10 наиболее продолжительных художественных фильмов всех времен

Взяв за образец «Историю тринадцати» Оноре де Бальзака, один из лидеров французской «новой волны» Жак Ривет снял опус под названием «Вне 1: Руками не трогать» (1971). Издевательство над зрителем начинается уже с заголовка: «вне» как протест против фильмов, обещающих показать что-то «изнутри», единица как намек на сиквел, подзаголовок как знак нежелания укорачивать «режиссерскую версию» хотя бы на минуту (по другой версии, режиссер написал «руками не трогать» на коробке с рабочей версией фильма, а потом решил так и оставить). В результате поклонники Ривета, которым и раньше приходилось терпеть трех- и более часовые полотна в его исполнении, получили в пользование нечто чудовищное длиной 12 часов 53 минуты. Восемь стоминутных историй-эпизодов, развивающихся в одной реальности, но сюжетно почти никак не связанных, вращаются вокруг некой загадочной организации под названием «13», вываливая на зрителя кашу из причудливого монтажа, засоряющих звуковую дорожку посторонних звуков, странных кинематографических техник и не менее странных персонажей. Баловать зрителя внятными пояснениям автор не торопится, сюжетные линии обрывает на полуслове, финал больше похож на издевательство.

Черно-белая лента, снимавшаяся упрямым режиссером-эстетом Лавом Диасом за собственные деньги на протяжении 11 лет, демонстрирует лаконичное, полудокументальное, снятое едва ли не в «реальном времени» описание медленного развала провинциального филиппинского семейства на фоне гражданской войны и последних судорог тиранического режима Фердинанда Маркоса. Погружение в островные реалии 70-80-х годов достигается необычными методами – показом ежедневной филиппинской жизни во всех подробностях, подачей в темпе мыльной оперы, приправленной политической хроникой, экстремально длинными планами, множеством снятых «одним куском» эпизодов без каких-либо диалогов, грубо смиксованным звуком, смешением пленочной и цифровой картинки, нелинейным монтажом, обилием натурных съемок и полным отказом от специального освещения. Эффект прикосновения к истории еще сильнее оттого, что актеры, играющие членов семьи Галлардо, в течением времени явственно взрослеют/стареют.

Инди-режиссер, успевший за время производства ленты пережить смену семи операторов, смерть нескольких членов съемочной команды и распад собственной семьи, после презентации 10-часовой версии своей ленты в 2004 году не успокоился и в следующие месяцы доснял еще около часа видеоматериала (конечный хронометраж ленты составил 10 часов 47 минут). Первую монтажную сборку, по словам Диаса, он полностью утратил ввиду поломки компьютера, уничтожившей плод пятимесячных трудов, а вторая его крайне утомила, так что телеверсию самого длинного филиппинского фильма всех времен режиссер делать не планирует. Будет ли дисковое издание, тоже неизвестно; интересующимся остается напрягать торренты или ловить «Эволюцию филиппинской семьи» на фестивалях.

Своего «Наполеона» известный экспериментатор немой эры Абель Ганс задумывал как эпопею в нескольких частях, в вольной форме пересказывающую путь французского императора «от колыбели до могилы», но энтузиазм режиссера не нашел понимания у инвесторов – денег удалось достать только на первый фильм, заканчивающийся походом Бонапарта на Италию. Впрочем, даже эту ленту нормально показать современникам не удалось. Эпическое кинополотно, растянувшееся на 9 часов 22 минуты и вобравшее в себя огромное количество новаторских приемов («клиповый» монтаж, подводная съемка, летающая камера, наложение кадров, съемка «от первого лица», панорамная киносъемка, полиэкран, колоризация и пр. и пр.), увидели во всей красе жители лишь нескольких французских городов, после чего студия Metro-Goldwyn-Mayer выкупила на него права и так чудовищно изрезала, что американскому зрителю достался огрызок длиной менее двух часов. Лондону повезло больше – там демонстрировался 7,5-часовой вариант, также в разных странах имели хождение версии от 3 до 4 часов, одна из которых была в 30-е годы озвучена и повторно выпущена на экраны. Кассового успеха «Наполеон», однако, так и не снискал.

Режиссеру Эриху фон Штрогейму не повезло с эпохой: в его время даже эпическим полотнам не разрешалось иметь «разлапистый» хронометраж. Поэтому его лента «Алчность», основанная на романе Фрэнка Норриса «Мактиг: Сан-францисская история» о любовном треугольнике, который был разрушен крупным лотерейным выигрышем, априори была обречена на страдания. Студию с самого начала несколько удивил 300-страничный сценарий, в который постановщик перенес буквально все детали романа, но начальник MGM Луис Б. Майер решил, что с хронометражем удастся разобраться позже. Никто, разумеется, не ожидал, что дотошный фон Штрогейм наснимает 80 часов материала (производство велось на тех самых локациях, что были описаны в книге, включая конкретные улицы и дома в Сан-Франциско, а также знаменитую Долину смерти, температурный режим которой не раз заставлял членов съемочной команды падать в обморок) и потом еще целый год будет заниматься монтажом. Режиссерский девятичасовой вариант «Алчности» во всем мире видело только 12 человек – участники закрытого студийного показа, хором рассудившие, что, конечно, Эрих снял величайшую ленту всех времен, но без обрезания тут никак не обойтись. По мнению начальства Metro-Goldwyn-Mayer, выделившего на фильм беспрецедентный полумиллионный бюджет, действие развивалось слишком уж неспешно: одна только вступительная сцена, знакомящая аудиторию с персонажами, длилась 40 минут.

Скрепя сердце режиссер укоротил фильм, выбросив две второстепенных сюжетных линии и заявив, что «больше не может вырезать ни кадра». Но и шестичасовая версия продюсеров не устроила, поэтому сначала остатки фильма долго и бережно резал друг режиссера Грант Уайток, доведя хронометраж до 4 часов, а потом студия грубо и поспешно докромсала все остальное руками штатного монтажера, приказав не пускать постановщика на порог. Конечные правки мейджор якобы внес после тестового показа, выбросив все места, на которых публика начинала «засыпать». Однако фильм, лишенный юмора, ритма, предыстории и половины персонажей, все равно провалился в прокате. Эрих был так шокирован куцей финальной 145-минуткой, в которой от его изначального замысла остались рожки да ножки, что даже подрался с Луисом Майером, которого после случившегося люто ненавидел всю жизнь. Урезанный монтаж режиссер презрительно назвал «искалеченным до неузнаваемости трупом того, кого я когда-то любил». Но даже в таком виде лента вошла в золотой фонд кинематографа, была признана абсолютным шедевром и повлияла на методы многих великих режиссеров.

Несмотря на теглайн «История, Библия, наука», представляемая лента не является ни исторической, ни документальной, и художественной ее можно назвать лишь с некоторой натяжкой, но и не упомянуть в данном обзоре нельзя – уже хотя бы потому, что «Фото-драма творения» стала первым большим кинофильмом, объединяющим синхронный звук, кинопленку и цветные слайды.

Еще один черно-белый эпик – на этот раз от венгерского режиссера Белы Тарры, за неспешность действия часто сравниваемого ценителями с Тарковским. Тарр и раньше не баловал зрителя короткими историями, но в этот раз в плане хронометража прыгнул выше головы: его экранизация романа Ласло Краснахоркаи о безрадостной жизни маленькой горной деревушки в посткоммунистической Венгрии вылилась в 450-минутную мистическую трагикомедию, производство которой заняло четыре года.

«Это не столько фильм, сколько место, которое вам предлагается посетить», – уточнял режиссер в интервью, предлагая зрителям расслабиться и какое-то время пожить в обществе героев Краснохоркаи. Чтобы аудитории легче было погрузиться в жизнь измученной коммуны, существующей в атмосфере вечного дождя, жестокости и пьянства, деревенский быт показан Тарром в «Сатанинском танго» в дотошных, избыточных деталях. Блуждающая камера берет один тягучий десятиминутный план за другим, заставляя аудиторию то с повышенным вниманием изучать давно знакомые и ничем особо не примечательные предметы, то долго и безучастно следить за чьей-то удаляющейся спиной. События ленты низведены до уровня копошения в грязи, заставляя не раз вспомнить марксовско-чеховскую сентенцию об «идиотизме деревенской жизни». Все это, помноженное на прорывающийся сквозь шум дождя ной аккордеона, усыпляет, затягивает в транс, выводя зрителя на какой-то новый уровень отрешенности и вместе с тем заставляя его ощутить себя одним из местных жителей.

Военная драма Вольфганга Петерсена по роману Лотар-Гюнтера Букхайма о боевом походе немецкой подводной лодки U-96 во время Второй мировой войны изначально увидела свет в Германии и США в 150-минутной версии, в этом же формате она номинировалась на «Оскар». Однако режиссер наснимал гораздо больше материала, чем мог принять любой мейнстримный кинотеатр, и благодаря успеху ленты этот дополнительный футадж тоже оказался востребован: в 1984 году для показа по британскому ТВ Петерсен смонтировал 300-минутную сборку, показанную в виде трех 100-минутных эпизодов. Этот вариант оказался гораздо длинней 208-минутной «режиссерки», появившейся на Blu-Ray 16 лет спустя, и поскольку в новом тысячелетии Das Boot по-прежнему продолжает фигурировать в списке лучших военных лент всех времен, телевизионную версию было в итоге решено выпустить отдельно. Все доступные материалы были вставлены в 2004 году в специальное издание под названием «Подводная лодка. Оригинальная неурезанная версия», ставшее предметом охоты коллекционеров.

Шестичасовое черно-белое полотно Питера Уоткинса – не совсем художественный фильм, это документально-политическая драма об истории Парижской коммуны, разыгранная двумя сотнями непрофессиональных актеров, которым было позволено выбирать себе роли под стать собственным политическим взглядам. События 1870-71 гг. поданы необычно – через интервью и телерепортажи, якобы ведущиеся с места событий (несмотря на то что ТВ было изобретено лишь в ХХ веке), что дает зрителю возможность почувствовать себя очевидцем восстания. Уоткинс со своим телевидением Коммуны интервьюирует не звезд и политиков, а простых пролетариев (рабочих, солдат, портних, прачек, кухарок, учителей, стариков, детей) и госслужащих, представителей буржуазии, священников, солдат и офицеров правительственных войск.

После «Последнего танго в Париже» режиссеру Бернардо Бертолуччи было позволено многое, и он своего шанса не упустил, сняв гигантскую кинофреску о жизни двух итальянских семей, батрачьей и помещичьей, на фоне событий первой половины двадцатого столетия. Шестимиллионный сюжет выделили в складчину три американских студии, однако Бернардо так разошелся, что для завершения ленты пришлось добавить еще три миллиона. Повторить кассовый успех «Крестного отца», которым отчасти вдохновлялся постановщик, не вышло, даже несмотря на то, что Бертолуччи согласился прокатывать ленту частями, разрубив ее для европейского релиза пополам (целиком пятичасовый фильм был показан только в Каннах). Для американского релиза продюсер Альберто Гримальди, согласно контракту со студией Paramount потребовал сшить картину обратно в одно полотно, попутно укоротив его до 195 минут. Когда режиссер отказался, Гримальди заперся в монтажной и сам урезал его детище до трех часов. После этого Бертолуччи сменил тон и согласился на переговоры, по результатам которых был достигнут компромисс в виде 255-минутного монтажа (4 часа 15 минут). Американские поклонники киносаг, правда, этот кусок прожевать не смогли: награжденный рейтингом R фильм провалился в США так же, как в Европе.

Посчитав, что раз всем плевать, то надо сделать так, как и хотелось с самого начала, режиссер восстановил фильм в первоначальной версии длиной 317 минут (5 часов 17 минут). В 1987-м «режиссерская сборка», включавшая скандально знаменитые сцены одновременной мастурбации с участием молодых Роберта Де Ниро и Жерара Депардье, была показана по кабельному каналу Bravo, а в 1991-м даже вышла в ограниченный американский прокат, правда, с совершенно людоедским рейтингом NC-17. Версия на Blu-Ray была выпущена с пометкой Unrated.

Те, кто нашел 158-минутную нарезку научно-фантастической драмы Вима Вендерса «Когда наступит конец света» довольно запутанным произведением, возможно, даже не догадываются, что существует еще и режиссерская версия фильма – выпущенная, правда, только в Европе. Самое амбициозное творение Вендерса, снимавшееся в семи странах на четырех континентах, в «сырой» сборке потянуло на 8 часов экранного времени, чего, конечно, продюсеры допустить не могли. Вендерсу пришлось обтесать свою ленту о высокотехнологичном мире будущего, жители которого научились записывать свои сны, до приемлемых 158 минут – эту версию, в итоге ушедшую в прокат, он неуважительно величал «кратким пересказом событий». Студии Warner Bros. фильм тоже не понравился, так что демонстрировался он в малом количестве кинотеатров и почти без всякой рекламы, став полным провалом как в финансовом, так и в критическом плане.