История самой крупной техногенной катастрофы Второй мировой войны

Тем не менее, сегодня его по большей части помнят только старожилы. До этой катастрофы Порт-Чикаго был просто одним из небольших городков вдоль железной дороги, и располагался он в нескольких километрах от того места, где река Сакраменто впадает в залив Сан-Франциско. В городке проживало несколько тысяч человек, большинство из которых работали на заводах и фабриках таких городов, как Мартинес, Питтсбург и Антиохия. Во время Первой мировой войны в нём находилось небольшое военно-морское производство, но даже оно находилось в тени таких близлежащих объектов, как военно-морская верфь в Вальехо на полуострове Маре и лагерь Стоунмэн в Питсбурге.

Короткий период рассвета наступил для Порт-Чикаго во время Второй мировой войны. Вскоре после начала войны командование Военно-морских сил решило, что для отгрузки боеприпасов для Тихоокеанского театра военных действий необходим большой и мощный причал. Порт Чикаго с отличными железнодорожными и автомобильными путями, глубоким фарватером и относительной изоляцией от крупных населённых пунктов идеально соответствовал всем требованиям.

К декабрю 1942 года в Порт-Чикаго была построена первая пристань, предназначенная исключительно для загрузки боеприпасов. К сожалению, её техническим возможностям было уделено значительно меньшее внимание, чем условиям работы. Командование ВМС сочло, что работа гражданских грузчиков будет стоить слишком дорого, так как они слишком придирчивы в таких вопросах, как безопасность и условия труда. Вместо этого ВМС США решили воспользоваться самой дешёвой рабочей силой, какую они могли найти: моряками афро-американского происхождения.

Как и во всех остальных вооружённых силах, должности в ВМС были строго сегрегированы. Темнокожие моряки набирались на наименее престижную в военно-морских силах работу, в трудовые батальоны. Командование полагало, что именно их лучше всего использовать на работах в Порт-Чикаго. Излишне говорить, что все офицеры были белые, а у чернокожих не было и шанса стать офицером. Это был идеальный рецепт для разложения морального духа коллектива.

Работа в Порт-Чикаго была тяжёлой, а задача у чернокожих была простой - загружать корабли. Порт работал с бешеной скоростью, 24 часа в сутки, семь дней в неделю. При этом никто не знал, как выстроить систему контроля и логистики. В ВМС не существовало руководства по погрузке боеприпасов, вместо этого они полагались на инструкцию Комиссии по торговле между штатами, которая в действительности предназначалась для погрузки небольших объёмов и в гораздо более неторопливом темпе.

Рядовые не имели никакого опыта по обращению со взрывчатыми веществами, да и командиры были не лучше. Местные грузчики предложили провести обучение людей, но американские военные, как всегда ответили, что и без советчиков разберутся. В нормальных условиях к погрузке боеприпасов не допускались операторы лебёдки без многолетнего опыта работы, в Порт-Чикаго ограничивались коротким инструктажем как и на какие рычаги следовало нажимать.

В Военно-морских силах есть собственные правила безопасности, но они никогда не вывешивались в казармах, потому что начальник базы считал, что люди их всё равно не поймут. Что касается сотрудников Береговой охраны, которые должны были наблюдать за погрузкой, то их репутация тоже была неоднозначной.

Результат? Было много шуток по поводу того, кто первым вылетит из трюма. При такой скорости погрузки, до 10 тонн бомб в час, можно было догадаться, что бомбы постоянно роняли и бросали, заставляя поволноваться любого новичка. У людей просто не было времени и желания соблюдать осторожность.

Рано или поздно что-то должно было случиться.

И это случилось, 17 июля 1944 года, в 22:18.

«E.A. Bryan», транспортное судно типа «Либерти», стояло под загрузкой боеприпасов с 13-го числа. К вечеру 17-го июля пять его грузовых трюмов (каждый глубиной с четырёхэтажное здание) были наполовину заполнено. На борту находилось около 4600 тонн боеприпасов, в том числе глубинные бомбы, 5000-фунтовые (2 тонные) бомбы, и 650-фунтовые (250 кг) зажигательные бомбы. Последние были особенно опасны: в отличие от большинства бомб, они отправлялись вместе с запалами и детонаторами, и требовали особенно аккуратного обращения. С другой стороны пирса находился транспорт «Quinault Victory», который готовился встать под загрузку. Как обычно, на пирсе было множество людей, стояли локомотивы с железнодорожными вагонами, в которых находилось 430 тонн бомб.

В 10:18 вечера раздался первый, небольшой взрыв, а семь секунд спустя произошёл второй, огромный взрыв, который до сих пор считается самым мощным в истории неядерным взрывом, сделанным человеком.

Это было похоже на крупнейший в мире фейерверк. Огромный столб дыма, пламени, и искр поднялся над складами. Вспышка была замечена даже в Сан-Франциско, в 60 километрах от места действия, а окна были разбиты до самого Беркли (20 километров). Взрыв был слышен по всему заливу. Многие ошибочно приняли его за землетрясение. Его зафиксировали сейсмографы в далёкой Неваде и расценили как толчок силой в 3.4 балла по шкале Рихтера.

К счастью, выбор расположения базы себя оправдал, основной удар принял на себя Порт-Чикаго. Пострадали практически все здания в городе, в том числе кинотеатр, где во время взрыва демонстрировался кинофильм «Китай». Никто из местных жителей не погиб, но было ранено 119 человек.

Что касается самой базы... от неё мало что осталось. 400-метровый пирс просто исчез, от него остались только мелкие щепки. Не осталось ни кусочка от 12-тонного локомотива, стоявшего на пирсе, а от «E.A. Bryan» были найдены лишь несколько фрагментов. «Quinault Victory» взлетел над водой, развернулся на 180 градусов, и упал обратно, он получил катастрофические повреждения. Стоявшая по соседству баржа Береговой охраны была отброшена на 200 метров вверх по реке, где благополучно затонула. Были сильно повреждены все здания базы в радиусе 2 километров. Погибли все 320 человек, которые имели несчастье находиться на пирсе, удалось найти и идентифицировать только 51 фрагмент человеческих тел.

На самой базе никто не погиб, хотя 390 человек были ранены. После взрыва было относительно спокойно. Люди согласовано действовали в соответствии со своей подготовкой, оказывали первую помощь, тушили пожары, и так далее. Одной группе даже удалось потушить пожар в товарном вагоне, который мог привести к новой серии взрывов.

Расчистка завалов была не весёлым занятием. Один из моряков вспоминал: «Это было ужасное зрелище. Вы видите обувь с торчащим из неё куском ноги и вспоминаете, как вы шутили о том, кто первым вылетит из трюма». Из 320 погибших 202 были чернокожими рядового состава. Если учесть и раненых на базе, это составляет 20 процентов всех жертв среди чернокожих за время войны.

Выжившие моряки отказались возобновить загрузку боеприпасов. Как выразился один из них, «я имею шанс выжить, когда я нахожусь лицом к лицу с врагом, но в данном случае я не имею шансов». Пятьдесят из них были позднее осуждены за мятеж. Это приводит к вопросу: "Кто должен нести ответственность за последствия взрыва?"

Точная причина взрыва так и не была установлена. Дознание определило его возможные причины, в порядке убывания по степени вероятности, это:

1. детонация сверхчувствительного элемента во время нормального хода погрузки;
2. взрыв из-за небрежного или грубого обращения;
3. поломка погрузочного оборудования;
4. столкновение локомотивов с вагонами;
5. несчастный случай в результате швартовки «Quinault Victory»;
6. диверсия.

Хотя прямых доказательств диверсии не было, суд отметил, что «нельзя проигнорировать её возможность». Позже сторонники «теории заговора» стали утверждать, что на самом деле взрыв был ядерным и устроен правительством, чтобы проверить эффективность воздействия атомной бомбы на корабли. Однако, эту теорию доказать невозможно и больше похожа на абсурд и попытку скрыть ошибки начальства и управленческого состава.