"Подоить" гада (фоторепортаж)

Регулярные столкновения людей и змей весной и в начале лета этого года ученые объясняют не увеличением числа пресмыкающихся, а их повышенной активностью из-за жары. Это подтвердили в серпентарии, объяснив, что численность змей в природе резко никогда не возрастает.

В Новосибирской области они водятся во всех районах севернее Транссибирской магистрали — Чулымском, Убинском, Каргатском, Северном, Венгеровском, Кыштовском и других. В этих районах — максимальная концентрация ползучих гадов.

Сибирский серпентарий — единственное место в стране, где «доят» пойманных на воле гадюк. Расположен он на территории изолятора временного содержания на ул. Связистов, занимает верхний этаж бывшего тюремного клуба.

Из 8 серпентариев, где добывали яд на территории бывшего СССР, новосибирский остался единственным работающим в этом направлении в России. На всех площадках серпентария (питомник, производство и офис) трудятся всего 18 человек.

Главный герпетолог Александр Писарев (слева) говорит, что работать со змеями начал еще в 1977 году в Москве. Яд разных змей может применяться в лечении разных заболеваний — от артритов, радикулитов и мелких невралгий (лечится ядом гадюки) до инсультов (лечится ядом щитомордника). «Правда, через почти 40 лет на этом уровне все и осталось», — грустно усмехнулся он.

В серпентарии более 2 тыс. змей. Все, кроме одной, — гадюки обыкновенные. Сюда их сдают профессиональные змееловы, которые отлавливают гадов по специальной лицензии. От населения змей не принимают вовсе — как и не ездят на вызовы. За каждую гадюку охотник получает 350 руб.

Единственный в серпентарии (и редкий для наших краев) зеленый гремучник, обитающий в Северной Америке. Он более опасен, чем гадюка, хотя яд его менее токсичен. Просто впрыскивает эта змея в жертву больший объем яда, а кусает глубже. Приехал из Кемерово, где жил в частной коллекции ядовитых змей вместе с кобрами и гюрзой. Но однажды кобры покусали своего хозяина, и тот умер — так змеи оказались в Новосибирске. Однако редких змей здесь стараются не заводить — спрос на рынке на их яд меньше, чем на яд гадюки.

Примерно раз в 8–12 дней змей «доят». Зимой перерыв между забором яда чуть больше, так как из-за недостатка солнечного света змеи становятся менее активными. На «дойку» отправляется партия от 100 до 300 особей. Выдоив 230 гадюк, по оценке герпетолога Василия Кокенко, удалось набрать примерно 12 мл яда. Это треть старинной граненой 40-граммовой рюмки.

Василий вытаскивает гадюку из ящика, ловко хватает ее за голову и передними зубами змеи протыкает пленку на рюмке. После сцеживания яда рот змеи обязательно надо прополоскать перекисью водорода, чтобы обработать возможные микротравмы. «Это со стороны кажется, что [просто]… А вообще это оттачивается годами. Я этим («дойкой». — И.К.) занимаюсь с 2001 года. Но сколько ни работай, все равно получишь укусы», — обыденно замечает герпетолог Василий.

Яд очищают на центрифуге в течение 15 минут. После этого вязкую жидкость разливают в специальные плоскодонные чашки и отправляют сушиться в холодильник при температуре от +4 до –8.

При высыхании яд уменьшается в объемах примерно в 4,5 раза. В сухом виде он поступает в фармакологические компании, занимающиеся производством различных лекарств. В основном это европейские компании. «Это очень сильный аллерген. Сильнейший, кстати. У меня вот и у Татьяны постоянно сопли льются», — объясняет надетый респиратор главный герпетолог Александр Писарев, размешивая сухой яд.

В серпентарии гордятся продуктом, разработанным совместно с кольцовским «Вектором» — хитозановым гелем с ядом гадюки. Сейчас идет регистрация патента на уникальный продукт, который позволяет справляться с радикулитом и другими болезнями.

Питаются питомцы серпентария белыми мышатами — клетка с живыми грызунами стоит тут же. Но чаще змей здесь кормят все же мертвыми мышами, которые хранятся в холодильнике. Змеи выглядят довольно сытыми — фотографу пришлось даже подождать 15–20 минут, пока одна из змей не заинтересовалась предложенным обедом.

В природе гадюка живет 8–10 лет. В серпентарии ее жизненный цикл существенно сокращается — беззаботная сытая жизнь и регулярная «дойка» накладывают отпечаток. Одна из сотрудниц серпентария заметила, что, по сути, это та же самая тюрьма для змей, — проведя своеобразную параллель с изолятором, на территории которого их учреждение и расположилось. Взрослых змей доят до самой смерти.

В «тюрьме» пресмыкающиеся активно плодятся — в этом году вылупилось около 2500 змеенышей. Всех их рано или поздно выпускают на волю — туда, где были забраны их родители. Малыши выглядят спокойными. «Сейчас попробую взять для красивого кадра несколько змей. Надеюсь, не укусят», — улыбнулся герпетолог Василий и зачерпнул клубок гадючек рукой. В этот раз обошлось.

Работники серпентария отмечают, что гадюки неагрессивны и при случайном столкновении в лесу нужно просто без паники уйти в сторону. Но если змея все же укусила — нужно поскорее доставить пострадавшего к врачу.