Бандеровщина в коммунистической обёртке

Власти УССР активно проводили политику «украинизации» Донбасса и других русскоязычных регионов, покровительствовали свидомым в сфере общественных наук и в культуры, пытались захватить территорию соседей и подрывали общесоюзную монополию на внешнюю торговлю. Началось это ещё в 20-е — 30-е годы (подробности — в статье «Госкурсы украинского языка посещают только из-за страха»), продолжилось с приходом на пост главы украинской организации ВКП(б) Никиты Хрущева и расцвело особенно пышным цветом после смерти Иосифа Сталина.

Аппетиты гетмана Хрущёва

Гибель польского государства и освободительный поход Красной Армии в начале Второй мировой войны (подробности — в статье «Смерть Версальской гиены») воссоединили с советскими собратьями около 8 миллионов украинцев и 3 миллионов белорусов.

Настала пора определить новые границы союзных республик. Такие поручения в начале ноября 1939 года союзный Верховный Совет дал Верховным Советам Украинской и Белорусской ССР. Они должны были подготовить соответствующие предложения и, согласно конституционным требованиям, внести их на утверждение в Верховный Совет Союза ССР. Казалось бы, проблем не должно было возникнуть: этнографическая граница была довольно ясной и шла с востока на запад к новой государственной границе СССР южнее городов Пинска, Кобрина и Бреста. Белорусское руководство было занято неотложными делами, связанными с установлением народной власти на только что освобождённых территориях и, видимо, полагало «в силу очевидности вопроса», как любил говорить в подобных случаях товарищ Сталин, что никаких сложностей тут не предвидится.

Каково же было изумление руководства БССР, когда они получили из Москвы, из ЦК ВКП(б), проект разграничения, внесенный туда украинским партийным боссом Никитой Хрущёвым. Будущий разоблачитель Сталина, даритель Крыма и кумир либеральной общественности предлагал передать Украине города Брест, Пружаны, Столпин, Пинск, Лунинец и Кобрин, земли вокруг них и большую часть Беловежской Пущи.

Обладавший на тот момент гораздо большим аппаратным весом, нежели всё бюро белорусского ЦК вместе взятое, Никита Сергеевич надеялся на блицкриг, но не тут-то было. Иосиф Виссарионович никогда особо не доверял украинской партийной бюрократии, чему свидетельством является, в частности, его переписка с секретарем ЦК ВКП(б) Лазарем Кагановичем летом 1932 года. Кагановичу указывалось, что «дела на Украине из рук во плохи. Плохо по партийной линии. Имейте ввиду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается не мало (да, не мало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец — прямых агентов Пилсудского… главный удар нужно направить против украинских демобилизаторов».

Именно в сложившейся практике «раскиселивания и оболотчения украинской организации» ВКП(б) советский лидер видел главную причину того безобразного состояния дел, при котором «несколько десятков тысяч украинских колхозников всё ещё разъезжают по всей европейской части СССР и разлагают нам колхозы своими жалобами и нытьём». Понятно, что у подобных оценок были все основания, и хрущевские планы «приращения» своей вотчины за счёт ущемления прав братского белорусского народа вызвали у Сталина самые серьёзные опасения. Он пригласил 22 ноября 1939 года руководителей соседних союзных республик в Москву.

В сталинской приёмной в Кремле Хрущёв, по воспоминаниям будущего начальника Центрального штаба партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, а тогда первого секретаря ЦК Компартии (большевиков) Белоруссии Пантелеймона Пономаренко, оттопырился по полной. Предложения белорусских товарищей о сохранении в составе республики Бреста и Беловежской Пущи он назвал «чепухой», сославшись на мнение украинских историков, что раз население этих территорий Северин Наливайко и Богдан Хмельницкий включали в свои повстанческие отряды, то значит, эти земли украинские, попутно обхамив и самого Пономаренко: «Ага, Вы ученым не верите, Вы что, больше других знаете? Да что Вы знаете? А слышали ли Вы о том, что исторические книги вовсе не упоминают в связи с этими районами о белорусах?» и далее в том же духе. Понятно, что во времена Речи Посполитой польская шляхта вообще не рассматривала белорусов как народ, для них они были холопы ясновельможных панов, потому и упоминания о них в книгах досоветского периода найти было практически невозможно. Однако эта простая и очевидная истина не пришла в голову «интернационалисту» Хрущёву, поскольку противоречила его планам и намерениям.

В пылу полемики чуть было не дошло до драки, но хрущевскому порыву помешал Сталин. Со словами «Здорово, гетманы, ну как с границей? Вы ещё не передрались? Не начали еще войну из-за границ? Не сосредоточили войска?» он пригласил партийных секретарей сесть и начал разбор по существу. Посмотрев все карты и схемы, Сталин твёрдо заявил: «Граница, которую предлагает товарищ Хрущёв, совершенно неприемлема. Она ничем не может быть обоснована. Её не поймет общественное мнение. Невозможно сколько-нибудь серьезно говорить о том, что Брест и Беловежская Пуща являются украинскими районами. Если принять такую границу, то западные области Белоруссии по существу исчезают. И это была бы плохая национальная политика». А затем, обратившись к Хрущёву, прямо назвал причину его гегемонистских планов: «Ну, чего вам там на Украине не хватает, раз вы хотите кусок Белоруссии украсть? Леса вам не хватает?» Тот потупил глаза стыдливо и кивнул. «Это другое дело, — заметил Сталин, — это можно учесть. Белорусы предлагают правильную обоснованную границу. Объективность их варианта подчеркивается, в частности, и тем фактом, что они сами предлагают район Камень-Каширска отнести к Украине. Мы утвердили границу, в основном совпадающую с проектом товарища Пономаренко, но с некоторой поправкой в соответствии с желанием украинцев получить немного леса». Хрущёв был вынужден согласиться.

Кремлёвский покровитель бандеровцев

Неудача экспансионистских планов Хрущёва не отрезвила ни его самого, ни его учеников и ставленников в политическом руководстве Украины. После смерти Сталина Хрущёв сумел взять реванш за поражение в Полесье. В декабре 1953 года президиум ЦК КПСС, вопреки сопротивлению Кагановича и Молотова, принял решение о передаче Крыма в состав Украины, отмененное лишь референдумом жителей полуострова в марте 2014 года. Вслед за тем началось активное освобождение и возвращение в родные места палачей-бандеровцев, в которых Хрущёв и его ставленники, наподобие Петра Шелеста, надо полагать, видели сугубо «жертв культа личности».

Уже в сентябре 1956 года стало очевидно, что «за последнее время согласно решениям Комиссий Президиума Верховного Совета СССР и судебных органов по амнистии и отбытии сроков наказания, а также на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 марта 1956 года и Постановления Совета министров СССР от 15 мая 1956 года в западные области Украинской ССР возвратилось из мест заключений и ссылки большое количество (только с 1954 и по август 1956 года более 20 тыс. чел.) бывших бандитов, участников оуновского подполья, бандпособников и униатских священников. Возвращение такого огромного количества этих лиц создает напряженное положение в ряде районов и городов западных областей УССР… Возвращение в западные области Украины бывших участников националистических организаций из мест заключения нежелательно и по мотивам политического характера, так как в этих областях республики основные звенья организованного подполья и вооруженных банд ОУН были разгромлены только в 1951 году, а окончательно ликвидированы в конце 1955 года».

Однако, порочная практика была продолжена: в одну лишь Львовскую область к 1972 году из тюрем и лагерей вернулось порядка 50 тысяч осужденных за бандитизм и убийства мирных советских граждан бандеровских недобитков. Именно вернувшиеся в родные места душегубы и нацистские пособники и передали свою кровавую эстафету от бандер и шухевичей ярошам и тягнибокам.

Бомба под внешнюю торговлю

Тем временем руководство УССР, неутомимо бомбардировавшее Москву письмами с однотипным содержанием: мол, необходимо соблюдать права Украины как суверенной республики, нередко выступало против союзных министерств и ведомств. Вершиной этого стала попытка Петра Шелеста разрушить ленинскую монополию внешней торговли, дав Украинской ССР право прямых внешнеэкономических связей с зарубежными государствами.

Тогдашний «хозяин» Украины и «борец с русификацией» обратился 2 августа 1965 года с письмом в ЦК КПСС, где, в частности, потребовал того, что четверть века спустя стало спусковым крючком в деле развала СССР: «По нашему мнению, в общем плане внешней торговли Советского Союза вопрос об организации непосредственных внешнеэкономических связей Украины с зарубежными странами заслуживает внимания. За последние годы неизмеримо возрос международный авторитет Советской Украины как суверенной державы, являющейся членом-учредителем ООН и участником многочисленных международных организаций. Советская Украина занимает видное место в мировом промышленном производстве и является одним из крупнейших поставщиков экспортируемых Советским Союзом товаров, однако возможности республики для развития внешней торговли страны используются не полностью». Поэтому Украина-де должна иметь право продавать и покупать товары за рубежом самостоятельно, в обход союзных инстанций.

Как видим, идея столь популярного в годы Перестройки «республиканского хозрасчёта» родилась отнюдь не в Эстонии с Латвией, и даже не в аппарате её архитектора Александра Яковлева!

Через месяц, 2 сентября 1965 года, письмо Шелеста рассматривал Президиум ЦК КПСС. Украинским националистам досталось по полной. Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин прямо говорил не только о подрыве ленинских принципов монополии внешней торговли, но и о попытке расшатать единство нашей страны. Плохо обстояли дела на Украине и с пропагандой дружбы народов, и с интернациональным воспитанием молодежи, и с русским языком, даже в городе русской воинской славы Севастополе.

Эти оценки, поддержанные большинством Президиума, увы, оказались пророческими. В защиту позиции Шелеста высказался лишь Анастас Микоян, в прошлом -рьяный хрущевский соратник по борьбе с «антипартийными элементами», то есть Молотовым, Кагановичем и другими соратниками Сталина. Президиум ЦК КПСС в итоге осудил письмо Шелеста как «политически неправильное», однако, дорогой Леонид Ильич» Брежнев, сам давно и тесно связанный с украинским политическим руководством, не пожелал выносить сор из избы и отказался от предложений немедленно организационно укрепить ЦК КПУ. Возможность нанести смертельный удар рядящемуся в коммунистические одежды украинскому национализму была упущена и четверть века спустя бывший 2-й секретарь ЦК Компартии Украины Леонид Кравчук отделил республику от Советского Союза.