Как остаться в живых в собственном доме

История Натальи – старт новому проекту в рамках привычного RU_OPEN, в котором теперь мы открываем рубрику – «Открыто о России».


Отныне наш проект имеет два направления «Открытая Россия» - рассказы от иностранцев и про иностранцев в нашей стране, и «Открыто о России» - рубрика, которая показывает Россию «изнутри», глазами ее жителей со всей страны.


Корреспонденты RU-OPEN уже начали свое путешествие по России, также открылся прием материалов от читателей. И пока для второй рубрики готовится отдельная площадка, мы хотим познакомить вас с первыми впечатлениями от своих путешествий.


Неделю назад наши корреспонденты побывали на маршруте Луга-Псков-Великий Новгрод-Валдай-Тверь-Дмитров-Сергиев Посад.
Нам есть, что рассказать, есть, чем поделиться. Но сегодня будет рассказана одна из наиболее страшных историй, очевидцами которой мы стали.


Итак, первой написала нам Наталья, и мы поспешили приехать к ней.
Адреналин по-лужски – это настоящая игра со смертью по вине равнодушных чиновников. Наталья – инвалид по зрению, ее дочь – мать-одиночка.

В доме по улице Красноармейской было несколько пожаров, последний – в 2015 году. С тех пор с каждым днем находиться там все страшнее.


После последнего пожара в 2007 года 1 декабря, обращалась к главе администрации Хилю. Вызывала комиссию с жил отдела. Заключение комиссии первое: незначительный прогиб потолочного листа. Предложено сделать ремонт за свой счёт. После этого обращалась к депутатам, губернатору - меня просто отфутболивали от одного к другому. Мотивируя это тем, что жилья свободного нет, есть семьи живущие хуже [хуже вряд ли бывает. прим. редакторов]. В 2015 12 августа приехала очередная комиссия после очередного моего обращения на сайт президента. Мою квартиру признали непригодной для проживания, ремонт нецелесообразным. Меня с дочерью и внучкой поставили на очередь на жильё. Предлагали варианты непонятных коммуналок, без ремонта и ключей. Мы отказались. Так и живём – под падающим потолком. Ходили на приём к главе администрации Малащенко, он нас выслушал. Дал распоряжение для жилотдела предоставить нам квартиры. ЭТО БЫЛО В НАЧАЛЕ ЛЕТА.


Вот так выглядит потолок. Прогнулся он настолько, что находиться в комнате действительно страшно. Теперь же он и вовсе начал разрушаться. Скорее всего, считанные дни, если не часы, остались до того, как Наталья с детьми останется на улице. Когда к Наталье приходила комиссия, в качестве прочих нереализуемых идей, ей предложили «поставить подпорки» под потолок. Подпорки. Под ЭТОТ потолок.

А вот и причина, по которой полностью нарушена симметрия дома. Чугунная печь на втором этаже просто не может удержаться на горевших до этого перекрытиях.

Прямо в том месте, куда может упасть это тяжелейшая конструкция, этажом ниже располагается спальня. Там сейчас беззаботно играет внучка Натальи.

Наталья на протяжении долгих лет борется за улучшение своих жилищных условий. Но почему-то чиновники отказываются верить в ее инвалидность, принимать ее и пытаться решить проблему, от которой, в прямом смысле, зависит жизнь целого дома.

- Я сама к Малащенко год прорваться не могла. До сих пор не понимаю, как попала. Проблем у города нет, они у таких как я. У нас вчера ночью потолок ещё прогнулся.
- Куда сильнее-то...
- Скоро узнаем, если выживем.


Наталья имеет на руках все документы, доказывающие непригодность дома для проживания.

Она исправно оплачивает коммунальные услуги, в которых есть такие смешные разделы, как капитальный ремонт.

Холодная вода

Вывоз мусора

Стоит добавить, что туалет, за который также исправно производится оплата, не вывозится уже очень давно.
Отчасти дом держится за счет решеток, поставленных на окна. Ассиметрия видна даже снаружи. С улицы также заметны и чудовищные дыры в обшивке крыши. Малейший дождь или таяние снега – и жители дома уже вынуждены подставлять тазы и ведра, чтобы собирать капающую, а иногда и люьщуюся на их головы воду.
Вот так выглядит чердак изнутри.

Вот справка, по которой этот дом, уже после пожара, не был назначен на капитальный ремонт.

В Луге живет чуть больше 36 тысяч человек. Разве жизни жильцов этого дома – так мало для того, чтобы обратить на них внимание и помочь?