Как одевались наши родители в 70-х

В начале 70-х звуки ритмичного стрекотания ручной швейной машинки доносились почти из каждой квартиры. По выходным доставались чемоданы с морем веселых тканей, старые портняжьи ножницы, бесчисленное количество разноцветных катушек и черно-белые фотографии кинозвезд в фестивальных нарядах. Скопировать что-нибудь «как у Софи Лорен» в последнем фильме было делом чести.

В середине 70-х брюками клеш и мини-юбками бредили даже отличницы. Это был атрибут взрослости. Тебе четырнадцать лет и ты убеждаешь маму выделить 10–15 рублей из семейного бюджета на пошив первых и крайне необходимых в твоей жизни клешей. В магазине ничего такого купить было нельзя, поэтому всё шили сами. Идеальная пара клеш расширялась от бедра и скрывала туфли на 10-сантиметровой платформе, а юбка была тридцать сантиметров длиной. На танцах мы производили впечатление новыми клешами или мини-юбкой, сшитыми из папиного отреза габардина, выданного на пошив военной формы, а также вязаной кофтой-«лапшой» на шнуровке. Кстати говоря, в школу в мини-юбке могли не пустить. По утрам нас встречала директор школы, стоя под фундаментальным портретом А. С. Пушкина пять на шесть метров с сантиметровой ленточкой в руках. Сшитые мамой вещи из далеких 70-х я храню до сих пор.

Среди моих друзей и знакомых были молодые художницы и актрисы. Все старались подчеркнуть свою индивидуальность и не подражали слепо журнальной моде. В начале 1970–1973-го у каждой модной девушки имелся плащ из кожзама и расклешенные брюки. Плащи были разные по цвету. Мне нравились черные и цвета спелой вишни, но у меня был коричневый. Было сложно подобрать цельный ансамбль, но мы старались. Например, я сшила у портнихи чёрное миди пальто. В Вильнюсе купила к нему темно-зеленые лаковые ботинки и точно в цвет обуви шейный платок.

Идеи нарядов черпала из журналов, фильмов и собственной фантазии. Летом можно было развернуться и что-то сделать своими руками, например майки с принтами, двух- и трёхцветные юбки и рубашки в технике узлового крашения. Трафарет для майки с принтом «Make Love, Not War» я сделала сама, причем масляной краской для живописи. Предварительно 24 часа томила краску на куске картона, чтобы пигмент лег на трикотаж без жирных разводов. И это сработало. Круглые очки с голубыми стеклами привезла мама из Праги. В комплекте с оправой шел набор разноцветных стекол, были даже розовые. Костюм из трикотажа (с фотографии в шляпке. — Прим. ред.) купила у знакомого модельера.

У меня было много замшевых вещей — сумок, юбок. В 1975-м я купила итальянские босоножки на деревянной платформе. Как-то однокурсник выточил по моему эскизу мужские деревяшки-шлепанцы, потом все на улицах на него оглядывались. Большую часть моего гардероба составляли импортные вещи, так как у меня был чудный приятель Веня, который умел общаться с иностранными студентами и туристами. Он приносил мне и моей сестре очень красивые, качественные и модные вещи. И даже французские духи в необыкновенных флаконах. Именно тогда в моем гардеробе появились настоящие темно-синие джинсы с двойной строчкой, джинсовые юбки и даже джинсовый сарафан. Наверное, Вене сейчас лет семьдесят.

В 70-е в связи с тотальным дефицитом достать модную одежду было сложно. Приходилось проявлять максимум выдумки, чтобы выглядеть модно. Одежду редко покупали, в основном шили в ателье или у знакомых портных. Моду тогда отслеживали в кинотеатрах — смотрели много европейского кино и читали модные журналы.

Начало 70-х запомнились стилем хиппи, тогда носили либо экстра-мини, либо макси, причем в мини не отказывали себе даже пышные женщины. Я носила цветастые юбки, которые шила себе сама: покупала самый дешевый хлопок, обшивала их кружевами и тесьмой. Носили шали с бахромой, блузки в этническом стиле. Волосы оставляли длинными, перевязывали тесьмой поперек лба и прически практически не убирали.

Затем пришел стиль сафари, чувствовалось влияние Ива Сен-Лорана и французского кино. Хлопок, лен, легкие, но держащие форму ткани естественных расцветок. Деревянные, перламутровые, роговые пуговицы, отстроченные погоны, клапаны и кокетки. Именно 70-е годы придали совершенный силуэт классическим мужским и женским плащам, красивее которых я до сих пор не встречала.

Завершилось десятилетие бесшабашным стилем диско. Парни носили приталенные батники, причем ушивали всю свою верхнюю одежду в талии самостоятельно. Самые смелые модники украшали концы клешей металлическими монетками. Носили цветастые рубашки с очень длинными концами воротников. Мой любимый наряд того времени — это сабо, светлые клеши и короткие топы спортивного типа, а аксессуары из замши и кожи я шила себе сама. Волосы стали завивать на манер афро на бигуди, которые делали сами из газет.

В 70-е было модным всё импортное — купленное из-под прилавка в универмаге (если в универмаге работала какая-нибудь соседка или знакомая), привезенное кем-то, кто выезжал по путевкам в соцстраны. В начале 70-х я носила вязаный берет с козырьком и «джинсы» советского производства, а купить хорошую водолазку в то время было большим везением.

Примерно в 1975-м знакомые, работавшие в военной части в ГДР, привезли мне платье и туфли, а маме — брючный кримпленовый костюм. Если маме костюм нравился и очень ей шел (несмотря на то, что был сделан из 100%-ной синтетики), то мне ни платье, ни туфли не нравились категорически: шерстяное платье кололось, фасон у него был дурацкий, а туфли были малы и тупоносы. Только в 1979-м, когда я была студенткой музыкального училища, у меня появились первые настоящие джинсы, купленные у спекулянтов за бешеные деньги. Носила их со свитером машинной вязки.

На фотографии 1978 год, на муже самые простые джинсы советского производства — мягкий хлопок саржевого плетения. Желтый анорак из модной тогда болоньи сшила подруга. Она обшила всю нашу горнолыжную компанию. Куртку носил муж, но иногда стреляла поносить и я. Моя фотография сделана двумя годами ранее — в 1976-м: на мне брюки клеш из той же советской «джинсы», блузка с синтетической нитью, сшитая на заказ, и ботинки чешского производства. За всеми хорошими вещами в то время были очереди, но абсолютно всем они были доступны. Помню, в тех же 70-х мне удалось купить пальто, сшитое по лекалам дома Dior.

Одежду покупали в ГУМе и ЦУМе и в типичных универмагах. Все, кто интересовался одеждой, проводили время в очередях. Хочешь новую хорошую вещь — езжай в ГУМ и живи там неделю. Из-за скудного выбора многие шили вещи сами и часто у знакомых на дому: в ателье срок исполнения заказа мог составлять месяц и больше. Одевались разнообразнее, чем сейчас, и «Москва слезам не верит» это прекрасно иллюстрирует. Глядя на фильмы того периода, я испытываю ностальгию.

Это была эра коротких юбок, длина некоторых и сейчас казалась бы провокационной. Ближе к середине 70-х в моду стали входить женские брюки — их тоже шили самостоятельно. Потом пришла длина макси, ставшая облегчением после бесконечного мини. Я считаю, это была прекрасная мода. В ту пору к одежде относились серьезно все, за исключением пожилых людей. Девушки на выданье одевались особенно хорошо. В ту пору каждый этап в моде был революцией.

Настоящей сенсацией стали нейлоновые мужские рубашки: сначала они были исключительно белыми, а потом химчистки начали предлагать услуги окрашивания. В середине 70-х самым модным материалом стал кримплен. Из него шили и платья, и пальто, и мужские костюмы. Всё, что носилось на Западе, если и не появлялось на прилавках советских магазинов, то разносилось словно по воздуху энтузиастами моды по всей территории страны. Из соцстран самой модной тогда была Югославия: вещи и особенно обувь оттуда считались самым шиком.

Эти фотографии сделаны примерно в 1974–1975 году. Я возвращалась с работы и зашла в гости к подруге, которая увлекалась фотографией. Вещи на фото — перчатки, шляпки, вуали, пеньюар — собственность фотографа. Что касается одежды, то в 70-е мы носили короткие и очень короткие платья, макси-юбки, из-под которых мог быть виден кружевной подъюбник, сарафаны на бретельках с открытой спиной, платья в пол с расклешенными рукавами, летние широкополые шляпы.

Я очень любила ботфорты, лаковые сапоги-чулки, обувь на высокой платформе, туфли на шпильке и на толстом каблуке. У меня было несколько пар джинсов (Montana, Lee и Levi’s) с высокой талией и клешем от колена или бедра — это был самый писк моды. Помимо джинсов в моем гардеробе была джинсовая жилетка и два платья-халата, макси и миди длины. Большой популярностью пользовались батистовые блузки и велюровые вещи. Я работала в универмаге в Краснодаре, что-то типа московской «Березки», поэтому все самые сливки доставались мне одной из первых. Также одежду покупали во время поездок в Прибалтику, да и в саму «Березку» тоже ездила. Например, на фотографии с пеньюаром на мне акриловая майка, привезенная из Венгрии.

Это 1968 год, я два года как работаю в Институте прикладной математики им. Келдыша. Пальто я сшила той весной в ателье из шерстяного крепа стального цвета, а подкладка у него была из натурального крепдешина в тон. Фасон я, кажется, взяла из журнала Burda — друг нашей семьи ездил по работе в Германию и всегда привозил нам оригинальную, немецкую Burda. Правда, я никогда не шила по выкройкам дословно — мне нравилось фантазировать, к тому же я адаптировала их под свою фигуру.

В это время нам привозили много импортных вещей, что-то привозили знакомые или родственники из-за границы. Например, туфли на мне были чешские, их не видно, но они тоже подходили по цвету к пальто. Очень модны были ансамбли. Никто не стеснялся ни ярких рисунков, ни оттенков. Например, у меня было геометричное пальто очень благородного розового цвета с рукавом три четверти, которое я умудрялась носить даже зимой с высокими белыми перчатками, которые мне связала тетя, — а к ним еще и воротник-стойку вместо шарфа и белый вязаный цилиндр с маленькими полями. В Советском Союзе вообще были очень хорошие натуральные ткани. Ткань продавалась свободно, поэтому каждый сезон покупали новые отрезы и шили, скорее, отталкиваясь от материала.

Представления о моде мы черпали в первую очередь из итальянских и французских фильмов. Ходили и на показы в Дом моделей на Кузнецком Мосту: нам они казались не слишком современными, но какие-то идеи можно было почерпнуть. К тому же в Доме моделей продавались и выкройки в отдельных упаковках, хотя я не могу сказать, что они были очень хорошие. Телевидение в этом смысле было не слишком прогрессивным и уступало журналам, но в конце 60-х появился «Кабачок 13 стульев», где можно было подсмотреть польскую моду. Мода менялась стремительно, и, как мне кажется, мы не сильно отставали от Запада. В основном это было заметно по длине: в какой-то момент резко пошло мини. Помню, одну из наших сотрудниц выгнали с семинара, потому что она пришла в головокружительно короткой кожаной мини-юбке, которая, кажется, с трудом прикрывала попу.

Молодежь, следившая за модой, одевалась единообразно. Помню, как однажды привезла из Орла туфли своей бабушки Сони, которые ей шили на заказ еще до революции. Они были в прекрасном состоянии и из чудесной кожи. Сейчас это считалось бы редким винтажом, но они были остроносыми, а тогда такие не носили и ходить в них было неловко. Сейчас можно выйти в обуви любого фасона, а тогда идешь и понимаешь, что на тебя все смотрят, потому что ты не в таких туфлях.

Носили преимущественно платья и юбки — сочетали их с блузками или свитерами. У сестры был прекрасный австрийский свитер с орнаментом, который она носила с прямой юбкой. В это время были модны и юбки-полусолнце, которые мы шили из клетчатой шерстяной ткани. Надо сказать, что в начале 70-х брюки женщины еще повседневно не носили. Конечно потом, когда пошла мода на клеш, я сшила сестре костюм оранжевого цвета из рогожки крупного плетения — довольно простой и, наверное, паршивой материи. Получился чудный ансамбль: расклешенные брюки и летнее пальто на подкладке. Сама я предпочитала юбки, но всё равно сшила себе клеши из вельвета.

Доставать обувь было трудно, но мы всегда старались покупать импортную: австрийскую, английскую, итальянскую. К примеру, у нас с сестрой были туфли с пробитыми дырками на рифленой платформе, которую мы называли «на гармошке». Из Абхазии привозили лаковую обувь на каучуке. Помню, что ездила домой с работы на трамвайчике и, проезжая мимо крупного обувного, всегда выбегала посмотреть — «дают» что-то или «не дают». Конечно, когда что-то «давали», то все бросались в магазин.

Впрочем, не стоит забывать, что история — это интерпретация каждого отдельного человека. Сейчас, если оглянуться, понимаешь, что жили мы, может, и не всегда просто, но одевались и выглядели совершенно роскошно.

На первой фотографии 1975 год, я ученица десятого класса. На мне красновато-коричневые сапоги-чулки и неприлично короткая юбка с двумя бантовыми складками, сшитая наверняка из отцовской форменной ткани. Он был военным, и ему выдавали ткань типа габардина на пошив формы. Красно-черный свитер мама вязала на заказ еще в 60-е в Польше, где отец служил несколько лет. Маме, как она думала, не шел красный, а мне нравился, так что когда свитер стал мне впору, носила не снимая.

Кроме этих сапог у меня были еще одни, не вполне «чулки» — у них была молния и толстенная платформа с огромным каблуком. Они были довольно удобными, пружинили при ходьбе и делали меня неотразимо высокой. Я до сих пор помню, что сапоги были импортными, югославскими. Помню, маму на родительском собрании завуч попросила меня не баловать, так как мой внешний вид из-за этих сапог казался учителям и ученикам слишком вызывающим.

На второй фотографии 1977 года я студентка, гуляю в парке. У меня всё еще платформа, но уже босоножки — желтые подошвы, высокий каблук. Светло-голубые джинсы выменяла у подруги. Джинсы ей кто-то привез из ГДР. Нам обеим джинсы были велики, но она не умела шить и не знала, как сделать их меньше. А я нашла хитрый способ убрать излишки в боковой шов, не нарушив заветной джинсовой двойной строчки. Джинсов тогда не было никаких, у фарцовщиков они стоили пять моих стипендий и я была рада даже ушитым гэдээровским. Шифоновая блузка в ландышах сшита маминой подругой, очень хорошей портнихой. На руке болтается ужасно неудобная плоская сумка с одной ручкой и молнией. Купила ее на рынке, где в мои студенческие годы покупалось почти 100 % приличной обуви и одежды, в основном производства стран социалистического содружества.

Это фото сделано примерно в 1970–1972 году. Тогда я училась в техникуме в Костроме, в Москве не бывала. Я родом из города Юрьевца Ивановской области, там же приходилось добывать все вещи. В это время брюки были очень модным предметом одежды, но достать их магазине было крайне сложно. Кстати, на снимке мои первые брюки! Как, подозреваю, и у моей подруги с фотографии. Эти брюки из льна мне сшили в ателье. В магазинах тогда в принципе был плохой выбор, но кое-что всё же удавалось купить, например эту водолазку. Мне часто шила вещи тетя Катя. Все-таки заказывать в ателье было дороговато, к тому же тетя Катя всё равно шила лучше.

Фотография с ракеткой сделана в середине 70-х, я здесь со своей школьной подругой Мариной. В то время мы фанатели по мелодиям и рифмам зарубежной эстрады: Рафаэлю, Энгельберту Хампердинку, Сальваторе Адамо. На фото на мне джинсы с переходами от светло-голубого к темно-голубому — это был хит! Я о них страшно мечтала, и в итоге джинсы привезли из Польши папины коллеги. Тогда главным источником зависти и вдохновения были «мидовские дети», которые учились в моей школе. Вот на них мы и видели какие-то нереальные вещи. Майка-«лапша» тоже была дико модной. Другим хитом было носить вязаные жилетки, как на Марине, поверх вообще всего — водолазок, рубашек. У всех обязательно была такая жилеточка: мне ее связали на машинке из старого китайского шарфа, потому что в нем было много цветных ниток.

На выпускной в школе я пошла в финском платье. Помню, их завезли целую партию в Москву в разные места: часть в «Березку», часть — по универмагам. Моя мама отстояла в очереди пять часов в магазине «Весна» на Калининском проспекте (сейчас это Новый Арбат). В «Березке», правда, были улучшенные варианты — с бархатными жилетками и другой расцветки. В школе, к счастью, ни у кого такого платья больше не оказалось. Оно на самом деле темно-розовое с зеленым, и это была моя лучшая вещь. Я его еще долго носила, сначала как выходной вариант, а потом как повседневный. Прическу тоже делали сами — накручивали волосы на щипцы. При этом ни на какую «Аббу» похожей быть не хотелось: мне хотелось быть как мои лучшие подружки, а им хотелось быть как я.

К сожалению, на фотографии не видно моих красивых босоножек на высокой танкетке. Их мне одолжила подруга семьи, которая была переводчицей и часто выезжала за границу. Для второй части выпускного у меня были другие туфли, купленные на чеки в «Березке». Совершенно убийственные — на деревянном каблуке с кожаными ремешочками. Я в них потом еще лет пять ходила. Две пары мне были нужны из-за ссоры с бойфрендом: мы были одинакового роста, и я решила, что специально надену на каблуке, чтобы быть выше и презрительнее. На случай, если помиримся — взяла сменку на танкетке.

После выпускного я подстриглась, поступила в третий мединститут и поехала с подругой к моим родственникам в Ригу. Там я первый раз увидела настоящие цветные колготки (в школе мы варили колготки сами, чтобы они были белые). Себе, правда, купила тогда не колготки, а полосатые гольфы. Кроссовки adidas на желтоватой каучуковой подошве выпустили перед Олимпиадой-80, их мне доставали через друга семьи. Джинсы на самом деле вельветовые и куплены в «Березке». Тут я еще и с пакетом из «Березки», который являлся предметом отдельной гордости — их не выбрасывали, использовали многократно, некоторые даже стирали.

В 1979-м я как раз отслужил в армии и поступил на первый курс журфака МГУ. Фотография сделана, когда мы гуляли от факультета вверх по Большой Никитской. На мне спортивный костюм Puma, купленный на чеки в «Березке». Потом в общежитии МГУ я обменял его и ботинки на двойную заграничную пластинку Chicago. Кожаное пальто привез друг по армии из Ставрополя, где была целая сеть подпольных цехов — делали всё от ковров до тряпочных тапок. Кепка тоже была модная — все очень завидовали.

В 70-е вещи в магазины завозили уже отовсюду: из Польши, Великобритании, что-то из Германии, Бельгии и Чехословакии. Выглядеть хорошо было не так уж сложно. Если знать нужных людей, купить можно было почти всё. В начале 70-х в моде были высокие сапоги на небольшом каблучке. Потом им на смену пришли сапоги-чулки. Стоили рублей 40–60. У меня были летние — ярко-красные лаковые. Но я носила их и зимой, так что они все потрескались от холода. До 70-х у нас сапоги вообще не продавались. Можно было найти только ботинки высотой до середины икры, туфли и калоши какие-нибудь.

Тогда же, в начале 70-х, появились короткие юбки, французские платья и импортные брючные костюмы. Их можно было купить в ГУМе, правда, стоили они около ста рублей, а мы в месяц получали 120. Продавалось много тканей, например, был великолепный кримплен и плотный цветной трикотаж. За ним стояли очереди. Потом сами или в ателье шили из него юбки или платья.

Все уже ходили в коротких юбках. Не таких, как сейчас, конечно, намного длиннее, но точно выше колена. Были цельнокроенные платья из джерси, мое любимое — маленькое черное, практически прямого силуэта. Мы с подругой купили одинаковые, оно у нее до сих пор хранится — на века вещь. Примерно в это же время стали продаваться свободные болоньевые плащи, в которых ходили и мужчины, и женщины. Я бы и сейчас такой носила, если бы нашла.

В начале 70-х на «Коньково» открылся магазин «Ядран» — филиал универмага «Москва». У меня к тому времени уже была машина, и мы с подругами ездили в него за вещами. На вход очередь стояла, как в мавзолей, но у нас там работали знакомые, так что мы всегда проходили без очереди одними из первых. Сразу набирали одежды по спискам на всех друзей и родных. Еще одна знакомая всю жизнь проработала заведующей в секции меха в универмаге на улице Горького (сейчас Тверская. — Прим. ред.). Как только привозили что-то модное, она тут же звонила мне, а я после работы мчалась туда. Другая приятельница преподавала в институте в Копенгагене и привозила одежду оттуда.

Косметикой при этом мы практически не пользовались. Максимум — тушь и пудра. Завивка у всех одинаковая была, только кто-то на бигудях спал всю ночь, а другие «химию» делали в парикмахерской. Вообще я бы сказала, что 70-е, скорее, были периодом застоя в плане новых материалов или фасонов. В 60-х у нас появилась синтетика: начали продавать мужские рубашки и носки с добавлением эластана. А ближе к 80-м стали привозить совершенно невероятные пальто с пушистыми воротниками, бархатные на ощупь, и дубленки из Турции приличного качества.

Эти фотографии сделаны в 1974 и 1976 году. На первой на мне зимнее пальто с пушистым воротником, сшитое на заказ, норковая шапка и сапоги на невысоком каблуке. На втором — английское зеленое платье прямого фасона, которое очень мне шло.

Модницы 1970-х и модницы 2010-х — это две большие разницы. Сейчас всё есть: и магазины, и интернет, и какая-то общая связь между всеми. В 70-х в СССР у нас были только журналы мод, портные и редкие находки. Кстати, я до сих пор уверена в правоте фразы, что у женщины должен быть хороший портной, парикмахер и гинеколог: эти товарищи — на всю жизнь.

Я в 70-х уже была замужем за научным работником, у меня была дочка Марианна, копна черных волос (такая прическа называлась «бабетта») и желание быть самой модной. И я была самой модной у нас в Иркутске! Все мои подружки всегда спрашивали, где и что я брала. А я и сама не понимаю: то тут, то там. В 70-х всё было лучше, чем в 50-х и 60-х: помню, когда училась в институте (середина 60-х), мне привезли нейлоновые колготки, и это было целое событие. Стояла сибирская зима, я жила в предместье в деревянном доме и мы с девчонками пошли на танцы. В колготках холодно — кошмар! И вот я возвращаюсь назад по этим окопам вместо дорог (какой асфальт, что вы), фонари не горят, нужно как-то аккуратно на ощупь пробираться к дому. В кромешной тьме я падаю в какой-то овраг, колени изодраны, колготки — тоже, все в стрелках. Не помню, чтобы я до этого так же сильно рыдала. Это целая трагедия была! Сейчас и представлять смешно — плакать из-за пары колгот.

В 70-х мы зажили немного по-другому: получили квартиру в профессорском доме и хорошие по тем временам работы и зарплаты, муж постоянно летал читать лекции в Москву, я иногда ездила в Прибалтику и Болгарию, и мы, конечно, привозили подарки. Вот на одном из фото моя дочь Марьяша с подружкой в кожаной куртке из Болгарии. Спортивные штаны с лампасами она сама привезла из ГДР, и нужно отметить, это был просто шик — в таком наряде поехать на Байкал. Моя внучка Соня Качинская лет с тринадцати начала залезать ко мне в шкаф (а я многое до сих пор храню) и носить находки: у некоторых вещей качество такое, что можно еще 10–15 лет ходить и не жаловаться. Помню, она с друзьями устраивала какую-то вечеринку в ретростиле с лосинами, олимпийками и начесами: я тогда всю компанию приодела, а ее другу Гене даже подарила спортивный костюм.

Еще мы какое-то время очень любили равняться на француженок: огромные очки и платок в крупный горох поверх сумасшедшего начеса — и можно на природу. На фотографии как раз мы с подругой в Саянах в деревне Аршан. По-моему, этот набор и сейчас выглядит так, что ходить не стыдно. Еще мы носили платья и плащи, повязывали платочки на шею и доставали дефицитные
туфли-«рюмочки». У платьев силуэты были очень женственными, но никогда — чересчур вызывающими. Когда мода на них стала возвращаться, я очень обрадовалась: в 70-х хоть и не было много одежды, но зато уж если ты умела соображать и находить стильные вещи, то выглядела сумасшедше женственно! Сейчас такого почти не встретишь.

Мой муж Геннадий Иванович был настоящим джентльменом, хотя в те времена этих джентльменов называли сухим словом «товарищ». На этой фотографии мой товарищ с новым фотоаппаратом и в новом пальто из Болгарии, а на другой — уже в конце 70-х на Красной площади. Преподаватель в костюме и пальто — мировая классика. Уже тогда чувствовалась связь с Европой, просто не так сильно.

Сейчас я это отчетливо вижу, когда я смотрю старые французские и немецкие фильмы: мне близки Трюффо и Годар. Взять вот «Банду аутсайдеров» — там хоть и совсем не советские молодые люди, но контекст чувствуется отлично. В 60-х я была молодой и со мной происходило что-то неприкаянное, универсальное — то, чем молодые люди по всему миру были пронизаны, — и так всегда будет, хоть все в мире границы закрой.

В моде были платья с широкой юбкой и узким верхом, а также, как ни странно, с заниженной талией. Однако по-настоящему было модным то, что шили своими руками. Когда я приехала учиться в Ленинградский государственный педиатрический институт, основная часть студенток из Ленинграда была одета очень модно, а потому догнать и перегнать их было делом непростым. В то время с нами училось много эстонцев, и мы постоянно покупали одежду у них — она была красивая, модная и не такая, как продавалась в обычных магазинах.

После окончания института меня направили в Свердловск. Там я была одной из самых модных девушек города в своих платьях и с меховыми воротниками на пальто. При этом в Свердловске-45, как и в большинстве городов атомной промышленности в то время, было куда больше возможностей купить модные вещи. Я постоянно носила каблуки: высокие или не очень, они оставались предметом зависти. Я 35 лет проработала педиатром, каждый день обходила участок и выезжала на вызовы — и всегда была на каблуках. Никому даже в голову не могло прийти появиться на смене в удобных тапочках, потому что хотелось изящества и красоты.

На фотографии на мне жатый купальник по последней моде. С большой вероятностью его привезли мне эстонские подружки. На другом снимке — приталенное платье, сшила его сама, очень любила и носила по любому поводу. На фото в лодке на мне кофта, связанная бабушкой, — говорят, такие сегодня называются поло.

Модные тренды тогда черпали из двух источников: журналов «Работница» и «Модели Дома Моды». В них были остромодные выкройки, а продавались журналы исключительно в ГУМе и ЦУМе. В моде были брюки длины миди и до колена, платья со складочками на юбках, отложные воротники и платья с белыми воротничками, как у школьниц. При этом выделяться было довольно сложно — все были одеты одинаково, а найти вещь нужного кроя или своего размера стоило дорогого.

Любимой моей вещью много лет оставалась сшитая братом Володькой и его другом Женькой ковбойка. Это такая рубашка с погончиками, поясом и застежкой на пуговицах. Я купила красно-сине-зеленую ткань и принесла ее домой, где как раз сидели мой брат со своим другом — они помогли раскроить ковбойку на глазок.

На фото с подругами в Юрмале на мне блузка и юбка, которые я сшила сама по выкройкам из Дома моделей. Несмотря на дефицит красивой или просто разнообразной одежды, тканей в продаже было много и купить их было легко. На втором фото я в осенне-весеннем пальто из ГУМа с модным в то время начесом. Предыдущее пальто мне шили на вырост: оно с меня спадало, но мама, подсчитав, во сколько оно обошлось, строго-настрого запретила его снимать. Одни только пуговицы стоили целое состояние.

В 70-х все выглядели примерно одинаково: клеши, приталенные и клетчатые рубашки, у девушек обязательно обувь на платформе, у мужчин — усы или бакенбарды. В моде были шубы — обязательно огромные и пушистые. Все любили битлов и хотели быть на них похожими, даже если не слушали их песни. Те, кому было важно хорошо выглядеть, старались — ушивали рубашки, искали фарцовщиков и какие-то способы найти крутые вещи.

Моя мама была главным художником харьковского Дома моделей, так что шить я научился лет в восемь. Вытачивал пуговицы, перекрашивал ткани, в 70-е ушивал себе рубашки просто до безумия. Кепки как у Джона Леннона, клеши себе и сыну — всё шил сам. В 1976-м мы на несколько лет переехали в Улан-Батор, и с выбором одежды стало получше: там были японские военторги, где мы покупали верхнюю одежду — кожаны, плащи, ветровки.

В Монголии у нас собрался интернациональный коллектив, поляки и венгры периодически привозили вещи. Еще у нас была так называемая посылочница из Америки — женщина, которая каким-то образом умудрялась доставать американские шмотки и продавать их. Толкучки тоже помогали, хотя там редко удавалось найти что-то качественное и самобытное, но перешивать эти вещи можно было бесконечно. К своей гордости могу сказать, что вещи, которые я шил сам, у меня пытались выкупить. Окружающие принимали нас с женой за чехов — так круто мы выглядели. Жене я сшил рубашку полностью из шелковых косынок, она была вся в розах, шикарная и такой точно ни в одном советском магазине не было.

Вообще все вещи мы сами делали, если хотели выглядеть как-то прилично и стильно. Вот и на этих фотографиях в Улан-Баторе я в брюках и кепке, которые сшил сам. Кепок таких сделал несколько, разных расцветок и пускал их в ротацию. А вот курточки на нас с сыном японские.

На этих фотографиях на мне всё импортное: финские брюки, польская трикотажная кофточка с узором и платок с зигзагом. Тогда были модными очки именно такой формы. Туфли у меня были отличные, кожаные. Я очень люблю обувь и всегда считала, что платье может быть самым простым, но обувь обязательно должна быть на все сто.

Сама я не очень хорошо шью, а услуги ателье были дорогими, так что в основном одежду покупали. Сейчас считается неприличным прийти в одной и той же кофте на второй день, как будто бы дома не ночевала, но тогда такого не было. Вещей было немного, носили по нескольку раз подряд. В 70-е начали появляться джинсы клеш, но мне в джинсах было некомфортно. В центральном аппарате джинсы считались неприличными. Так, одной моей коллеге секретарь партийной организации запретил ей их носить на работу.

Мой муж на фотографии — на отдыхе, в спортивном костюме и иранских сапогах. Часы наши, ему их подарили на свадьбу. Работа обязывала его одеваться строго. Он носил костюмы по фигуре — никаких клешей. Единственное, что воротники у рубашек были заостренные. Мне как-то раз удалось ухватить такую без очереди. У мужчин в моде были бакенбарды, и муж тогда тоже решил их отпустить вместе с бородой. На снимке он в сапогах, но вообще в то время появились китайские кеды «три меча» и мы всей семьей их носили.

Самыми модными были «родные» американские джинсы: синие, голубые, клёш или дудочки. Джинсовые вещи привозили из-за границы родственники и знакомые. У кого таких родственников не было, покупали у фарцовщиков. Особенно обеспеченные могли позволить себе вещи из «Березки».

На фото, где мы с мужем вдвоем на сцене, на мне тонкая эластичная майка нежно-голубого цвета с ярким рисунком на тему Disneyland, купленная в Одессе на Привозе, потертые расклешенные джинсы Levi’s. На муже — белая хлопковая футболка, привезенная из-за границы в качестве сувенира, джинсы тоже Levi’s — их купили за границей и привезли для продажи близкие родственники.

Кроме джинсовой одежды модные люди носили расклешенные брюки, которые шили на заказ или сами. Материал должен был быть дорогим — это всегда было видно по форме. В моде были фасоны, идеально сидящие по фигуре, обтягивающие бёдра, а от бедра максимально расклешенные к низу, практически до пола, чтобы учитывать обувь на платформе. Такие брюки назывались «слоны».

Очень популярен у девушек был шерстяной свитер с воротником «водолазка», а также эластичные тонкие водолазки, и белые, и цветные. У настоящих хиппи были волосы средней длины или до плеч, а с джинсами они носили трикотажные разноцветные футболки с коротким рукавом. Ценились джинсовые юбки — от мини до макси. Юбки длины миди могли быть в обтяжку или расклешённые от талии с молнией спереди. Их носили с майками-футболками или с батниками — штапельными блузочками в мелкий цветочек. Кроме того, в моде были хлопковые юбки миди с ярким, крупным рисунком, а также макси-юбки в «штапельный цветочек».

Из обуви модно было носить сабо на платформе, а летом — босоножки на плетеной танкетке с закрытым мысом, с тонкой перемычкой вокруг щиколотки, на платформе и с открытым носочком. Зимой носили сапоги-чулки на огромной платформе, с круглым массивным мыском. Они были из коричневого, бордового или черного лака, а до колен — эластичное, обтягивающее ногу лакированное голенище.

Были и пончо. Их немногие носили, но отдельные экстравагантные модники выдумывали очень оригинальные варианты. Например, я придумала пончо, связанное из шерстяной пряжи 12 разных цветов. Вязалось пончо «английской» или «эфиопской резинкой», полосами. Соседние полосы идеально сочетались между собой по цвету. Длинные разноцветные кисти крепились внизу по периметру. Отдельно нужно сказать о вещах, связанных из мохеровой шерсти: пуловерах, кардиганах, мохеровых пальто и жакетах. Они считались дорогими, продавались только в «валютках» или привозились из-за границы. А вот мохеровые шапки у молодежи совсем не котировались. Шапки носить было не модно: ходили без головного убора круглый год, допускали только капюшон.

В 70-е годы в нашем кругу все старались подчеркнуть индивидуальность в одежде. Увидеть такой же свитер или платье или шапку на другом человеке считалось конфузом. Именно поэтому часто шили в ателье — чтобы не покупать в магазине то, что будет у других. Хитрость заключалась в том, что при этом надо было соблюсти общую моду, тенденции и силуэт. Фасон как у всех, а детали и ткань — уникальные. Однажды я даже сшила платье из шторы, просто это была очень красивая натуральная льняная ткань с интересным геометричным рисунком из широких полос.

На фотографии я в Цахкадзоре в Армении в горах, это примерно 1975 год. Жилет — моя бывшая шуба из козлика, мы часто перешивали вещи, чтобы следовать моде и обновлять гардероб. Шерстяные вязаные носки — из художественного салона. Хиппи-стиль был скорее уместен на отдыхе: он считался более спортивным, свободным.

В городе в это время можно было увидеть платья-трапеции или костюмы. В моду входил кримплен, и на фотографии со свадьбы своей подруги Маринки в 1971 году я стою в розовом кримпленовом костюме с белой отделкой в стиле «Шанель». Он был то ли итальянский, то ли французский и куплен в магазине «Березка». Туда давали чеки тем, кто был связан с представительной работой, например дипкорпусами. Фотография интересна еще тем, что у всех наряды из новых модных тканей — у Маринки, например, свадебное платье из нейлона. Рядом со мной стоит художник Борис Неменский, и у его спутницы платье очень актуального тогда фасона. По этому снимку можно судить о силуэтах эпохи: это самое начало 70-х и еще видны отголоски моды 60-х.

За модой мы очень следили, видимо, переживая, что у нас всё хуже, чем на Западе. Ходили в Дом моделей, в то же время по телевизору начали иногда демонстрировать показы мод и это всегда было событие. Конечно, помогала Burda и, как ни смешно, журналы «Работница» и «Крестьянка» — все силуэты там уже были. Парадоксально, но, встречаясь по работе с иностранцами, я понимала, что мы одеты не хуже, а в некоторых случаях и лучше. Потому что за границей все относились к одежде свободнее, а у нас был комплекс, что мы бедные, и мы стремились за собой следить и хорошо одеваться.