Куда делись бандиты из 90-х?

— Во-первых, это связано с объективной динамикой рынков и капитала и изменением ролей тех, кто выжил. Из людей, просто получавших дань, они стали собственниками. Это меняло горизонты ожидания: в тюрьму идти не хотелось, готовности умирать тоже поубавилось. Соответственно, изменились их способы действия: насилие стало невыгодно, разрушительно. Татуировки и откровенно бандитское поведение уже не приносили таких дивидендов, надо было изображать из себя бизнесменов — а когда ты кого-то систематически изображаешь, ты им и становишься, пока не произойдет сбой.

Символическая точка в процессе ликвидации бандитов как класса была поставлена процессом над Владимиром Кумариным в 2009 году.

Был такой эпизод: в 1998 году у меня был собеседник из чеченской группировки, очень конкретный, из тех, кто назначал встречи на пустыре за гаражами. Затем я его встретил в 2003 году и спросил: чем ты занимаешься? Он говорит: заканчиваю юридический. Это довольно точно обозначало переход от понятийного права к формальному. Он продолжил заниматься похожими вещами — участвовал в рейдерстве, но рейдерство происходило по Граждан­скому и Уголовному кодексам, с участием адвокатов, судов, исполнительного аппарата государства. Юридическое образование становилось не менее важным активом, чем умение толковать понятия и назначать стрелки за гаражами.

Это установила социология. Если бы мы сказали, что были преступники, которые убивали и вымогали, а вот теперь с ними разобрались, мы бы не ответили на вопрос, что произошло с нашей страной в период с 1995 года по 2005-й. Уже к 2003 году бандиты исчезли в таком количестве, но это не значит, что их пересажали: они просто перестали воспроизводиться. Папа-бандит уже не будет передавать свой опыт — наоборот, он сделает все, чтобы его дети были другими, пошлет их учиться в хорошие школы или за границу.