Короткий рубль взбодрил агропром

Действовавшая ранее система помощи отрасли — компенсация производителям двух третей кредитной ставки — перестала быть актуальной еще в прошлом году. В результате девальвации издержки предприятий выросли в диапазоне от 15 до 50%, а увеличение ставки рефинансирования до 17% привело к тому, что стоимость кредитов для производителей оказалась запредельной. В результате многие предприятия решили приостановить инвестпроекты и брать меньше кредитов, что в краткосрочной перспективе могло закончиться такими серьезными проблемами, как срыв посевной, а в долгосрочной — сокращением объемов производства.

С начала года цены на пшеницу начали снижаться
На днях глава Минсельхоза Николай Федоров докладывал президенту Владимиру Путину о новых методах стимулирования отрасли с учетом ситуации в банковском секторе и на финансовых рынках. Так, в январе этого года правительство в качестве антикризисной меры повысило размер компенсации процентной ставки по краткосрочным кредитам до 14,7% (в прошлом году такие субсидии составляли 5,7%). Еще по 2–3% компенсаций должны добавить регионы. Теперь эффективная ставка по кредиту для производителя, по словам Федорова, составляет от 3 до 7%, и уже в феврале в регионы перечислено 36 млрд рублей на возмещение затрат по коротким кредитам.
Помимо субсидий по краткосрочным кредитам в 2015 году впервые должно заработать проектное финансирование: Банк России будет выдавать коммерческим банкам кредиты на финансирование отобранных по конкурсу инвестпроектов емкостью от 1 млрд рублей, в том числе в сфере АПК. Итоговая ставка по таким кредитам составит 10,5%, уже отобрано несколько проектов, но сам механизм пока не заработал. Предполагается, что сроки кредитования по проектному финансированию составят не менее семи лет.

В конце прошлого года производство свинины начало расти
И наконец, еще одна важная антикризисная мера связана с компенсацией 20%-30% затрат на капитальные вложения при создании новых и реконструкции действующих сельхозпредприятий. На них аграрии возлагают большие надежды, однако правила распределения субсидий до сих пор не сформированы, не определена и их общая сумма.
Принятые меры господдержки вывели отрасль из ступора, в который она впала в конце прошлого года. Наибольший спрос со стороны аграриев приходится на краткосрочные кредиты с компенсацией процентной ставки — эти деньги они используют для пополнения оборотных средств, в частности для проведения сезонной посевной. Что касается инструментария для инвестиционного и проектного финансирования, то пока он воспринимается как некая база, на основе которой нужно создавать реальные схемы взаимоотношений между банками и производителями.

Ценовые ножницы тормозят инвестиции
В этом году по госпрограмме развития АПК в федеральном бюджете на различные формы поддержки отрасли предусмотрено 187,8 млрд рублей. По словам Николая Федорова, регионы уже получили на аграрные цели 98,5 млрд рублей (в прошлом году было только 32 млрд). Участники рынка подтверждают, что начали получать традиционные специализированные меры господдержки раньше, чем в прошлом году, а региональные власти стали расторопнее. Но все же основным источником сохранения производства, а для кого-то, возможно, и роста, остается банковское кредитование.
На что же пойдут эти деньги? Можно ожидать, что помимо традиционных направлений инвестирования — увеличения производство мяса, молока, зерна — в ближайшее время возрастет доля инвестиций в инфраструктуру и переработку, а также в проекты, связанные с импортозамещением. Нельзя сказать, что с точки зрения соотношения импорта и собственного производства в нашем агропроме все плохо. На момент введения продовольственного эмбарго мы полностью обеспечивали себя продовольственным и фуражным зерном, и более того, в этом сезоне экспорт зерна достиг рекордных 30 млн тонн. Полностью обеспечивали себя куриным мясом, практически полностью — более чем на 80% — свининой, такая же ситуация с молоком. Понятно, что большой вопрос есть в соотношении цены и качества продукции и их соответствии запросам потребителей и переработчиков — собственно, именно поэтому спрос на импортное сырье сохранялся. Однако после девальвации поставки импорта заметно сократились из-за его неконкурентоспособности по цене. Наиболее импортозависимые и слабо развитые сегменты агропромышленного рынка — производство говядины, овощей и фруктов. После введения продовольственного эмбарго инвестиционная активность в этих подотраслях возросла, можно ожидать ее роста и в дальнейшем, особенно в производстве овощей.

Разведение КРС — одно из перспективных направлений агропрома
Большую роль в инвестиционных настроениях сегодня играет ценовая конъюнктура. Осенью мы наблюдали рост цен, у многих производителей резко возросла маржа, и они с оптимизмом смотрели на дальнейшее расширение бизнеса. Однако последовавшая девальвация рубля заметно увеличила их издержки, поскольку отрасль сильно завязана на импорт: семена, удобрения, средства защиты растений, вакцины, племенное стадо — все закупается за границей. А после Нового года рост отпускных и розничных цен на продукцию уперся в низкую платежеспособность потребителей. В результате спрос стал снижаться, и сегодня уже произошел заметный откат цен на всю продукцию — мясо, молоко, зерно. Добавим, что падение цен на зерно было спровоцировано еще и введением пошлины на экспорт в феврале этого года. Этим правительство добилось своей цели — снижения цен на зерно на внутреннем рынке, но за счет прибыли производителей. В результате многие из них сегодня балансируют на грани рентабельности. В настоящее время диспаритет цен на рынке — растущая себестоимость и снижающиеся отпускные цены — главная проблема и зона риска для производителей, влияющая на рентабельность их бизнеса.
Если осенью, когда начался активный рост цен на продовольствие, операционная рентабельность достигала 30% (особенно это касается рынка мяса), то сейчас она вернулась на свой стабильный уровень — в среднем 10–15%. «Рентабельность в отрасли зависит от масштабов бизнеса. Если мы говорим о крупном бизнесе, который может регулировать издержки за счет эффекта масштаба, то раньше его рентабельность составляла 10–13 процентов, сейчас — 6–7 процентов. Мелкий и средний бизнес раньше работал “в ноль”, а сейчас, я думаю, уйдет в минус», — считает Андрей Олейник, управляющий директор агробизнеса группы «Базовый элемент», председатель совета директоров агрохолдинга «Кубань».

Объем производства говядины во второй половине прошлого года увеличился
Действительно, в крупных диверсифицированных холдингах, основу которых составляет мясное производство, говорят, что рентабельность доходит до 20%. Правда, по мнению представителей мелкого и среднего бизнеса, это достигается не только эффектом масштаба и возможностью управлять издержками, но и особыми условиями и привилегиями, которые холдинги получают от региональных властей: доступ к инфраструктуре, льготы на коммунальные тарифы и проч. «Уровень рентабельности какой был год назад — пять-десять процентов, — такой и остался, — говорит Василий Бойко-Великий, глава компании “Русское молоко”. — Даже если расширился рынок и поднялись цены на что-то, это не значит, что рентабельность достигла фантастических размеров, ведь цены выросли и на закупку техники, оборудования, семян. Сегодня рентабельность сложно оценивать еще и потому, что началась цепочка неплатежей: из-за недостатка ликвидности и низкого платежеспособного спроса контрагенты, в частности розница, стали платежи задерживать».

Приоритет у крупного бизнеса
Изменившаяся рыночная конъюнктура, безусловно, влияет на инвестиционные настроения на рынке и способствует тому, что основными бенефициарами в получении госпомощи становятся крупные, финансово устойчивые диверсифицированные агрохолдинги. Кроме того, банкам легче работать с одним крупным заемщиком, чем обслуживать много мелких и средних. Поэтому прогресс во взаимоотношениях с банками сегодня наблюдается в первую очередь у крупных агрохолдингов.

Динамика производства молока находится пока в рамках сезонных колебаний последних лет
«Мы почувствовали изменения в отношении банков к заемщикам. В начале года, когда ключевая ставка подскочила, мы не понимали, как будет дальше развиваться ситуация, и перестали брать краткосрочные кредиты — решили развиваться за счет собственных ресурсов. Сегодня мы посмотрели предлагаемые механизмы поддержки, подсчитали, что эффективная ставка для нас составит пять процентов годовых — для нас это комфортно, и решили возобновить проект расширения комплекса по глубокой переработке мяса. Кроме того, мы приняли решение увеличить объем производства свинины со 160 тысяч тонн до 220 тысяч к 2017 году. Всего нам потребуется на инвестиции восемь миллиардов рублей», — говорит Владимир Зотов, генеральный директор холдинга «Агро-Белогорье».
«У нас вопросов с банками с точки зрения доступности к кредитным ресурсам не было никогда. Мы большой заемщик, к нам особое внимание. Но когда осенью прошлого года кризисные явления стали проявляться: пики валютных курсов, скачки процентных ставок, то проблемы появились у всех. И с точки зрения доступности кредитов, и с точки зрения размеров кредитных ставок, которые даже для нас поднимались до 30 процентов. Но нервная ситуация была максимум месяц, затем все более или менее пришло в норму. Средняя эффективная ставка сегодня для сельхозтоваропроизводителей с учетом господдержки по коротким кредитам составляет порядка семи процентов, это, конечно, выше, чем в прошлом году, но в целом приемлемо», — говорит Вадим Котенко, вице-президент по финансам АПХ «Мираторг».
Впрочем, не для всех даже крупных производителей арифметика субсидий столь благоприятна. «Несмотря на то что ключевая ставка ЦБ снижается, для нас все равно уровень кредитных ставок остается крайне высоким: при банковских ставках 25 процентов и субсидии 14,78 процента эффективная ставка все равно составляет 10 процентов годовых, это вдвое больше, чем в прошлом году. Поэтому в первом квартале этого года мы вообще не брали кредиты, стараемся пока жить на свои оборотные средства», — говорит Андрей Олейник из «Базэла».
Несмотря на масштаб и финансовую устойчивость, даже крупные производители сегодня жалуются на бюрократию банков и задержки с выдачей кредитов. «Сейчас речь идет даже не столько о ставке, хотя понятно, что когда она находится на таком уровне, как сейчас, то ни о каких инвестициях речи быть не может. Крайне важна скорость решения вопросов. И с этим беда. Весенние полевые работы никуда не отложишь, если не начнешь, то бизнес весь остановится, по большому счету. Даже если у нас сложности с этим и мы пользуемся какими-то альтернативными источниками финансирования, у нас есть такая возможность, то как выживают более мелкие компании, не понятно», — говорит Вадим Котенко.

По объему производства свинины мы приближаемся к полному импортозамещению
А для мелких и средних компаний скорость предоставления банками кредитов критически важна. «Мы подаем заявки на кредит в конце зимы, а выдают этот кредит в декабре, когда он уже не нужен. Мне деньги нужны сейчас на посевную, я не могу ее отложить. И этого очень тяжело добиться. В итоге я использую кредит в следующем году, закупаю в декабре солярку, удобрения по низкой цене, но сроки использования кредита увеличиваются», — говорит фермер из Краснодарского края Александр Хильчук (ЗАО «Колос»).
То же и с ранее взятыми кредитами: если для крупных агрохолдингов увеличение ставок на 1–3% оказалось не столь болезненным, то для мелких такое повышение весьма существенно. «Мое хозяйство пострадало из-за этого более чем на 10 миллионов рублей», — говорит Александр Хильчук.
В целом в большинстве регионов средний и мелкий бизнес выпадает из кредитного оборота, несмотря на то что у нас в стране, например, более половины объема молока и свинины производится в личных подсобных, а также мелких и средних фермерских хозяйствах. Не говоря уже о плодоовощной и ягодной продукции, где эта доля доходит до 80%. Очень любопытна реакция представителей малого и среднего бизнеса на вопрос о привлечении кредитов. Юрий Полетаев, председатель СПК «Колхоз Алей» (Алтайский край): «Брать кредит сейчас смерти подобно, потому что непонятно, какой процент, на какой срок, говорят, что с залогами какая-то проблема. Мы не берем кредитов». Олег Мурзов, заместитель генерального директора агрофирмы «Раздолье» из Пензенской области (производит картофель): «Мы кредиты не берем, обходимся, но слышали от коллег, которые пытаются взять кредит, что это очень сложно». Анатолий Шугуров, генеральный директор товарищества на вере «Пугачевское» (зерно, Пензенская область): «Нам эта канитель не нужна, но я слышал, что в соседнем районе руководитель очень крепкого зернового хозяйства уже три или четыре месяца оформляет документы на кредит». Владимир Рашин, КФХ «Рашин В. Н.» (перепелиная ферма, Свердловская область): «Кредиты не берем, потому что это утопия».