Как снимали фильм «Место встречи изменить нельзя»

Жанр: детектив, криминальный фильм, экранизация
Лето 1945 года. Отгремел салют Великой Победы и страна постепенно возвращается к мирной жизни. Из «огня да в полымя» попадает молоденький командир разведроты Володя Шарапов, придя по распределению в МУР, в отдел по борьбе с бандитизмом. В городе лютует банда «Чёрная кошка», наводя ужас на москвичей. В схватку с бандитами вступает капитан Глеб Жеглов, для которого Шарапов вскоре становится правой рукой…
Капитан Жеглов в этой картине, снятой по роману братьев Вайнеров режиссёром Станиславом Говорухиным, это одна из самых ярких ролей гениального Владимира Высоцкого. Созданный образ беспощадного борца с бандитами, настоящего героя послевоенного времени, бесподобен по своему реализму и эмоциональной насыщенности.

В фильме снимались: Владимир Высоцкий, Владимир Конкин, Сергей Юрский, Александр Белявский, Виктор Павлов, Армен Джигарханян, Зиновий Гердт, Наталья Фатеева, Леонид Куравлёв, Светлана Светличная, Евгений Евстигнеев, Екатерина Градова, Валерия Заклунная, Лариса Удовиченко, Евгений Шутов, Лев Перфилов, Александр Милютин, Андрей Градов, Наталья Данилова, Алексей Миронов, Всеволод Абдулов, Людмила Давыдова, Евгений Леонов-Гладышев, Нина Корниенко, Павел Махотин, Иван Бортник, Станислав Садальский, Владлен Паулус, Олег Савосин, Владимир Жариков, Юнона Карева, Николай Слесарев, Наталья Петрова, Нина Озорнина, Татьяна Ткач, Наталия Ченчик, Александр Абдулов, Наталья Крачковская, Валентин Кулик

Режиссер: Станислав Говорухин
Премьера фильма состоялась 11 ноября 1979 (ТВ)

Шарапов:
На роль Володи Шарапова пробовался Евгений Леонов-Гладышев («не зеленый пацан» Вася Векшин).
Против Конкина в этой роли были Высоцкий и Вайнеры. Но Говорухин его отстоял. /Фильм получился отличный, и благодаря Владимиру
Конкину в том числе

Груздев:
Сергей Юрский играл гениально, хотя слишком театрально, чуть-чуть не выбивался из актерского ансамбля, в пределах нормы, но на грани… Порез от бритвы на лице Юрский заклеил папиросной бумагой — по обычаю того времени.



Манька Облигация:
Ларису Удовиченко пригласили на роль Вари, но актриса мечтала сыграть Маньку Облигацию, так как этот образ был для нее более интересен. В результате, только Удовиченко и подошла для Облигации.

Кирпич:
Первоначально, когда снимали сцены с Кирпичом, было не смешно. Тогда Говорухин попросил Высоцкого поработать с Садальским,
изобразить любимую им с юности сценку с шепелявым идиотом. Садальский так и не смог шепелявить, как Высоцкий, в кадре. У него получилось неплохо только на озвучании.

Валька Копченый:
Вайнеры очень дружили с Леонидом Куравлевым

Копытин:
У прекрасного актера Алексея Миронова на съемках начались проблемы со зрением. Ему помог Высоцкий, организовав встречу с
офтальмологом Федоровым.

Ручечник:
Великий актер Евгений Евстигнеев использовал свои «евстигнеевские штампы», которых у него было штук 500. На съемки пришелв своем собственном костюме 60-х, 70—х годов. Большой Театр арендовали всего на два дня, и у режиссера не было времени с ним скандалить, иначе Говорухин обязательно бы запретил играть в этом костюме вора 45-го послевоенного года.

Промокашка:
Очень много импровизировал, но цензоры очень много заставили вырезать. Осталась, например сцена с песней в финале: Промокашку выводят из подвала, и он от ужаса начинает петь блатную тюремную песню. Жеглов скалится в ответ и качает головой — Высоцкий не ожидал такого экспромта Бортника. Зрители на улице хлопали в ладоши.

Клава, подруга Горбатого:
Валерия Заклунная была звездой первой величины, красавицей-актрисой. И ей предложили роль почти без слов. Она с удовольствием согласилась и сыграла удивительно.

Фокс:
На Фокса пробовались Борис Химичев, Владислав Шалевич. Но Белявский сыграл замечательно.

Подружка Фокса — Аня
Т.Ткач, сыгравшая роль подружки Фокса Ани, в картину попала случайно. «Когда все роли были уже разобраны, позвонил режиссёр Слава Говорухин и с сожалением сказал: «Осталась только роль одной бандитки, но дело не в ней. Я просто хочу познакомить тебя с Высоцким». Они ведь были друзьями. Спросил, не выкрою ли я несколько дней, чтобы приехать в Одессу, а заодно и посниматься.
Ни сценарий, ни роман Вайнеров я на тот момент не читала, но поехала. На студии мне сразу же нашли коричневое платье, в котором я играла (кстати, оно подлинное – из 40-х годов), дали белый платок и сняли несколько крупных планов. Всё сняли одним куском, без дублей и репетиций. И я до сих пор воспринимаю эту картину не как работу, а как поездку к морю и встречу с Высоцким. Он мне был жутко интересен!

Так, как он, у нас раньше не работали. Володя приходил на площадку с вызубренным текстом, с уже выстроенной логикой каждого эпизода, с кучей своих придумок, то есть во всеоружии. И если тот же Конкин не знал текста (вот и ещё одна причина столкновений Конкина с Высоцким, – М.Ц.), очень возмущался: «Как такое вообще может быть?!» Вся киносъёмочная группа жила неподалёку от киностудии, в гостинице «Аркадия». По вечерам мы собирались вместе, и Володя рассказывал актёрские байки. Он был очень открытый человек со щедрой душой».

Е.Стежко, исполнитель роли лейтенанта Топоркова:
Все настоящие «малины» снимали в Одессе (фильм снят на Одесской киностудии), натуру и интерьеры — в Москве. По приезде в Одессу Станислав Говорухин мне говорит: «Так, Женя, сейчас будем снимать твою пробу на роль Жеглова. Но только шансов у тебя никаких, это роль Высоцкого. Просто нужен конкурс. Как сейчас помню, играл эпизод, когда Жеглов на квартире у Шарапова перечисляет ему пять своих принципов.

Ну а потом показали Высоцкого, и у худсовета никаких сомнений не осталось. Говорухин сразу и говорил: «Если Володю не утвердят, не будет и фильма вообще». Мне дали роль Топоркова. Помните, в засаде на Фокса сидели двое – один трус, другой смелый, которого бандит ранил. Так вот меня ранил.
Высоцкий был довольно скромным человеком, работоспособным до невероятности. Лежит и пишет. Стоит и пишет. С похмелья у него всегда карандаш в руках. Все веселятся, а он, если на гитаре не играет, то о чём-то всегда задумывается. Конкина он почему-то недолюбливал, и это было видно даже со стороны и таким непосвящённым, как я»

Н.Данилова (роль Вари):
«На съёмках Володя меня встретил очень тепло. Когда снимали сцену, в которой пеленали подкидыша, малыш ужасно раскричался, и только один Высоцкий почувствовал, что я буквально вошла в ступор. Никому ничего не говоря, он попросил для него сделать перерыв. Вывел меня на лестницу, и я поделилась с ним своей бедой. Совсем недавно я сама должна была стать матерью, но потеряла ребёнка…» В фильме её озвучивала Наталья Рычагова.

Благодаря Высоцкому попал в картину и В.Абдулов, исполнитель роли Соловьёва.

«В начале осени 1977 г. я разбился на машине буквально насмерть. Три недели без сознания – полный кошмар. Затем – одна больница, вторая, третья, четвёртая. Поначалу врачи вообще ко мне не подходили – знали, что случай смертельный и шансов нет. Но я… как-то не хотел умирать! Я ничего не соображал, но пытался им объяснить, что всё-таки жить буду! И когда уже весной я лежал в очередной больнице после тяжёлой операции, пришёл Володя со Славой Говорухиным. Они принесли мне 5 томов сценария «Места встречи…» И, понимая, что я не запомню, оставили на листочке список ролей – любую мне на выбор. Я выбрал Соловьёва.

Страшные были съёмки. Я не мог текст запомнить. Не мог запомнить, что Володю зовут Глеб. Но для меня просто решался вопрос: либо я буду продолжать жить и работать, либо – всё… страшное время. И на сцене у меня были моменты полной «вырубки» – не то, что я текст забывал, я просто не мог понять, где нахожусь!..»

Не без помощи Высоцкого снялся в картине и В.Павлов, исполнитель роли Левченко.
«Сниматься мне предложил Владимир Высоцкий. Роль бывшего фронтовика, ныне заблудившегося человека была не очень большая, но чрезвычайно важная для понимания общего строя картины.

Володя Высоцкий сказал мне тогда: «Соглашайся, – режиссёр тебе не знаком, роль сделаешь такой, какой ты её увидишь». Так и получилось. Я испытал большое творческое удовлетворение от участия в съёмках фильма «Место встречи изменить нельзя»
По всем законам советского времени Левченко должен был погибнуть.

С романом «Эра милосердия» фильм имеет мало общего. Например, Жеглов в романе — высокий и плечистый милиционер, Шарапов — закаленный войной, уверенный в себе. Варю в конце романа убивают. На финал фильма оказало влияние американское кино. Про ГУЛАГ знали.

Рассказывает Станислав Говорухин

Можно сказать, что не я пригласил Высоцкого на картину «Место встречи изменить нельзя», а он — меня.

Однажды он говорит мне:
— Знаешь, тут мне Вайнера сказали, что у них для меня есть хорошая роль. Ты почитай роман, мне сейчас некогда — в Парижск уезжаю… (Именно так он называл этот город.)
Я взял у него роман, он назывался «Эра милосердия», прочел и… просто обалдел. Когда Володя приехал, я сказал ему:
— Роман, действительно, классный, и роль потрясающая. Ты ничего похожего еще не играл, представляю, как ты это сделаешь…

И когда мы сразу после этого разговора поехали к Вайнерам, Володя еще не читал книги (впрочем, авторы этого так и не узнали). Нас встретили два добродушных полных человека, два гостеприимных хозяина, любители поговорить, посидеть за столом… Мы понравились друг другу, быстро нашли общий язык — наши представления о фильме не расходились — и в общих чертах договорились о совместной работе.

Володю я мог бы утвердить и без проб, потому что для меня, как и для всех нас, было ясно, что эту роль должен играть только он. Но это происходило в те времена, когда он еще ни разу не появлялся на телеэкране, а тут — такая одиозная фигура — в пятисерийном фильме!

Поэтому я сделал на эту роль несколько проб других актеров, которые заведомо не могли тягаться с Высоцким. И когда показывал руководству пробы, я показал и эти пробы, которые были, конечно, гораздо хуже проб Высоцкого. Начальство это очень убедило.

— Конечно, только Высоцкий! — сказали они и довольно легко утвердили его на роль.
Книга ему тоже очень понравилась. Когда мы писали режиссерский сценарий, он приезжал к нам в Переделкино, принимал участие в работе. В частности, Володя придумал историю с фотографией Вари, приклеенной на дверь среди других фотографий, когда в сцене в подвале надо было дать Шарапову какой-то знак — указать дверь, ведущую к спасению.

Он очень хотел спеть в этом фильме. Среди предлагавшихся им песен были и «За тех, кто в МУРе», и «Песня о конце войны», и «Баллада о детстве». Но, хотя песни мне и нравились, я был категорически против. Я считал, что это разрушит образ, и это будет уже не капитан Жеглов, а Высоцкий в роли капитана Жеглова. Володя обижался, мы ссорились. А однажды, когда я попросил его спеть в кадре песню Вертинского, он ответил:
— Если ты не хочешь, чтобы я спел свое, не буду петь и Вертинского.
Нашел в записной книжке такую запись. «Володя: у меня все наоборот — если утону, ищите вверх по течению».
Откуда это? Так не похоже на Высоцкого. Он был человеком, который твердо знал — куда, ради чего и на что он идет. Хотя…
Так хотел сниматься, так волновался: утвердят — не утвердят на роль Жеглова, и вдруг…

10 мая 1978 года-первый день съемок.И день рождения Марины Влади. Мы в Одессе, на даче нашего друга. И вот — неожиданность. Марина уводит меня в другую комнату, запирает дверь, со слезами просит: «Отпусти Володю, снимай другого артиста». И Володя: «Пойми, мне так мало осталось, я не могу тратить год жизни на эту роль!»
Как много потеряли бы зрители, если бы я сдался в этот вечер.
Однажды, когда я рассказал этот случай на встрече со зрителями, из зала пришла записка: «А стоит ли год жизни Высоцкого этой роли?»
Вопрос коварный. Если бы год, который заняли съемки, он потратил на сочинение стихов, тогда ответ был бы однозначным: не стоит!

Быть поэтом — таково было его главное предназначение в этой жизни! Но у Володи были другие планы, я знал их, и мы построили для него щадящий режим съемок, чтобы он мог осуществить все задуманное: побывать на Таити, совершить гастрольное турне по городам Америки…

Он давно подумывал о режиссуре. Хотелось на экране выразить свой взгляд на жизнь. Возможность подвернулась сама собой. Мне нужно было срочно уехать на фестиваль, и я с радостным облегчением уступил ему режиссерский жезл.
Когда я вернулся, группа встретила меня словами: «Он нас измучил!»
Шутка, конечно, но, как в каждой шутке, тут была лишь доля шутки. Привыкших к долгому раскачиванию работников группы поначалу ошарашила его неслыханная требовательность. Обычно ведь как? «Почему не снимаем?»

— «Тс-с, дайте настроиться. Режиссеру надо подумать». У Высоцкого камера начинала крутиться через несколько минут после того, как он входил в павильон. Объект, рассчитанный на неделю съемок, был «готов» за четыре дня. Он бы в мое отсутствие снял всю картину, если бы ему позволили.

Он, несущийся на своих конях к краю пропасти, не имел права терять ни минуты.
На зато входил он в павильон абсолютно готовым к работе, всегда в добром настроении и заражал своей энергией и уверенностью всех участников съемки. По этой короткой пробе легко было представить его в роли режиссера большой картины.

Зато на тонировке с ним было тяжело. Процесс трудный и не самый творческий — актер должен слово в слово повторить то, что наговорил на рабочей фонограмме, загрязненной шумами, стрекотом камеры. Бесконечно крутится кольцо на экране. Володя стоит перед микрофоном и пытается «вложить в губы» Жеглова нужные реплики.

Он торопится, и оттого дело движется еще медленнее, он безбожно ухудшает образ. «Сойдет!» — кричит он. Я требую записать еще дубль. Он бушует, выносится из зала, через полчаса возвращается, покорно становится к микрофону.

Ему хочется на волю, а кольцо не пускает. Ему скучно, он уже прожил жизнь Жеглова, его творческое нутро требует нового, впереди ждут Дон Гуан и Свидригайлов, а внизу, у подъезда, нетерпеливо перебирают ногами и звенят серебряной сбруей его Кони.

Консультантом на фильме был заместитель министра МВД СССР генерал-лейтенант К. И. Никитин. Он просил, чтобы Жеглов хотя бы раз показался на экране в милицейской форме. Эту просьбу мне необходимо было выполнить, потому что за это я рассчитывал получить возможность оставить, к примеру, сцену, где Жеглов подбрасывает в карман Кирпичу кошелек, да и вообще предполагал, с какими огромными трудностями мы столкнемся при сдаче картины.

Но Высоцкий был неумолим: — Нет, форму я не надену ни за что! Для него милиционер сталинских времен ассоциировался с теми людьми, которые творили то страшное беззаконие. Он столько был наслышан об этом и так больно это переживал, что все, что было связано с милицией, не переносил на дух.

И тогда мне пришлось придумать ему сцену, где он стоит у зеркала в кителе и произносит примерно такой текст:
— Вот, Шарапов, моя домашняя одежда, вроде пижамы.
— Почему? — спрашивает Шарапов.
— Да потому что никогда не носил, да, наверное и носить не придется.

Потом он, с большим трудом уговоренный мной садится в этом кителе к роялю и произносит несколько строк из «Лилового негра» Вертинского, но, будучи верным своему слову не петь, каждый раз перебивает их репликами, обращенными к Шарапову. И тут же снимает китель. Это и осталось единственным его появлением в милицейском мундире.
А трудности с приемом картины действительно были немалые: многие реплики, какие-то жаргонные выражения просто возмущали тогдашнее «высоконравственное» руководство МВД. И, конечно, если бы не совпадение некоторых обстоятельств, картина в таком виде никогда бы не вышла на экран.

Использованы материалы сайтов:http://www.kulichki.com/vv/ovys/kino/govoruxin.html
http://v-vysotsky.narod.ru/Vysotsky_v_Odesse/text07.html