Охота на Сталина

5 марта 1953 года, скончался И.Сталин. Хотя смерть наступила в результате тяжелой, продолжительной болезни, в последнее время стала популярной версия, будто бы Сталина отравили соратники. Не стоит забывать и о десятках тысяч “расстрельных” дел за якобы попытки покушения на жизнь Иосифа Виссарионовича.
Недавно Центральный архив ФСБ рассекретил ряд материалов, позволяющих судить, от кого исходили действительные угрозы для жизни первого лица Советского государства…

ПЕШКОМ ХОДИТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ!

18 ноября 1931 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло секретное решение, по которому Сталину категорически запрещалось совершать пешеходные прогулки по улицам Москвы. Чем оно было вызвано?

Несколькими месяцами ранее ОГПУ направило Сталину специальную записку за подписью первого заместителя председателя Ивана Акулова. Он докладывал, что из заслуживающих доверия источников получены сведения о скором приезде в Москву гостя из-за кордона, снаряженного английской разведкой для убийства Иосифа Виссарионовича. Акулов заверял вождя, что террорист будет встречен как подобает.
На Лубянке о человеке, отправившемся в СССР убить Сталина, знали буквально все. Ведь в руководстве Российского общевоинского союза (РОВС) — созданной П.Врангелем организации белогвардейских офицеров, рекрутировавшей исполнителей для готовившихся терактов, — один из ключевых постов занимал генерал-майор Николай Скоблин, бывший командир корниловской дивизии. Он беспощадно сражался с красными с первого до последнего дня Гражданской войны на юге России. В эмиграции же стал агентом ОГПУ, вдохновленный обещанием парижской резидентуры, что Советская власть дарует ему прощение и он сможет вернуться на Родину. От Скоблина, судя по всему, и поступила на Лубянку информация об офицере по фамилии Огарев, направленном англичанами и боевой организацией РОВСа в Москву.
12 ноября 1931 года Огарев переступил порог явочной квартиры в столице СССР. Радушно принявший его хозяин являлся сотрудником Секретно-оперативного управления ОГПУ, поэтому террорист сразу оказался под постоянным наблюдением контрразведки. Через четыре дня гость из-за кордона, не заподозривший, что он попал в силки, предложил хозяину прогуляться вдвоем по Ильинке. Контрразведчик охотно согласился. В 15 часов 35 минут они повстречали на Ильинке усатого человека, одетого в кавказские сапоги, шинель и шапку-ушанку. Долго ждавший этого момента Огарев выхватил револьвер. Но выстрелить не успел — спутник перехватил его руку и отработанным приемом выбил оружие. Подоспевшие оперативники скрутили несостоявшегося киллера и доставили на Лубянку. После нескольких допросов Огарева расстреляли.
Личную охрану Сталина после того инцидента увеличили.

В СОЧИ РВУТСЯ КАМИКАДЗЕ, НЕСУТ БОМБУ В МАВЗОЛЕЙ…

С началом советско-японского вооруженного конфликта на озере Хасан в 1938 году спецслужба самурайского генштаба разработала и попыталась реализовать свой план убийства Сталина. Из осевших в Маньчжурии офицеров разбитых белогвардейских войск сколотили весьма многочисленный диверсионно-террористический отряд. Его участники должны были поодиночке пробраться из Турции в Сочи, соединиться, освоиться, приняв обличье обыкновенных курортников, и с приездом на отдых Сталина совершить против него теракт. Предполагалось, что террористы по подземным коммуникациям скрытно проберутся к павильону минеральных вод “Мацеста”, дождутся приезда кремлевского затворника и, внезапно напав, расстреляют его вместе с охраной из автоматического оружия.

По утверждению японских исследователей, столь экзотичный вариант покушения самураям подсказал Генрих Люшков, начальник управления НКВД по Дальневосточному краю, перебежавший к ним в июне 1938 года. Люшкову прежде довелось поработать в центральном аппарате спецслужб на Лубянке, где он узнал и о пристрастии вождя к мацестинской водичке, и о системе его охраны на отдыхе.
Японская разведка избавится от него летом 1945-го — труп перебежчика обнаружат в реке близ города Далян. Но в тридцать восьмом ставки предателя Люшкова котируются у японцев очень высоко. Ему доверяют отобрать из тысяч русских офицеров-эмигрантов несколько десятков будущих камикадзе (другие определения здесь не подходят, ибо участников задуманной операции при любом исходе ждет верная смерть).
Но обосновавшийся в Маньчжурии агент внешней разведки НКВД по кличке Лео (его имя до сих пор держится в секрете) превращает усилия по подготовке и заброске членов диверсионно-террористического отряда в мартышкин труд: он сообщает советской резидентуре установочные данные на всех засылаемых для осуществления громкой акции белогвардейских офицеров. Сосредоточенные вдоль границы с Турцией мощные чекистские заслоны отлавливают и помещают в фильтрационный лагерь каждого, кто вызывает хоть малейшее подозрение. Условленного места сбора под Сочи не достигает ни один из отобранных Люшковым смертников, что дает японцам повод подозревать Генриха Самойловича в нечистой игре…
Агент Лео оказывает вождю мирового пролетариата еще одну неоценимую услугу. Он информирует советскую разведку о другом подготовленном японскими спецслужбами теракте, назначенном на 10 часов утра 1 мая 1939 года. Именно в этот день и час на Красной площади, запруженной колоннами демонстрантов, должна была рвануть мощная мина с часовым механизмом. Предполагалось, что ее заранее пронесет в Мавзолей подкупленный служитель ленинской усыпальницы. В случае успеха акции погибала вся верхушка советского руководства, находившаяся на праздничной трибуне…
Описанные случаи — не вымысел отечественных сталинистов, подыскивающих оправдания истеричной шпиономании, захлестнувшей СССР со второй половине 30-х годов. Реальность замышлявшихся терактов подтверждает, например, широко известный в Японии исследователь Хияма Есиаки в книге “Японские планы покушения на Сталина”.

“КОМ ГРЯЗИ” ОТ ФОН РИББЕНТРОПА И ГИММЛЕРА

Летом 1944 года министр иностранных дел Германии Йоахим фон Риббентроп поделился с главой внешнеполитической разведки СД бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом родившейся у него идеей. Руководитель нацистской дипломатии предложил ему подумать, как бы заманить Сталина на какую-нибудь международную конференцию, скажем, в Стокгольм, и там уничтожить.

Шелленберг про себя подумал, что Риббентроп сильно переутомился — начал строить воздушные замки. Тем более что около года назад похожая попытка закончилась оглушительным провалом: главный диверсант третьего рейха, начальник спецподразделения арийских коммандос “Ваффен СС Ягдфербанд” оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени был благословлен фюрером на операцию “Длинный прыжок” (убийство в Тегеране лидеров антигитлеровской коалиции), но едва унес ноги с Востока. Всю же агентуру Скорцени в Иране и сопредельных государствах перебили советские и английские контрразведчики…
Однако когда Шелленберг с большой долей иронии пересказал содержание беседы с Риббентропом своему начальнику, обер-палачу Германии рейхсфюреру СС Гиммлеру, тот с жаром ухватился за идею организации очередного покушения на Сталина и мобилизовал лучшие силы подведомственного ему Главного управления имперской безопасности (РСХА). Вскоре из секретной лаборатории СД, где разрабатывали и изготавливали новинки шпионско-диверсионной техники, в контору Шелленберга была передана портативная радиоуправляемая мина, замаскированная… под комок дорожной грязи. Коротковолновый радиопередатчик, вмонтированный в портсигар, подал бы сигнал на ее подрыв в радиусе до 11 километров!
Осенью 1944 года на парашютах в советский тыл были выброшены два агента СД. Каждый имел при себе по комплекту спецмины. Один из диверсантов до войны был знаком с механиком из гаража Сталина. Предполагалось, что, пробравшись в Москву, он восстановит знакомство, после чего удастся как-нибудь незаметно для охраны прикрепить мину к днищу автомобиля Верховного главнокомандующего. Но с момента заброски за линию фронта, как признавал Шелленберг, он ничего больше не слышал о “суперагентах”, на которых нацистские бонзы возлагали такие надежды. Скорее всего они попали в руки фронтовой контрразведки Смерш (Смерть шпионам), а, может, сдались сами.