Чтобы спасти лежачего парня от хосписа, деревенский почтальон бросил работу и стал за ним ухаживать

— Все произошло в 2011 году. Я тогда приехал в гости к своей девушке в деревню Большие Радваничи. Мы пошли на озеро, и я решил нырнуть. Солнце в голову напекло. Эх, дурак… — криво улыбается 25-летний Игорь Зубик. Он лежит на пружинной кровати со специальным противопролежневым матрасом. Возле него — гантели, на столе — компьютер и модем. В доме чисто и стоит запах лекарств.

«Девушка меня бросила, но я не обижаюсь, все ведь понятно»
— Дно незнакомое, ныряю — и сразу же чувствую глухой удар. Полпути до берега еще смог проплыть, но уже потом из воды меня тащили моя девушка Вика и ее подруга, — рассказывает парень.
В больнице у молодого человека обнаружили два оскольчатых перелома позвоночника: в шейном и спинном отделах.

— Мне сделали операцию на шею в Бресте. Врачи экстренно прибыли из Минска. А со спиной так все и осталось, — разводит руками Игорь. — Если коротко, мой диагноз — это непроводимость спинного мозга. Дальше пояса ничего не чувствую. Ноги судорогами сводит, ходить не могу. Но хорошо, что хоть овощем не остался, как многие после таких ныряний. Руками шевелить могу, шею поворачивать — тоже.
Семь месяцев Игорь пролежал в районной больнице Малориты. Первое время с ним сидела его девушка Вика. Она перестилала постель, носила утки, помогала во всем.

— Вика фактически заменила мне родственников, — вспоминает парень. — Папа мой умер, когда мне было 16 лет. Он строителем был, все по шабашкам работал. Меня часто брал с собой и всему учил. Я тогда сразу колледж бросил: не мог учиться… Мама работала в колхозе. Она умерла позже. Алкогольное отравление. Пили они, скрывать не буду. Особенно тяжело было в детстве. Я был самый младший (у меня еще два брата и сестра). Так вот денег не хватало. Но все так жили. Я не думаю, что мне в чем-то было хуже, чем другим.
Братья Игоря тоже не особо могли помочь: одному пришлось уехать в Украину, второго посадили в тюрьму. Приезжала сестра из Барановичей, помогала. Вообще, Игорь с неохотой говорит о своих родственниках. Видно, что отношения у них не складываются.

— Потом потихоньку Вика устала, — сжимает и разжимает пальцы Игорь; он смотрит на капли дождя за окном. — В первое время надежда была сильная, поэтому она готова была сутками не спать и помогать. Но со временем навалились усталость, рутина и безысходность. В общем, мы расстались. Она не выдержала. У нее теперь своя семья и ребенок. Но кого ты будешь тут осуждать? Я ее прекрасно понимаю, наверное, сам бы на ее месте так же сделал. Жить-то всем нужно.
«Просто жалко стало парня — вот и весь ответ»
После семи месяцев в больнице перед врачами встал вопрос, что делать с Игорем. У парня постоянные боли, за ним нужен уход. Родственников в районе нет. Дома, в родной деревне Хотислав Малоритского района, как выяснилось, тоже.
— Это отдельная история, — говорит парень. — Я еще маленький был, когда у нас пожар случился. Потом у родственников жили. Дом так и остался недостроенным.

В общем, возвращаться лежачему Игорю было некуда. Быть обузой для сестры он тоже не хотел. Да и она, скорее всего, приютить парня не смогла бы.

— Идеи были разные: может, в дом инвалидов, может, в хоспис, — вступает в разговор усатый и сухощавый Василий Степанович. Оказывается, житель соседней деревни Дворище следил за судьбой Игоря, как только узнал о случившемся.

— Мы с ним на рыбалке часто пересекались, — говорит дядя Вася. — Игорь знатный рыбак был. Руками мог рыбу ловить. Мне так понравилось, как он это делает, что я даже видео снимал. О травме Игоря мне местные рыбаки рассказали. Ну, знаете, тут, в рыбацкой среде новости быстро разлетаются.

Василий Абрамчук — это местный почтальон Печкин. Сам по специальности столяр, он бросил нелюбимую работу и стал разносить людям почту. А через какое-то время дослужился до начальника отделения.

— В общем, что тут говорить, жалко парня стало, — объясняет Василий Степанович. — Жены у меня нет, детей тоже. Я приехал в больницу и предложил ему просто попробовать у меня пожить. У меня пусть и старый, но крепкий деревянный дом — все лучше, чем в больнице. Звал сначала просто посмотреть. Если бы ему не понравилось, то уехал бы.

Игорь согласился и в декабре 2011 года отправился в Дворище к дяде Васе.

— Мне было важно выжить, и я решил попробовать, — объясняет парень.

Но тут родственники Василия Степановича стали говорить: мол, зачем тебе это, ты что, с ума сошел — и все в таком духе.
— Ой, всякого было, — машет руками дядя Вася. — Можно, я это комментировать не буду? Многое за глаза говорили, наверное. Но в глаза так никто ничего и не сказал.
— Так в итоге: чего решили приютить Игоря? — не сдаемся мы.
— Я ж говорю, жаль мальчишку стало, — по-отечески отвечает Василий Степанович.

— А сестра Игоря была не против?
— Да нет. Потом к себе звала, да я отказался: тут уже привык, — объясняет Игорь.
Василий Степанович идет на кухню за чаем. Говорит, что отдал парню комнату получше и потеплее, а сам спит на кровати ближе к входной двери.

Он ни в какую не соглашается фотографироваться. Говорит: «Зачем мне этот пиар?» И скупо рассказывает, что через две недели Игорь сказал: «Дядя Вася, я у вас остаюсь». И ему пришлось бросить работу на почте и стать социальным работником с зарплатой в 1,5 млн.
«Каждый месяц откладываю на операцию всю свою пенсию»
Бывший почтальон аккуратно несет чашки из кухни мимо сложенных в стопки простыней, коляски и старого велосипеда. На предложение помочь отшучивается: «Мне пока соцработник не нужен».

— У меня же еще отец лежачий, — помешивая чай, рассказывает Василий Степанович. — Его досматриваю тоже. Так что у меня ни минуты покоя. Утром встал, приготовил Игорю поесть, помог, чем нужно, лекарства дал, потом пошел к отцу. Потом по хозяйству прошелся. У меня ж курочки, раньше были еще и вьетнамские свинки. Да и огород есть. А потом еще все перестирать, убрать. Тут же чистота нужна. Стираю я руками. Все удивляются. А что тут такого? Кстати, готовить благодаря Игорю научился. До этого жил по-холостяцки: когда приготовлю, а когда и так обойдусь.

Врачи прозвали Василия Степановича медбратом. Чистоплотный и усердный, он стал заботиться об Игоре как заправский медик. И даже вылечил пролежни у своего «почти сына».
— Медики не давали никаких надежд. Говорили, что дома мы не справимся. Но мы их таки вылечили. Трудно и долго, но смогли, — говорит дядя Вася.
Это он купил и привез Игорю гантели. Потом парень попросил штангу, и они с братом смастерили ему из рельса снаряд на 27 килограммов. Сделали и специальные веревки для подтягивания. Так парень смог заниматься, чтобы мышцы совсем не атрофировались от лежания.

— У меня первое время были руки пианиста, — показывает на сухощавые пальцы Игорь. — Сжать кулаки я и сейчас не могу. Но хоть гантели держу. А сначала приходилось их бинтами приматывать к рукам, чтобы не ронять. Поначалу жутко больно было, но потом привык.

— Ой, первые пару лет он каждый день занимался, фигура была ого-го, — комментирует Василий Степанович. — Для него это смысл жизни был. Качал и штангу, и велосипед под тренажер переделали. В общем, старался. Это сейчас он расслабился. Лень-матушка какая-то навалилась, видимо.

— Ну, есть немного, — стесняется Игорь. — Просто какая-то хандра.
— Компьютер появился, так он и сидит в нем, — ворчит дядя Вася. — Он же как купил его и интернет провел, так и разговаривать со мной перестал. Сидит вот, как изваяние.
— Я с друзьями общаюсь, вот с сестрой переписываюсь, — парирует Игорь. — Фильмы смотрю. Не выхожу же никуда, тут-то молодежи нет.— И как вы уживаетесь друг с другом с такими взглядами? Не ругаетесь? — спрашиваю у обоих.
— Год уже как не ругались. А раньше всяко было, и прикрикнуть друг на друга могли, — смеется Василий Степанович. — Терпение, наверное, стало появляться.
— И чувство юмора помогает, — хохочут оба. Пружинная кровать прямо трещит от смеха Игоря.

— Все равно не понимаю: как вам удается жить на 1,5 млн? — не унимаюсь я; Василий Степанович подсовывает печенье к чаю. — Ведь и лекарства нужны, и все остальное. Неужели не подрабатываете?
— Если я начну подрабатывать, то у меня вообще снимут эти деньги. Закон такой, — говорит Василий Степанович. — Так что я не подрабатываю, да и времени у меня нет на это, если честно. Как удается жить? Да огород, курочки, вроде как все свое. Еще тысяч 105 уходит на интернет, ну и на мобильные. У Игоря инвалидность, так что лекарства бесплатные. Коляску тоже выделили бесплатно.

— Ну, у меня тоже есть пенсия — чуть больше 1,5 млн, — говорит Игорь.
— Но он ее на операцию откладывает, — объясняет дядя Вася. — Вот уже несколько лет. Мы все думаем, что платно ему как-то помогут. Но это большие деньги.
На вопрос о подработке сам Игорь отвечает, что ему проще работать руками.

— Я в школе плохо учился, ни читать, ни работать головой не любил. Поэтому работа в интернете для меня — это штука сложная, — говорит парень. — Мне все больше руками нравится.
— Мы пытались устроиться в швейное частное предприятие, которое инвалидов берет. Я даже машинку швейную купил, — показывает коробку под столом Василий Степанович. — Но там нам сказали, мол, нужна справка для допуска. И как-то путано объяснили, что если он будет работать, то свою пенсию потеряет. В общем, как-то не сложилось. Не знаю, может быть, мы что-то неправильно делаем?

— Неужели ему не могут сделать операцию бесплатно? — удивляюсь я.
— Да нам сказали, что на такие операции большие очереди. Есть центры в Минске, говорят, что можно пройти реабилитацию в Аксаковщине. Но, сами знаете, если бесплатно, то там огромные очереди. Не знаю, можно ли попасть туда хоть как-то.

— Ничего, деньги насобираю, буду ходить, — уверен Игорь. — Я очень люблю жить. И верю, что точно рано или поздно встану на ноги. Это моя самая главная мечта. А потом и девушку найду, женюсь. Дяде Васе вот буду помогать, когда он постареет.
Время подходит к обеду. Василию Степановичу нужно бежать. Мы прощаемся с Игорем и выходим на улицу.
— Знаете, врачи дают ему один шанс из ста, что он сможет ходить, — говорит на прощанье Василий Степанович. — Я вот почему-то верю в чудо.