Актёрские байки

НА ПОЛНОМ СКАКУ

В городе Николаеве отмечался торжествен­ный праздник, во время которого по стадиону должны были пройти герои любимых кинофиль­мов. Приглашен был на торжества и Евгений Матвеев в качестве Нагульнова из «Поднятой целины». Присутствовало все местное партий­ное начальство, вся культурная элита. Когда Матвеев увидел тачанку, на которой ему пред­стояло прокатиться вокруг стадиона, он наотрез отказался садиться в нее: эта телега развалива­лась на ходу. Но устроители сказали, что в чис­ле почетных гостей будет сам секретарь ЦК пар­тии, так что пришлось согласиться. Это едва не стоило артисту жизни. На стадионе неожиданно включили прожектора, кони взбесились и понесли. На одном из поворотов отвалилось коле­со и тачанка перевернулась. Матвеев вылетел из нее и, пролетев несколько метров, ударился об асфальт. В результате у него был поврежден по­звоночник и пришлось долго и трудно лечиться.

ОБИДЕЛСЯ
В фильме «Воскресение» была сцена, где к Нехлюдову, которого играл Матвеев, в тюрьме подходит мальчик, родившийся здесь же, и Не­хлюдов спрашивает его: «Ты чей?» А мальчик отвечает: «Я здесь родился. Моя мама — поли­тическая».
Нужно было снимать, и тут обнаружилось, что мальчика на площадке нет, забыли пригла­сить. И тогда режиссер Михаил Швейцер пред­ложил привезти на площадку сына Матвеева — пятилетнего Андрюшу, поскольку искать кого-то не было времени. Андрюшу привезли, и Швейцер стал ему растолковывать, что нужно сказать одну-единственную фразу: «Я здесь ро­дился. Моя мама — политическая».
Камеру включили, но Андрей вдруг, вместо того чтобы произнести «Моя мама — политиче­ская», крикнул в камеру:
— Не скажу! Моя мама — хорошая!

СВАРЛИВЫЕ СТАРИКИ
Матвеев ставил фильм «Почтовый роман» и решил встретиться с людьми, которые видели лейтенанта Шмидта и которые помнили вос­стание на крейсере в 1905 году. Пришли на площадку два сварливых старика, одному 87, другому 88.
— Расскажите все, что помните, — попроси­ли их.
И тут начался цирк. Старики с первого же слова сцепились и заспорили, кому из них на­чинать свои воспоминания.
— Ты вчера выступал перед пионерами, так что сегодня моя очередь! — начал тот, что по­моложе. — Стою я, ето, на корабле, а тут мимо Петр Петрович идеть... Я, натурально, ето, честь отдаю...
— Да ты врешь, гад! Ты. ж на берегу служил... Ты за брехню свою уже квартиру получил.
— А ты, ето, всех пионеров уже замучил своими рассказами!
С трудом удалось утихомирить рассорив­шихся ветеранов. После чего решили обойтись без свидетелей, архивными материалами.

ВЫСОКОЕ ДОВЕРИЕ
В 1975 году в буфете «Мосфильма» к Мат­вееву подошел режиссер Юрий Озеров и ска­зал торжественно:
— Ну, брат, поздравляю!
— С чем? — удивился Матвеев.
— Тебя утвердили на роль Брежнева в моем фильме...
С этими словами Озеров ушел, оставив оша­рашенного артиста размышлять. Матвеев долго думал над предложением, но в конце концов ре­шил отказаться от роли. Пошел к генеральному директору Мосфильма Н. Т. Сизову:
— Не могу играть эту роль. Тот помолчал и сказал:
— Надо.
— Да как же я его играть буду, когда я ни­чего не знаю про него. Характер, привычки...
— Смотри телевизор.
Через некоторое время Матвеева вызвал на беседу тогдашний председатель Госкино Ф. Т. Ермаш. Угостил чаем, печеньем. И тут Мат­веев спросил:
— А как же быть с «г»?
— Какое еще «г»? — удивился Ермаш.
— Ну, Брежнев звук «г» произносит на ук­раинский манер...
— Это ничего. Ленин вообще картавил, и ничего...
— Ленин не слышит, как его дразнят, а вот Брежнев...
— Хорошо, — согласился Ермаш и набрал номер приемной генсека: — Тут Матвеев у ме­ня, артист, надо его принять, обсудить кое-что...

Прощаясь, Ермаш сказал Матвееву:
— Все роли в фильме «Солдаты свободы» ут­верждал лично М. А. Суслов! Так что пути к от­ступлению нет.

ПАМЯТЬ
Евгений Матвеев снимал кинокартину «Особо важное задание» о Великой Отечествен­ной войне. Группа работала на месте событий, и жители старшего возраста еще помнили, как это было.
Режиссеру нужно было снять налет фашист­ской авиации на мирных сельчан, которые по полю уходили от наступающего врага. Матвеев собрал народ от мала до велика и попросил лю­дей сыграть в массовке, помочь в съемках.
— Сейчас налетят вражеские самолеты, нач­нут бомбить... Здесь работают пиротехники, будут взрывы и дым — вы не пугайтесь... По­ступайте так, как вы поступали во время насто­ящих налетов в войну, — разбегайтесь по полю, прячьтесь в канавах и так далее...
Съемки начались, показались «вражеские» самолеты, народ побежал, в общем, все получи­лось, как надо, и Матвеев был доволен. Обо­шлись одним дублем, и дубль этот был удачным. Режиссер собрал народ, поблагодарил всех за помощь и собирался уже садиться в машину, как увидел лежавшую в канаве старуху. Он не на шутку встревожился, не умерла ли старушка от испуга и неожиданности, ведь взрывов, огня и дыма было очень много. Подбежали к бабуш­ке, она оказалась, к счастью, жива. На вопрос, почему до сих пор лежит, ответила:
— А в войну мы во время налетов всегда прятались до самой темноты.