Русская деревня. Специальный репортаж

Выбор места пал на Чухломской район Костромской области не просто так. Сначала хотел поехать в Буйский район, по заброшенным деревням, но такого у нас везде много.

А вот противоположность встречается нечасто. В давно нежилую деревню Асташово возвращается жизнь. Всё началось несколько лет назад, когда москвич Андрей Павличенков во время одного из путешествий по краю побывал в заброшенном деревянном тереме. Шедевр русской архитектуры был в очень плохом состоянии, на грани гибели. Андрей принял волевое решение и решил купить руину для того, чтобы самостоятельно восстановить уникальное здание.

Работы продолжаются уже три года. За это время терем перебрали почти полностью. Старались, по возможности, сохранить оригинальные детали, но многие сгнили и их пришлось делать заново. Самого Андрея в тот день на месте не было, он бывает в Асташово наездами. Терем и деревню мне показывал его помощник Слава, без него бы ничего не получилось.

Восстановление проводят специально нанятые рабочие под присмотром специалистов из реставрационной мастерской города Кириллова. Всё это Андрей делает за свой собственный счёт, гости помогают пожертвованиями.

Интерьеры тоже будут восстанавливать по старым фотографиям. В тереме будет жить сам Андрей с семьёй, и сделает здесь небольшой гостевой дом, будет сдавать комнаты.

Ну, и развивать сельский туризм. Можно восстановить несколько заброшенных домов в самой деревне, и тоже сдавать их. Уже сейчас в Асташово приезжает много людей на праздники, которые устраивает Андрей. Недавно была Масленица, и в костромскую глушь из Москвы приехало семьдесят человек. А в прошлом году, на летний праздник собралось больше двухсот!

Деревянный резной терем со всех четырёх сторон окружён лесом. Как же здесь здорово летом, сидеть на башенке, и смотреть на рассветы и закаты.

Это невероятно крутая задумка, очень уважаю Андрея за его смелость. В соседней Ярославской области был похожий терем купца Сорокина, тоже стоявший заброшенным много лет. В итоге, он был окончательно уничтожен ураганом.

Хочу вернуться и познакомиться лично. Если вы хотите приехать в гости, вам будут рады, только напишите хозяину предварительно. Ночевать можно в избе—штабе реконструкции, здесь тёплая печка!

Края здесь глухие, несколько деревень стоят брошенными, но Андрей и его команда общими усилиями стараются сохранить наследие этих мест. В соседнем Филино сохранилась лишь одна изба, зато какая!

Внутри всё настоящее. Что-то от бывших жильцов, что-то принесли из других домов: Андрей собирает старину в пустых, заброшенных домах.

Есть целая комната с сокровищами. Чего тут только нет! Может быть, когда-то эти предметы интерьера займут свои места в восстановленных домах и в тереме.

В доме живут строители, которые восстанавливают лесной дворец. Работают они вахтами, не всё время. Когда я приезжал, рабочих не было.

Теперь — про живых людей и жилые деревни. Они тоже есть, по соседству. Андрей договорился для меня с некоторыми жителями деревни Якша, которых знает сам. И вот я уже на пороге дома Надежды Кирилловой, заслуженной работницы культуры, пенсионерки.

У Надежды Николаевны настоящий деревенский дом, ну а какому ещё быть в деревне-то? Белёную русскую печь расписали надеждины внучки прошлым летом. В печи регулярно готовят.

Разливая чай, бабушка начинает рассказывать о своей жизни. Непростой и очень типичной жизни российского пенсионера: почти полвека трудового стажа, награды, маленькая пенсия. Трудно. Трудовые знаки почёта — просто медальки, никаких добавок к семейному бюджету они не приносят.

Пятнадцать лет назад в семье случилось страшное горе — погиб один из двух сыновей, Николай. Рана матери не заживёт никогда, и утешение она нашла в религии. День Надежды начинается с молитвы, перед сном — три часа чтения православной литературы. Конечно, она постоянно ходит в церковь, одна из самых прилежных прихожанок. Не приемлет полумер: верить внутри недостаточно, не посещаешь церковь — не веришь.

Живут вдвоём с дедом, тому в последнее время нездоровится, у него болезнь Паркинсона. Он почти ничего не слышит и не ходит. Всю жизнь работал на лесозаготовках. Лес — основное занятие этого края. Сын Михаил пошёл по маминым стопам, и занимается искусством — работает в деревенском клубе, играет на аккордеоне. Живёт со своей семьёй в той же деревне, но в другом доме.

Продуктовый магазин, место притяжения. Продают, как водится, не только еду, но и другие товары повседневного спроса, например аляповатые халаты. У бабушек они нарасхват!

Ассортимент прямо богатый, обычно в таких магазинах всего меньше. Удивительно, но кажется, не продают алкоголь. Не могу сказать, что совсем никакой, но на контрасте с другими магазинами такого типа, где все стеллажи уставлены разными видами водки…

Развлечение деревенских детей, гнаться на велосипедах за лесовозом. Водитель, конечно, знает про игру, и дразнит мальчишек.

Вместе со Славой и Валентиной, хозяйкой второго дома, отправились в местный клуб.

Клуб финансируется из районного бюджета, но держится, в первую очередь, на энтузиазме. Сотрудники получают весьма скромную зарплату, однако имеют льготы работников культуры на селе.

Интерьеры советские, аутентичные, но оборудование, говорят, современное. Здесь проходят местные праздники, концерты, показывают кино. В Якше живёт полторы тысячи человек, люди дружные. Я был в клубе в субботу днём, ничего не проводилось. А вообще, здесь и детские кружки есть.

Маленький спортзал был открытием. Его сделали работники клуба своими силами, практически из подручных средств. Каждую неделю сюда приходят заниматься шестьдесят людей. Это бесплатно. В клубе залом гордятся, сделали хорошее дело, лишь бы люди дома не сидели.

Ещё есть маленькая библиотека и деревенский театр. Костюмы шьют сами. Я бы хотел посмотреть репетицию спектакля.

Евгений, директор клуба. Посетовал, что отношения между людьми даже в деревне охлаждаются, и всё больше напоминают городские, когда не стыдно не знать соседей, не здороваться с людьми и не помогать им. А потом рассказал историю, как отговорил одного своего сотрудника от переезда в город. Ведь население деревни уменьшается, многие молодые уезжают в поисках лучшей жизни. Так и его тридцатилетний работник решился, сразу после женитьбы. Тогда Евгений предложил ему альтернативу: попробовать “выбить” его семье положенную законом субсидию по программе “Молодая семья”. Пусть непросто, но это удалось, молодожёнам дали кредит на постройку собственного дома, и даже хватило на автомобиль. Звучит как сказка, конечно, но и не верить Евгению нет оснований, зачем ему придумывать.

В гостях у Валентины. Снова большая русская печь. Это не просто деталь интерьера или банальный обогреватель. Это основа основ, центр домашнего мироздания. Печь греет, в печи готовят, на печи спят. И жители костромской глубинки активно пользуются этим “архаичным” изобретением. И романтика здесь ни при чём, просто область до сих пор не газифицирована. Люди пользуются газом в баллонах, но это всё равно дорого, дом топить газом или электричеством — просто разорение.
Аркадий, хозяин дома, всё время просидел у окна. Не то, чтобы он очень не любит гостей, просто очень не любит фотографироваться.

Валентина же накрыла для нас стол с угощениями.

Всё на столе приготовлено своими руками. Пироги, соленья, варенья, даже хлеб из печи!

Хозяйка третьего дома подошла к встрече гостей наиболее оригинально. Как положено, с хлебом-солью, причём соль чёрная, местный костромской “специалитет”. Надежда — фермер, и держит небольшое хозяйство, которое её кормит.

Всё на своих плечах. Муж помогает, конечно, но он целыми днями работает. Сажать, сеять, пахать, заготавливать зерно, кормить и выгуливать скот — всё это делает одна маленькая женщина.

Надежда показывает свои владения. Всё, что до леса её. Здесь картофельное поле и луг. Картошка, в первую очередь, идёт на продажу.

Есть и животные, они содержатся в амбаре под жилым домом. Дому сто лет. Размещать животных и людей в одном здании, но на разных уровнях, обычное дело.

В хозяйстве четыре коровы, это максимальная “загрузка”, иначе и места не хватит, и одной не справиться. Телят Надежда не держит, сразу продаёт.

Дом здесь позажиточнее, так мало кто живёт в деревне. И снова печь, которая используется по назначению. И снова застолье из домашних продуктов. Грибочки, морковь, холодец и чудесный компот из морошки! На десерт — голубика, редкая ягода, которую специально приберегли с лета, морозили для особенного случая.

Приехал Александр, супруг Надежды. У неё сразу появились новые хлопоты, нужно же накормить мужа.

Этот рассказ был бы не полным без посещения ещё одного дома, на краю деревни. К его хозяевам можно приходить без приглашения, телефона там нет, а в дверь стучать бесполезно, всё равно не слышат. Но свет горит, а значит — дома.

Димдимыч и его жена БабАня готовы принимать гостей в любое время суток. Особенно если гости пришли с подарком, что булькает в стеклянном пузырьке. Какой же репортаж из деревни без рассказа о местной алкашне.

Бухарики они страшные, но чертовски обаятельные. Это был самый тёплый приём, такие душевные люди. Целовались друг с другом и обнимались с гостями, по-моему совершенно не понимали, что перед ними незнакомые люди, всё время называли другими именами, а в Шеннон вообще не признали американку и не поняли, что она говорит не на русском языке.

Как сказал поэт прозы Ловыгин, Димдимыч это всероссийская сеть гостеприимства. В Уфе у его близнеца пил самогон. На самом деле, не всё так радужно: Димдимыч в молодости отсидел за убийство: застал жену с любовником и “грохнул” обоих. Вышел, женился на бабе Ане, и вот уже четвёртый десяток лет живут душа в душу. Как говорят они сами — “тридцать лет совместных пьянок”.

Когда-то у них была корова и два трактора, а сами они жили в другом доме. Однажды мужики застряли на Ниве в грязи, дошли до Димдимыча, а тот пьяный, но согласился помочь. Сначала засадил один трактор, вернулся за вторым, тот тоже застрял! Пришлось идти за соседом, у которого трактор гусеничный.

Несмотря на недуг, они очень добрые люди, всегда помогают соседям. Живут очень бедно, но если нужно, даже выручают деньгами.

Вы наверняка узнали в ком-то из героев репортажа знакомые типажи. Пожалуй, в каждой деревне есть примерно такие же жители. Сам я вспоминал “свою” деревню, куда ездил в детстве к прабабушке.