Актёрские байки

ЛЕНИНА НЕСУТ

МХАТ привез на гастроли за границу пьесу "Третья патетическая", где главные роли исполняли Б.А.Смирнов (Ленин) и Б.Н. Ливанов (инженер Забелин). Представляете - огромный театр переполнен. Двадцать минут до начала. Двоих главных исполнителей нет. Пятнадцать минут. Их нет. Начинаются тихие инфаркты. Десять минут до начала. Та же картина. За три минуты появляется абсолютно пьяный Ливанов. Завтруппой падает перед ним на колени и стонет: "Борис Николаевич! Мы же за границей! Мы же МХАТ! А вас нет!! Вы же Ливанов!!" "Ливанов! – рокочет Борис Николаевич. - Ливанов все-таки пришел сам! А Ленина сейчас принесут!"

ЦЕЛЫЕ ЧИСЛА И ДРОБИ
Борис Николаевич Ливанов — исполнитель ролей князя Потемкина, Михаила Ломоносова, князя Пожарского и многих других — обладал великолепным чувством юмора и мог создать блестящий афоризм по самому невинному по­воду. Однажды по местной трансляции объявля­ют: «Артиста Ливанова просят зайти в художе­ственную часть».
Борис Николаевич реагирует мгновенно:
— Это исключено! Художественное целое не может поместиться в художественной части!

НЕЖНЫЙ «ВОЛОСОК»
Борис Ливанов, играя князя Пожарского в картине «Минин и Пожарский», так темпера­ментно и громко произносил свой монолог, что лопнул «волосок» — звукозаписывающий эле­мент, который рвался в тот момент, когда сила звука превышала допустимую. Процедура заме­ны «волоска» была весьма сложная и длитель­ная. Кинорежиссер Всеволод Пудовкин, кото­рый снимал «Минина и Пожарского», как изве­стно, был человеком темпераментным. Он ждал, когда механик заменит злосчастный элемент на новый, обстановка все более накалялась. В конце концов «волосок» заменили, но Пудовкин раздраженно спросил у мастера:

— Мы что же, всегда будем терять так мно­го времени на замену?
— Да, — сказал мастер. — Техника плохая...
— А может, это мастер хреновый! — заорал Пудовкин, да так громко, что «волосок» тотчас же лопнул снова.

ТОСТЫ
Борис Ливанов любил длинные тосты. Обыкновенно, сев за стол с приятелем-артис­том и налив по первой, он поднимал стакан и говорил примерно так:
— Давай выпьем за тебя, прекрасного арти­ста, талантливого, тонкого, умного, с огромным творческим потенциалом, разностороннего, глу­бокого, с блестящим будущим, гениального, че­ловека с большой буквы, замечательного друга, любимца женщин...
Затем, налив по второй, Ливанов поднимал стакан и требовал:
— Ну а теперь ты говори про меня то же самое.

ЛЮБИТЕЛИ И ПРОФЕССИОНАЛЫ
Однажды тогдашний министр культуры СССР Е. А. Фурцева, выступая перед артистами и режиссерами, заявила, что скоро народные и любительские коллективы и театры потеснят профессионалов и выйдут на большую сцену.
— Это будет величайшее достижение нашей социалистической культуры!
Вдруг из глубины зала раздался голос Ли­ванова:
— Екатерина Алексеевна! Если у вас возник­нут проблема со здоровьем по женской части, вы что же, отправитесь к гинекологу-любителю?

«ГОПКИНС!»
У старых артистов МХАТа большой попу­лярностью одно время пользовалась странная игра под названием «гопкинс!» Неизвестно, кто ее придумал, но суть ее заключалась в следую­щем: если кто-то из игроков говорил «Гопкинс!», другие обязаны были тотчас подпрыгнуть. Коро­че говоря, что-то вроде всем известной детской игры в «замри!» Корифеи сцены имели право на подобные забавы. Иногда во время спектак­ля кто-нибудь тихо командовал; «Гопкинс!», и остальные подпрыгивали, иначе им грозил крупный денежный штраф. Однажды Е. А. Фурцева по какому-то поводу вызвала почти всех великих актеров МХАТа и принялась учить их и наставлять. Старики, среди которых были П. В. Массальский, М. М. Яншин, В. В. Белокуров, А. Н. Грибов стояли и почтительно слушали. Внезапно в середине речи Ливанов, которому все это наскучило, негромко произнес: «Гоп­кинс!» Можно представить себе, как опешила министр, когда внезапно почтенные и заслуженные старцы все вместе подпрыгнули...

ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ
Борис Ливанов рассказывал о том, как на Цветной бульвар, в издательство «Искусство», пришел один старый кинокритик за гонораром и, получая деньги, произнес фразу, которая многим показалась странной:
— Приятно получать деньги там, где ты ког­да-то их тратил.
Однако, смысл этих слов понятен тем, кто знает, что до революции именно в этом здании находился один из лучших московских борде­лей «Нимфа».

РЕАБИЛИТАЦИЯ
В начале шестидесятых годов во МХАТ принимали группу молодых актеров и поимен­но представляли их всем работающим в театре. А как раз накануне этого события Н. С. Хрущев разгромил и публично разоблачил «антипартийную группу Маленкова—Кагановича—Молотова» в ЦК КПСС. Молотова звали — Вячеслав Михайлович. И вот называют фамилию одного из молодых актеров:
— Вячеслав Михайлович Невинный! Мгновенно следует громогласная реплика Ливанова:
— Ага! Вячеслав Михайлович — невинный! Ну, а остальные? А Лазарь Моисеевич?

ВЫКРУТИЛСЯ!..
Ливанов был лауреатом многочисленных ста­линских премий и вообще был обласкан тогдаш­ним режимом. Однако в партию большевиков не вступал. В то время подобное поведение было не только вызывающим, но и опасным. И вот однажды при встрече Сталин спросил Ливанова, от­чего тот не вступает в ряды коммунистов.
Артист ответил генералиссимусу так:
— Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки!
Сталин рассмеялся, и инцидент был исчер­пан. Позже с такими же вопросами к Ливанову обращались и Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев. Но артист предпочел остаться беспартийным.

ЗАБАВНАЯ ГРАММАТИКА
Однажды на большом приеме в Кремле Бо­рис Ливанов оказался за одним столом с ответ­ственным работником «Мосфильма», который являлся тайным осведомителем. Кроме того, де­ятель этот был на редкость невежественным и малообразованным человеком. В середине бан­кета подали на стол огромную рыбу.
— Это что за рыба, товарищ? — спросил ос­ведомитель у официанта.
— Лосось, — ответил тот.
— Надо говорить «лососина», — поправил осведомитель. — Вот вы, товарищ Ливанов, че­ловек ученый и грамотный, как вы думаете, ка­кая разница между лососем и лососиной?
— Разница такая же, — мрачно ответил Ли­ванов, — как между дураком и дурачиной!