Параллельные миры

Жили мы в деревне с мамой. Мама Таня работала дояркой, и в последнее время сильно болела. Бабушки с дедушками умерли до того, как я их могла бы запомнить. Папа умер, когда мне не было ещё и года. Я круглыми сутками пропадала на улице. Дралась с пацанами и материлась, как сапожник. Мне тогда было лет девять, не больше. Была зима. Мы с подружкой Ниной накатались на санках, замерзли, и та позвала меня к ее бабушке погреться. Бабушка нас накормила, а потом мы с подругой забрались на кровать, укрылись пуховым одеялом и стали рассказывать друг другу страшилки. Сперва делали вид друг для друга, что жутко пугаемся, потом вдоволь нахохотались. Затем подруга задремала. Я же спать не хотела: долго лежала, осматривая потолок и стены. Тут-то и началось...
Я заметила, что стена напротив стал как будто светиться изнутри. На этом странном «экране» я увидела какой-то иной мир. Аллею, обсаженную деревьями. Вдоль дорожки стояли (или даже висели, как качели) широкие скамьи, украшенные резьбой с узорами. Все вокруг было белоснежным.
Потом на дорожку вышли люди. Я их испугалась, но двинуться не могла и говорить ничего не могла. Люди разговаривали между собой. Самое удивительно, я чувствовала, что они меня видят! Иногда они смотрели на меня: глянут в мою сторону, а потом между собой что-то обсуждают. А затем я стала понимать, что они обсуждают, брать меня или не брать к себе. Я решила для себя что брать меня не надо. Но как им сказать об этом? Никак. Было жутко, но постепенно мой страх прошел. Атмосфера происходящего на стене была в общем дружелюбной. Никто не обзывался и с кулаками не кидался, а значит, уже неплохо. И в определённый момент, мне, реально, захотелось быть там.
За время этого необычного сеанса я с усилием, несколько раз отводила взгляд от стены, старалась смотреть на темный крашеный пол. Но он расплывался, смотреть было больно, и я опять бросала взгляд на стену. Там продолжалось бесконечное обсуждение. И в определённый момент мне показалось, что они от меня чего-то ждут. Я поняла, что это обсуждение может длиться бесконечно. От меня ждали ответа. Тогда я попыталась сказать, что хочу, чтобы папа мой не умирал, а мама была здорова. А потом я вдруг проснулась. И мне жутко захотелось пить. Оказалось, что я пролежала с температурой под 40 целую неделю.
Как мне потом рассказывали, я в жару первые дни бредила. А потом ещё месяц в больнице провалялась.
И тут я узнала много нового: не жила я никогда в деревне, а жила в городе с самого своего рождения. И не было у меня никакой подруги с бабушкой. Все свои 9 лет я прожила в городе с папой и мамой. Я просто сильно простудилась, и простуда перешла в пневмонию. А сейчас я выздоравливаю.
Но свой сон, или бред, я буду помнить всю жизнь. Потому, как я не помню свою жизнь до девяти лет в этой жизни. А помню ту, с мамой, которая работала дояркой, и с подругой Лизой. Я недавно услышала, как мама Оля папе говорит, что я материться стала, как сапожник, и совсем ничего не могу сыграть на пианино, а папа меня ругал за то, что я своего соседа по парте ударила в нос. А я не знаю, как забыть маму Таню и свою подругу Нину, хотя родители делают всё, чтобы я вспомнила музыкальную школу, свой класс, и своих новых бабушек и одного дедушку...