Пятница, 13-е: пять лучших фильмов ужасов

Хорроры, или ужасы, кажется, уже давно превратились из обычных страшилок в важнейший жанр кино. Еще каких-то пару лет назад только в нашем прокате можно было насчитать примерно три десятка фильмов, подпадающих под определение "ужасы". И это - не считая видеорелизов.

Фильмы, которые непытливый обыватель склонен называть словом "ужастики", имеют широкую номенклатуру, кучу направлений, поджанров, видов и подвидов. На любой вкус и цвет. Слэшер, сплэттер, чертовщина, гор, body-хоррор, джалло, J-хоррор…

Фильмы этого жанра были как трехгрошовыми поделками, так и философскими высказываниями, захватывавшими лучшие умы эпохи - от Феллини до Бергмана.

Хорроры стали стартовыми площадками для молодых Френсиса Копполы ("Безумие 13"), Джорджа Клуни ("Атака помидоров-убийц") и Джонни Деппа ("Кошмар на улице Вязов").

Писать про этот жанр можно долго и много. Но я предпочту ограничиться пятеркой фильмов, которые, по моему разумению, оставили след не только в самом жанре, но и в мировом кино вообще.

История пяти хиппующих подростков, попадающих в лапы семейства дегенератов-каннибалов где-то в техасской глуши. Копеечный дебют Тоба Хупера, вдохновлявшегося собственными впечатлениями от посещения отдела колюще-режущих инструментов в супермаркете.

Вышел шедевр вровень с "Ивановым детством" Тарковского. Так по меньшей мере можно определить культурологическую значимость "Техасской резни". Почти документальная манера съемок, вызванная не концепцией, а безденежьем, неповторимая игра теней, убедительные в своей покорности судьбе гримасы непрофессиональных артистов сложились в картину, от которой в жилах стынет кровь. Липкий кошмар жанра!

Дождливой весной 1917 года заблудившийся в тумане английский патруль нарывается на заброшенные немецкие укрепления далеко за линией фронта, где хозяйничает неведомое нечто, похожее на сущность самой всемирной бойни. Ужас, хохочущий прямо в лицо, сводящий с ума и оплетающий погибшие тела колючей проволокой.

Дебют английского режиссера Майкла Дж. Бассета, на просмотре которого трудно не потерять рассудок, как теряют его герои самого фильма. Потому что фильм этот - самый талантливый "ужастик" за бог весть сколько времени. Этот окоп тысячи трупов - зрелище, от которого буквально столбенеешь. И потом еще долго приходишь в себя.

Образцовый фильм ужасов (долгое время остававшийся самым прибыльным в истории жанра). Задуманный как однодолларовый трэш, "Челюсти" в итоге стали ни много ни мало "Моби Диком" поп-культуры. И дело даже не в том, что именно этот фильм придал понятию "блокбастер" жанрообразующее измерение. Это до сих пор до жути страшное кино. Механическая акула ни при чем. Страшнее ее зубов здесь кардиограмма главной музыкальной темы Джона Уильямса, что носится вверх-вниз подобно пилообразным зубам, терзающим живую плоть.

Один из тех фильмов, страх от которого не сглаживается от повторных просмотров. Это путешествие в отель "Оверлук" всякий раз - как последнее. Может, потому, что никому не удавалось вернуться оттуда живым?

Известно, что Стивен Кинг проклял Стенли Кубрика за эту экранизацию. А время, напротив, превратило это кино в абсолютный шедевр. И не в последнюю очередь потому, что Кубрик против воли автора литературного первоисточника вывернул наизнанку главную идею книги: все зло гнездится не в отеле, который у Кинга был дурацким замком с привидениями, а в бездонных и безумных глазах Джека Николсона. Вот где ужас!

Спродюсированный бывшим принцем трэш-хоррора Уильямом Каслом американский дебют Романа Полански. По жанру это так называемая "чертовщина".

История некой Розмари Вудхаус, которая, забеременев, начинает подозревать, что плод в ее чреве не от мужа, а от Сатаны. Полански упрятал ужас в анфилады квартиры - то сумеречно-голубой, то розово-желтой; в проемы дверей, из которых скроена целая гео­метрия недосказанности, в звонкую пластику поп-артовых 1960-х.

Ужас здесь - даже в агрессивной доброжелательности американцев. Но страх накрывает по-настоящему не в момент, когда дьявол на мгновение показывает свое лицо с желтыми глазами, а когда сбежавшая из дому Розмари обращается к своей последней надежде - молодому врачу, но вскоре снова оказывается в руках злодеев. Заговор, согласно Полански, тотален, и надежды нет.