаружения поддельных денежных билетов двадцатипятирублевого достоинства, с чего все начиналось, было приобщено еще сто аналогичных дел. К расстрелу в СССР приговаривали и за меньшие преступления.

Интерес к деньгам появился у Вити Баранова еще в детстве, когда он начал собирать коллекцию старых денежных банкнот. Но к тому, что деньги можно делать самому, он пришел значительно позже...

- Когда я начинал делать деньги, был на сто процентов уверен, что ничего не получится. Но было интересно проверить свои возможности, — вспоминает ставропольский «Кулибин».

Над купюрами он трудился 12 лет. За это время досконально изучил аж 12 полиграфических специальностей — от гравера до печатника. Три года сам «изобретал» водяной знак, два — краску для глубокой печати. Штудировал учебники для студентов-полиграфистов, даже ездил в Москву, в «Ленинке» изучал редкие книги «по специальности»... Многое ему приходилось делать методом проб и ошибок.

Изобретатель закрывался в своем сарае на ставропольской улице Железнодорожной и работал буквально день и ночь. Плоды этой работы можно увидеть сегодня в музее МВД. Целую комнату занимает барановская «экспозиция», которую везли в Москву ни много ни мало — на двух КамАЗах!

Особую гордость гения подделки представляет изобретенный им раствор для снятия окислов меди при травлении. Над этой задачей долгое время
бились все печатники мира. Страшно трудоемкая и кропотливая работа! А Баранов соорудил реактив из четырех компонентов — два травят медь, два убирают ее окислы. На все про все нужна минута-другая... Гознак 14 лет работал на этом травителе, получившем негласное название — «барановский».

Первая банкнота, которую сделал Баранов, была пятидесятирублевка. Один к одному с оригиналом в самых мелких деталях. Единственное, из уважения к Ленину, фальшивомонетчик омолодил вождя лет на двадцать. И этого не заметили ни в одном банке!

Полтинников он выпустил немного — 70 штук. Кавказцы на рынках «с руками» хватали их и просили еще. Но ставрополец решил делать «четвертак» — самую защищенную из советских купюр. «Если бы рубль был самым сложным, я б его делал... Меня деньги не интересовали как таковые», — смеется Виктор Иванович.

Даже милиция признает, что Баранов использовал свой денежный станок очень скромно. Единственным серьезным приобретением за все эти годы стал автомобиль. И то, по словам Виктора Ивановича, вся сумма была выплачена им из честных трудовых сбережений. «В рестораны я не ходил, не курил, не пил, девчат у меня не было. И телевизора не было, был только маленький холодильник.

Мне не нужно было — я занимался работой». Все деньги уходили на изготовление нового оборудования. Родным поддельные купюры он не давал. «Жена однажды спросила, откуда деньги, — вспоминает Баранов. — Я сказал, что предлагаю свои изобретения заводам. Жене я много денег не давал — 25, 30, 50 рублей».

Параллельно с изучением монетного дела Баранов наблюдал за поведением продавцов на рынках, чтобы понять, как «ходят деньги». Например, торговцы рыбой всегда берут купюры мокрыми руками, у торговцев мясом руки часто бывают в крови. Кавказцы охотно берут новые хрустящие купюры. В результате Баранов пристроил 70 полтинников, после чего решил с ними завязать. Надоели фантики.

Однако к изготовленным деньгам Баранов сразу терял интерес. Его не интересовало богатство — просто нужны были средства для реализации других смелых проектов. Он посчитал, что для этого нужно где-то 30 тысяч рублей. Сказано — сделано!

Да вот беда, когда Баранов повез менять свои деньги в Крым, купил у одной бабульки два килограмма помидоров, отошел и лишь через несколько минут хватился, что чемодана при нем нет. Вернулся, а старушка была такова, прихватив с собой денег на добрый дом...

Пришлось растяпе-изобретателю вновь включать печатный станок, который он уже собирался было разобрать и разбросать по частям в разные пруды.

Подделывать валюту Баранов и не думал. Но во время одной из поездок в столицу приобрел у барыги доллар — для коллекции. Разглядев его внимательнее, убедился, насколько это простая в исполнении денежка...

У Баранова не было друзей, ведь друзья любят наведываться без стука. Для подозрительных соседей он регулярно устраивал «день открытых дверей». Любопытным старухам, заглянувшим в мастерскую, открывался вид на слесарный станок, увеличитель и бачки для проявки — все самое интересное Баранов прятал в разобранном виде под стеллажами. Только подозрительный сосед-охотник продолжал считать, что Баранов ночью льет в сарае дробь.

Именно при создании новой партии четвертных маэстро допустил роковую оплошность. Закрепляя клише для создания защитной сетки, Баранов не обратил внимания на то, что клише перевернуто. В результате, отпечатав деньги, он обнаружил, что в месте, где у волны должен быть подъем, оказался спуск.

Посчитав, что этого никто не заметит, он решил не браковать партию. Однако в одном из банков, куда в конце концов попала такая купюра, зоркий кассир разницу заметил и поднял тревогу. С этого момента, как пишут в триллерах, жить на свободе Баранову оставалось считанные месяцы.

«К моменту ареста у меня было разобрано все оборудование, — рассказывает он. — Собирался проехать по прудам и озерам и разбросать его там по частям. Не выкинул только потому, что апрель, грязь, не проедешь. И слава богу. А то пришлось бы водолазам искать эти части на дне водоемов».

Из Ставропольского СИЗО Баранова перевезли в Москву, в Бутырку. Ежедневно его навещали специалисты, которым он в течение двенадцати следственных экспериментов демонстрировал победу человеческого разума над Гознаком.

- В Бутырке мне показали, – рассказывает Виктор Иванович, - коллекцию фальшивок. И ни в одной купюре я не увидел мастера, а увидел акул. Если бы мне нужно было разбогатеть, через неделю стал бы миллиардером и лег на дно. Но мне хотелось доказать самому себе, что стою многого. Поэтому я не спешил. Водяные знаки изобретал три с половиной года, краски - два с половиной, печать - моментально.

Хотите расскажу, как делал деньги? Начал с того, что в них влюбился. Вообще я считаю, что ассигнация - высшее из того, что придумал человек. Века человечество билось, чтобы превратить их в неприступную крепость, вооружить до зубов, окружить непроходимым рвом. А я хотел голыми руками эту крепость разрушить...

Вы видите купюры в законченном виде и поэтому никогда не поймете их красоты. Одно изготовление водяного знака - микроскопический, но волшебный и, можно сказать, поэтический процесс. Когда Лукашов во время следственного эксперимента увидел, как на листе бумаги появились звездочки, обомлел. Знак ведь не случайно называется водяным. Красота в том, что он появляется вроде из ничего. Но только в руках мастера.

Технолог Гознака писал тогда в своем заключении: «Изготовленные Барановым В. И. поддельные денежные билеты достоинством 25 и 50 рублей внешне близки к подлинным купюрам и трудно опознаваемы в обращении. Именно поэтому данная подделка являлась очень опасной и могла вызвать недоверие населения к подлинным денежным знакам».

Виктор Иванович охотно делился своими наработками. Двенадцать лет он таился, и вот наконец появились люди, способные оценить его талант и титанический труд. Король фальшивомонетчиков с радостью выдал рецепт своего раствора, травившего медь в несколько раз быстрее, чем это делалось в Гознаке (под именем «барановского растворителя» он использовался в производстве следующие 15 лет).

Суд над Барановым был уникальным. Он отказался от адвоката, все чистосердечно рассказал, в том числе про потерю, тем самым увеличил себе срок - потянул на "хищение в особо крупных размерах". Генералы поехали получать ордена, а он все 12 лет надеялся, что о нем вспомнят. Хотя по тем временам могли бы и расстрелять...

«Мало денег напечатал, — предлагает свое объяснение гуманности суда Баранов. — А то расстреляли бы. Но знаете, что я вам скажу: лучше бы расстреляли. Я бы не мучился одиннадцать лет, когда руки трясутся от голода, снег, мокрые ноги и десять машин с бетоном, которые надо перекидать лопатой. Каждый день».

На самом деле напечатал Баранов немало — порядка 30 000 рублей, но лишь малую толику этих денег он пустил в оборот, большая часть так и оставалась в сарае.

- Самые трудные для подделки были царские. Даже деникинские и даже керенки были с изюминкой. Самые красивые - с Екатериной. Недаром народ любовно про-звал их "катеньки". Правда, был недостаток - очень большие по размеру.

У Николая II был потрясающий водяной знак - с дырочками по всему портрету, будто император осыпан бриллиантами. Но там бумага хуже - наливная... У российских денег есть все. Бумага (я знаю, как она делается) - последнее слово техники. Защита - столько степеней, и каждая как "Линия Маннергейма"! Лучше доллара.

Узорчатые виньетки, сетки, цветные волокна, печати - микро, орловская, металлографская... Но будь хоть сто степеней защиты - подделать можно. Главное, чтобы они были стабильными и красивыми! Тогда они будут уважаемы народом. А эти, сегодняшние, уж поверьте мне, таковыми не будут никогда. Раньше денежки в чулках хранили десятилетиями, а сейчас только одна забота: поскорей от них избавиться. Фантики...

Срок Баранов отбывал в колонии особого режима Димитровграда Ульяновской области. На «зоне» Баранов пользовался большим авторитетом. Вопреки тамошним порядкам кличку ему зэки не дали, а звали уважительно по имени-отчеству.

Вернувшись после заключения в 1990 году в Ставрополь, Баранов снова принялся за изобретательство. «Смысл жизни человека — творческий труд, — считает он, отмахав 11 лет кайлом. — Что мне было дано, я реализовал, пусть даже пришлось вынести много страданий и отсидеть».

Мыслей же о том, чтобы уехать за границу, у Баранова никогда не было. Ну и что, что там выше ценят мозги? Деньги он особо не ценит. Они ему нужны лишь для того, чтобы изобретать что-то новое. И еще он говорит, что никогда и никому не отдаст технологию изготовления «барановских» купюр.

- Понимаете, я могу сделать деньги любой страны. В любом количестве. Фунт стерлингов, марку, франк, хоть тугрик. Интерпол не отличит. Доллары можно печатать дома элементарно, как заваривать кофе. Но я этого не сделаю никогда, даже под пыткой раскаленным утюгом или дулом пистолета. Другое дело - для государства. Если бы ко мне обратились официально, сделал бы такие рубли - фальшивомонетчики бы вымерли как вид. Вечные!