Здравствуйте, Скорую вызывали ?

…После четвертого курса медицинского института был послан злыми коммуняками на фельдшерскую практику в мрачные дебри Сибири. В компании таких же страдальцев и борцов за сохранность и девственность данной нам от природы чистоты разума. Не сказать, что главный врач ЦРБ сильно обрадовался нашему десанту. Хотя позже, разобравшись «хау ху» ему прислали, подобрел и приблизился к массам.

Ясно было, что двадцать мрачных от перспектив «лето в деревне» студентов-медиков могут превратить кому угодно жизнь в кошмар. Главврач оказался неожиданно хитрой рыбой. Сельская смекалка и богатый жизненный опыт подсказали ему, что наилучший путь к сердитому студенту проходит через вечно скулящий желудок и перспективы экологически чистого отдыха с задорными селянками. Что и было организовано в кратчайшие сроки. Желание все разнести в мелкие дребезги и поменять подушки с матрацами на самогон улеглось под тяжестью щедрого борща и обилия деревенских разносолов. В перспективе была обещана дискотека в местном клубе и выездное сафари на карасей и окуней. После чего всех быстренько распределили по разным местам.


Понятно, что руки лишними не бывают. Тем более в сельской больнице. Персонал тащился от обращения к ним по имени-отчеству, пациенты от непривычного изобилия вопросов и странного интереса к собственному состоянию. Бабушки млели от долготерпения молодых «докторов» к подробности изложения истории болезни. Деды многозначительно шевелили лохматыми бровями и кряхтели от восторга, когда стройные и непомятые «докторши» осторожно трогали нежными пальчиками их артритные колени. Уже на третий день одной нашей волоокой сокурснице было предложено выйти замуж. Молодой механизатор со сложным переломом обеих берцовых костей не выдержал зрелища богатого «воспаления легких» в лихом вырезе накрахмаленного халата в сочетании с поразительно тонкой талией. Только гипс, щедро налепленный на ногу воспламененного сибирского юноши, спас «нимфу» от немедленной женитьбы.
Я все эти интриги и страсти мадридского двора наблюдал с высоты своего опыта уже возникшей семейной жизни. А как вы хотели!? Человек, к тому времени уже целых полгода женатый, может, с ленинским прищуром, снисходительно наблюдать за веселой и несолидной возней однокашников. Мы с женой учились в одной группе, так что и на практику поехали вместе и, как людей «семейных», нас разместили в отдельном номере в местной гостинице. Что дало нам определенные преимущества в глазах «общества». Так как ребят поселили на территории больницы, в нескольких палатах отремонтированного корпуса, то любые… э-э-э… посиделки там были запрещены. Ну а в гостинице… тут уж сам бог велел… посидеть, попеть, попить, потрепаться.


Народ постепенно осваивался. Осевшие в терапии делились с остальными огурчиками-помидорчиками, которые непрерывным потоком гнали пациенты, смущая незрелые умы. Попавшие в хирургию усвоили циничное выражение на лице, закатывали чуть не до плеч рукава халата и научились курить папиросы, держа их за мундштук зажимом «москит». Гинекология радовала внезапными застенчивыми приветствиями на улице от незнакомых женщин и мрачными взглядами их мужей. Брошенные в «инфекцию», проклинали судьбу и обещали принести «с работы» особо болезнетворную бациллу и накормить ею насмешников. Всем всего хватало, но… мне не хватало приключений … или адреналина… или и того и другого… Тайком от жены я полюбопытствовал о наличии в больнице службы «Скорой и неотложной помощи». Таковая в наличии имелась в размере двух «уазиков» и двух фельдшеров. Размечтавшись и распустив хвост, я небрежно поинтересовался у Главврача - не желает ли он дружеской и профессиональной поддержки от ветерана «скорой». Так сказать в нагрузку к основной работе, на пол-ставочки … за небольшую денежку. Проговорив эти роковые слова и увидев вспыхнувший зеленый огонь в глазах «главного» я понял, что продешевил и влип. По-братски подхватив меня под локоток и запустив в голос бархатные нотки, он повлек наивную жертву в свой кабинет. Как позже я осознал, он не мог поверить своему счастью и спешил удостовериться – в своем ли уме доброволец. Мне были обещаны все немыслимые блага, деревенские лакомства и гостинцы, лучший из двух «уазиков», блестящая характеристика и отзыв после практики в институт, бюст на родине и хор молодых селянок за завтраком… причем завтрак подавать будет лично он. Мне бы спохватиться и дать задний ход, но не тут-то было! Главврач был опытным руководителем и хитрым мужиком. Вырываться из его щучьего захвата было поздно.

…Это уже потом я узнал, что радиус действия «неотложки» ЦРБ около 80 км, а вот дальность рации на машине только 35-40 км. Что в этом радиусе около 15 деревень, в которых нет, не то, что больниц, нет даже постоянных фельдшеров в фельдшерско-акушерских пунктах (ФАПы). Что оснащение машин… э-э-э… скудное. Что лекарств в укладке ничтожно мало и взять неоткуда… Но все это было уже потом.
Так я стал «Филином». «Аистом» была вторая машина, ну а «Совой» - собственно больничка. Диспетчером «Скорой» автоматически становилась дежурная медсестра приемного покоя. Она принимала вызова, она же и передавала их «кавалерии».

Первое же дежурство на примерах мне продемонстрировало существенную разницу между «городской» «Скорой» и «сельским» ее аналогом.
Про дороги я промолчу … ибо до меня все уже было сказано. Слава Богу, не было дождей. Вот тогда бы это все превратилось в полный экстрим и киноужасы. Это в Европе на джипах сейчас за свои деньги гоняют по специально приготовленной грязи да по причесанным холмам и чувствуют себя Крокодилам Данди и Индианой Джонсом в одной милой упаковке. Там и тогда все было даром, натурой и в богатом ассортименте.

…Заехав на первый вызов по поводу приступа бронхиальной астмы и успешно с ним справившись, я довольный и надутый от осознания собственной важности вышел на крыльцо дома пациента … и остолбенел…
Во дворе и за забором стояли люди. Много людей. И не просто так – на «заезжего» посмотреть – все за помощью. Четырнадцать (!) пациентов плюс сопровождающие лица.
И понеслась!... Язык оригинала: «лошадь в грудняку пнула», «колено гниеть», «жаба в печенках», «топор соскочил и в ногу», «мыша пальцы покусала, раздуло как барабан», «попалился», «шарабан болит, мочи нет», «опростаться втору неделю не можу», «жилы тянет», «короста зудючая»… и тому подобное. Всё требовало немедленного вмешательства и недюжинной энергии. Чтобы трансформировать деревенские диагнозы в понятные студенту требовалось нечеловеческое терпение и богатое воображение. Отчаявшись иногда понять, я стонал: «… Ну, хоть пальцем покажи!!!...» Показывали. Та-а-акое показывали! В учебниках этаких картинок не найдешь.
С первого «вызова» я выбрался только через три с половиной часа, с языком на плече, полностью охрипший. В машине ехало со мной в больницу шестеро пациентов. Самых-самых. Увидев меня и толпу пациентов в приемном покое, Главврач блестяще исполнил трюк «пройти сквозь стену» и исчез с линии прицела. Найти его в тот раз в больнице никому так и не удалось.

И потекли будни... Опыт неотложной помощи, конечно, нарабатывался ошеломительный. Железа, ответственная за фантазию и изобретательность, дымилась от быстродействия. Сделать кровопускание, при отсутствии гипотензивных препаратов, даже не считалось за экзотику. Вправить челюсть с помощью полотенца, откалибровать посттравматическое косоглазие с помощью сита, шины из подручного материала, дезинфекция с помощью самогона, снижение температуры без лекарств, остановить приступ пароксизмальной тахикардии нажатием на рефлексогенные точки… короче в ход шло все. Все что зацепилось в мозгах за время учебы. Впервые испытал жажду почитать на досуге учебник. Во как! Стимул к знаниям появился мощнейший. Каждый заезд в отдаленную деревню превращался в многочасовой прием по всем областям терапии, хирургии, педиатрии. Потом в машину набивались страдальцы, кому уже нельзя было ждать чудесного исцеления, и наша кибитка потихоньку плелась домой. Я сдавал «урожай» в приемный покой и отползал в укромный уголок отпиваться чаем.

На одном из вызовов мне очень не понравился набор симптомов, который выдал пятидесятилетний мужик. Очень это напоминало предынфарктное состояние. ЭКГ снять можно было, сами понимаете, только на патефон. Кстати, после этого случая «главный» торжественно выдал мне из собственных закромов портативный кардиограф. Ему просто в голову не приходило, что кто-то им мог кроме терапевтов в стационаре воспользоваться. Меня же учили читать ЭКГ кардиобригады и «шоки» «Скорой», моментально и больно тыкая носом в ошибки и привязывая полученные знания к конкретным больным и их симптомам.

… Мужчина терпеливо перенес все мои манипуляции, продолжая жаловаться на «дурноту» и жжение за грудиной. Давление было низковато, но при этом подозрительно похлюпывало в легких. Я прервал привычный уже прием, предлагая двум пациентам с нами ехать в больницу, и с помощью соседей осторожно перенес мужичка в машину. Видимо сработала интуиция и я, на всякий случай, добротно подкололся с глюкозой, тщательно приклеив лейкопластырем иглу. Поехали. Пациент «заплохел» уже минут через десять транспортировки. Резкая бледность, пот, начал хватать воздух. Колю наркоту и пытаюсь поднять давление. Водитель, без принуждения и объяснения, погоняет наш «пепелац», расщеперившись за рулем как натуральный филин. От азарта и ответственности, не замечая, что жует незажженную сигарету, подвывает что-то нечленораздельное и топчет педали. Мне уже самому плохо. Сижу в полуприсяде у носилок в трясущемся «уазике», придерживая тяжелеющее тело на носилках и молясь, чтобы не вылетела игла из вены. Периодически меряю давление, что тоже становится постепенно цирковым аттракционом и, пытаясь сквозь шум, рев мотора и лязг железного «коня» услышать ослабевающие толчки изношенного сердца.… Вытащив и перегрузив пациента на больничные носилки, я на секунду присел на стул в приемном покое.… Встал только через минут сорок и то, с помощью товарищей. Ноги просто одеревенели. Среди нас был парень, профессионально занимавшийся биатлоном. Посмотрев на мое перекошенное лицо, раскоряченную позу и выслушав кружевное объяснение, он хмыкнул, загнал меня на кушетку, велел снять штаны и в течении сорока минут самым свирепым образом терзал массажем мои ноги. Я выл и отбивался, но веселые однокашники воспользовались ситуацией и охотно ассистировали массажисту, зажав меня и не давая удрать. Спасибо ему огромное. Иначе назавтра я бы просто не встал.

… Возвращаясь после одного из вызовов в ночное время, я устроился на крыльце, наслаждаясь тишиной и покоем. Погода хорошая, легкий ветер шевелит богатую еще шевелюру. Лягушки квакают у недалекого пруда. Роскошное прозрачное небо, полное звезд. Мыслей нет. Состояние чистого наслаждения природой. Красота-а-а…
В совершенную гармонию созерцаемой вселенной вмешался какой-то странный звук. Как будто кто-то пилил дрова. Потихоньку. Как бы стесняясь. Ну а чего такого? Ну, захотелось человеку ночью дров напилить. Не спиться ему.
Вжик-вжик… вжик-вжик… Любопытство разбирало все больше. Пошел на звук, посмотреть на ночного дровосека-энтузиаста. Уши привели меня в нежилое крыло только что отремонтированного корпуса больнички. «В лесу раздавалась пила дровосека…» «Пилой» оказался многострадальный гипс на ноге уже известного, молодого, романтически настроенного крестьянина. «Дровами» - многофункциональная кровать. В позе Камасутры, известной в народе под эротическим названием «Собачья радость», этот ударник сексуального труда старательно опылял один из наших незамутненных институтских цветочков. «Цветочек» радостно повизгивала и ела подушку. Видимо, чтобы не поделиться радостями от качественного опыления с окружающими. Зрелище было позитивное и совсем даже не противное. Хотелось, конечно, дать пару дельных советов или гаркнуть чего-нибудь бодрящее и задорное в спину трудолюбивому пейзанину. Но оставался шанс быть непонятым и битым. Неотложной медицинской помощи никому не требовалось, а потому пришлось сваливать тихими шагами, чтобы не нарушать процесс. «Что ж мы зверьки какие, непонятливые, что ли?!...» - утешил я себя и вернулся к созерцанию звездного неба. Чудно, но созвездия упрямо складывались в увиденную картину. Эх-х, не бывать мне астрономом, однако…

… Изображать из себя личинку Бэтмена, зависая между поленницей дров и крышей сарая, мне еще не приходилось. Внизу топталась огромная (килограмм 150!) бодрая свинья и с аппетитом осматривала мои ноги. Не знаю, может ее раньше и не откармливали местными докторами, но сейчас она наотрез отказывалась уходить со своего поста. Даже метко получив по голове несколькими поленьями, свинюка с вожделением хрюкала и тянулась к диетическому блюду. Можно было конечно попытаться спрыгнуть и добежать до забора. Но бежать бы пришлось по вражьей территории, грамотно заминированной апокалипсическими кучами свинячьего гуано. Перспектива быть укушенным огорчала и наводила на циничные размышления о природе свиньи и ее неминуемой кончине. Да и предполагаемые боевые шрамы были бы как минимум некошерными и малопрезентабельными. Ситуацию спас хозяйский ребенок, который молча, вошел в загон, ухватил этого хрюкающего терминатора за болтающееся ухо и, ни слова не говоря, потянул ее в сторону небольшого сарайчика. Свинья без малейшего протеста вошла в свои апартаменты, обиженно взвизгнув, когда хозяйская нога, пусть и детского размера, определила ей пинком свое отношение к происшествию.

«Иван!» - лаконично и солидно представился, протянув чумазую, но крепкую ладошку, маленький мужичок, лет так восьми. «Бабы – там…» - мотнул головой в сторону длинной пристройки-сенника. И пошел со двора, ни разу не оглянувшись. Человек высоко ценил свое время. Я с уважением посмотрел со спины на тщедушную личность в старом пиджаке с подвернутыми рукавами и в драповой кепке и пошел разбираться с «бабами»…

… Закончив очередную «гастроль», я потерял водителя. Исчез бесследно. Посланные на поиски местные следопыты доложили, что тело «героя» лежит на полдороге между машиной и горячей деревенской свадьбой. Что имела место состояться как раз в день нашего заезда на вызов. Тело я нашел, но вот дух моего навигатора плотно ушел в астрал. От мощного самогонного выхлопа завяли даже ко всему привычные придорожные лопухи. Добровольцы, без лишних просьб подхватили «пострадавшего» и с шутками-прибаутками доставили к машине. Носилки уже были заняты холециститной бабушкой и потому астрального путешественника положили in natura рядышком на пол. С трудом найдя «секретку» и включив отверткой зажигание (ключей там отродясь не было), я поехал «на базу». Пациенты, традиционно заполнившие машину, прониклись ситуацией и не осложняли мне жизнь дополнительными вопросами и комментариями. Правда сидевшая на моем законном месте рядом с водителем молодая мамаша с маститом, однажды робко спросила меня о необходимости пересекать речку вброд при наличии настоящего моста в километре отсюда. Откуда ей было знать, что «дохтур» ехал «по солнцу», приблизительно зная направление и не более того. Доехали успешно, правда, слегка попетляв. Выгружая у дома «тело» с трудом удержался от желания влепить сочного пенделя ренегату, подло предавшему боевое братство…

Наутро, водитель, свежий как огурчик, появился передо мной и, ни слова не говоря, выставил ведерко карасей. Я молча жрал его глазами и копил яд. Рядом с ведерком появилась двухлитровая банка со сметаной. Я открыл рот и прокашлялся перед тирадой. Немедленно был выложен, завернутый в капустный лист, смачный кус подкопченного сала. Я со свистом втянул воздух и… тут, воровато оглянувшись, водила, жестом фокусника извлек ниоткуда литр «микстуры от насморка» аккуратно заткнутый газеткой. Мой нерожденный вопль ликвидировал однокашник, возникший неожиданно за спиной водителя в нашем уголке. Одним взглядом оценив «поле боя», он приобнял провинившегося за плечи и доверительно ему сообщил:

- Исчезни, братан! Беру твои грехи на себя… отмолю, тасссазать… Беги ужо, яхонтовый, а то передумаю!...

И уже обращаясь ко мне:

-… Доктор Дима! Ты чО?! Человек искренне осознал!!! Проникся!!! Искупил, можно сказать, кровью…

Последние слова он произносил, уже втянув носом «аромат» и слегка глотнув из-под пробки-газетки. Полуприкрытые глаза знатока затуманились и, с профессиональным чмоканьем, были изложены результаты экспертизы:

- Амброзия. Чиста как слеза первокурсницы. Урожай позапрошлого года. Год был солнечный и урожайный. Поля левого берега реки Ухмянки. Талантливый купаж и очистка березовым углем и песочком довела букет до совершенства…
Сделал еще глоток и продолжил:
- …Карасей жарим в сметане! Амброзию заедаем салом! Картошки накопаем. Зелени на салатик надергаем. Жизнь удалась!!! Димон, с тебя помещение…

…Страшны деревенские драки. Бессмысленные и беспощадные, как обозначил классик. Бьют наотмашь и чем попало. Раньше под руку попадали колы, вожжи, оглобли да горшки... нынче, в эпоху технического прогресса, под руку попала бензопила. … Представили?.. Когда я выскочил из машины у приемного покоя, от меня шарахнулись все, даже вездесущие и ко всему привыкшие больничные кошки. Машина изнутри напоминала внутренности промышленной мясорубки.
Прибежали ребята из хирургии, подхватили забинтованного и перетянутого там и сям жгутами клиента и помчались в экстренную операционную. Вздрагивая от избыточного адреналина, пошлепал в душ. Там и навернулся в обморок. Просто так, сполз по стенке. Отчего? А кто его знает… видимо и у меня есть край...

…Провожали нас хорошо. Работали мы нормально, без экзотических приключений и эксцессов. Несколько случаев неизбежного студенческого раздолбайства, естества и озорства вполне благополучно скрасили однообразие рутины и придали необходимую остроту и пикантность воспоминаниям. Персонал накрыл щедрую «поляну». Некоторые благодарные пациенты принесли вкусные гостинцы (почему-то особенно запомнилась пестрая наволочка с семечками). За тополями остервенело целовались две пары, умазанные слезами, соплями и обещаниями «вернуться!», «приехать!», «не забыть!».

Под навесом дремали два скоропомошных «уазика». Один – «аист», другой – «филин». Мне показались грустным выражение их круглоглазых «мордочек». Или это было грустно только мне?... Мы уезжали из этих мест фактически навсегда, оставляя в памяти запахи, звуки, образы. Эмоциональные дорожки, прорезанные столкнувшимися с нашей судьбой, судьбами других людей.

Даже и не подозревал, сколько существует определений состояния двигателя «РАФы» с окончанием на «…мать». Догрызая яблоко и наслаждаясь внезапной паузой и осенним солнышком, я расположился на скамейке во дворе обычного квадрата образованного зелененькими «хрущобами».

Водитель, продолжая свирепо ворчать, рылся в потрохах у нашей машинки. По мере погружения в процесс ремонта, продуктивность диагностики и аналитика нарастала… «Это ж древнее говна мамонта!» «На соплях приделано!» «Вместо рук – ноги, вместо головы…!» … Лучше бы мне уже воздержаться с цитированием… Звучало почти ласково. Вообще-то сегодняшний мой водитель был известен способностью четырьмя сакральными словами и производными от них (непростыми глаголами и прилагательными) объяснить всем всё и вся. Разумеется, если слушатель был способен различать не только привычные слуху местоимения и предлоги. Я как-то подначил его пересказать в собственной манере известное всему советскому детству произведение великого пролетарского писателя «Золотой ключик». Чуть не помер, не дослушав сцену первой встречи Буратино с лисой Алисой и котом Базилио. Мышцы живота, шеи и лица болели двое суток... Жалею, что не записал тогда. Сегодня, в эпоху толерантности к матерному языку, был бы бестселлер.

- Доктор, а можно вас спросить?..

Неслышно, как ниндзя, подобравшаяся старушка протягивала мне коробочку от таблеток.

-… Тут написано непонятно, разобрать не могу…

«… Ну да… инструкция на английском, немецком, французском и почему-то польском языках… Разбирайся не хочу. Название вообще незнакомое…»

- А для чего принимаете-то? С какой целью?
-Дык от давления, сынок, от него проклятущего! Съем утром таблеточку и хорошо… голова-то весь день и не болит. Сынок привез. Он у меня моряк. Вот и привез из-за кордону… Я нашей участковой показывала. Да она чегой-то злая была. Не сказала ничего толком.

«Вот задача… будем напрягать мозги. Э-э-э… мнэ-э-э… Мама дорогая! Это ж слабительное !!!»

- Бабуль, а … давно ли ты его принимаешь, и помогает ли оно?
- Да уж давно! С год наверное. Такое хорошее лекарство! Съем таблеточку и как молодая бегаю. Голова-то и не болит! А раньше давление –то как мучило! Как даст-даст с утречка, так и лежу… все болит. Руки-ноги… даже живот и тот болит…
«Гвозди бы делать из этих людей, или рельсы! Голова у нее не болит… И бегает она… Я бы через месяц такой терапии даже ползал бы коряво … вяло и неровно…»
- Бабушка, а как у вас со стулом? Все-ли в порядке?
- Ой, милок! Надо-ж, как угадал-то?! Раньше то оно конечно было затруднительно, по нескольку дней на двор не ходила. Но вот как давление победила, как голова болеть перестала, так и со стулом наладилось! Вот представь себе, совпадения какая! Вот таблетки хорошие, какие сынок привез! У соседки-то тоже приключилось давление-то, так я и ей дала… Ей тоже помогло! Голова у ней вобче болеть перестала. А в аптеке у нас таких таблеток нету. Ждем вот сынок обратом приедет и привезет. И соседке тоже дам. Шибко хорошие таблетки от давления…
- Так. Таблетки действительно хорошие. Импортные. У нас их нет. Только злоупотреблять ими не нужно. Постарайтесь пить пореже, не каждый день. А то привыкните…

Выслушивая краем уха обильные благодарности за «консультацию» забираюсь в машину. Хочется поржать, но надо держать серьезное выражение на лице. С другой стороны – чего смешного. Все логично. Посиди с запором недельку – «давлением» персонального мумиё все пробки вышибет, не только из головы. А тут процесс наладился и голова болеть перестала. Тоже вариант. Представил себе «скорую» оборудованную стационарным клистиром. Процедура от всех болезней, как в «Приключениях бравого солдата Швейка». Тут меня прорывает, воображение дорисовывает детали оборудования, спецодежды, специфики опроса и лечения. Начинаю валяться от смеха. Водила удивленно таращится на меня через лобовое стекло. В двух словах обрисовываю ему проект. Ржем оба. На удивление быстро восстанавливается двигатель (видимо испугавшись возможных лечебных процедур со стороны экипажа) и мы, наконец, пылим на следующий вызов…

- Медик 38, принимаем вызов! … 2-я Мостостроителей 16, частный дом. На усиление Медику 20-му. Как поняли, Медик 38?...
- Принял-понял-поехал. Медик 38, 19-43… Чего там?
- Не знаем точно. Но очень просили поспешить. На тот же адрес ментов посылаем…

«…От побач жеж, еврейско шастье! Время вечерять, а тут який поханый вызов… да в хородской «шанхай», да усе ышо с ментами… это ж точно драка или убивство какое… к детским «шокам» на посиление послали! Это шо ж там такое е, а?!» Под хохлоподобные причитания и подвывания пожилого дядьки–шофера продираемся через вечерний город на окраину. Дядька - зануда страшная, но водитель классный. Во-первых, вся карта города со всеми «пронырами», «скратками» и подъездами у него в голове – достаточно озвучить адрес, во-вторых, он четко различает, когда можно ныть и жаловаться, а когда молчать и «давить на гашетку». Если не обращать внимание на его постоянное бормотание и несчастное выражение лица, то дежурство с ним в целом проходит достаточно уверенно. Время не теряем, луноход не разваливается на ходу, ездим быстро и точно.
Мелькая синими фонарями и изредка взревывая сиреной, проскакиваем основные автомобильные потоки и погружаемся в частный сектор окраин. Вот и нужный адрес. Странно. Машина детских «шоков» стоит открытая и пустая. Рядом патрульный уазик милиции. Тоже пустой. В доме суета и крики. Захламленные сени. С усилием выдергиваю входную дверь, обшитую всяким тряпьем (для тепла), на себя. В просторной горнице идет битва…

В одной куче: три милиционера, незнакомый мужик, водитель «шоков», докторица и медсестра. В углу лежит женщина (ой, не хорошо она лежит!). Рядом, на столе одеялко. На нем совсем маленький ребенок. Склонившись над ним, торопливо что-то делает, бинтует, глотая слезы, фельдшерица. Увидев меня, кричит: « Помоги им!!! Отними у Лешки мужика!!! Он его убьет!!!»

Алексей - водитель «детских шоков». Метр шестьдесят в прыжке. Боксер-«мухач» в прошлом. Сорокасемилетний Будда. Вывести его из себя невозможно по определению. Спокоен в любых ситуациях. Увидеть его белые от ярости глаза и ощерившиеся зубы, которыми он, хрипя от напряжения, пытается дотянуться до горла незнакомого мужика, можно было только в страшном сне. Два мента крутили руки мужику, пытаясь завести их за спину, третий вцепился в руки Алексея, не давая ему дотянуться до лица противника. Врачиха повисла у него на шее, пытаясь протиснуться между бойцами. Медсестра самоотверженно оттаскивала его за пояс, мешая пустить в ход ноги.

«Амок». Боевой транс. Своего рода сдвиг в мозгах, который делает из человека боевую машину, нечувствительную к боли и повреждениям. Леша был готов убивать. Его противник, здоровый мужик, под сотню килограмм весом, запрокинув вздутое от наливающихся гематом лицо, орал что-то нечленораздельное, стряхивая с себя парней в милицейской форме. Я подскочил сзади и, просунув руки в эту кашу из людей, обхватил Алексея поверх его рук самым простым захватом, замком зацепив собственные руки. Прижал к себе, заорал «Дай!» менту, который блокировал до сих пор его руки, и, как учили в далеком прошлом на тренировках по вольной борьбе, рванул ногами, «спиной» и всей своей массой. Почувствовав отрыв, сгруппировался, немного довернулся, чтобы упасть на бок и заплел ноги Алексея своими ногами. Так вместе мы и шарахнулись на нечистый пол. Сверху плюхнулась медсестра, не давая никому из нас встать на ноги. Через чье-то плечо я увидел, как освободившийся от Лехи милиционер, практически без замаха засадил кулак в живот его противнику. Который, к тому моменту, практически уже вывернулся от двух других патрульных. Свернувшегося дугой от удара «клиента» встретили коленом в челюсть. Снова навалившиеся мужики за секунду взяли агрессора в железо, для гарантии скрутив еще и ноги подвернувшимся полотенцем.

«Лешенька!!! Лешенька, миленький!!! Опомнись, Лешенька!!.. Уже все !!... Уже его повязали! Лешенька, успокойся!!!» Медсестра с трясущимися белыми губами держит Лешкину голову в своих ладонях, плачет. Я понимаю, что мне его не удержать. Нечеловеческая сила, переполняющая худосочное тело медленно, но верно выворачивает его из моего захвата. Над нами возникает лицо доктора Бахметьевой, всклокоченные волосы, на лбу набухает свежая ссадина. Внезапно Алексей обмякает в руках. Как марионетка, у которой бешеный кукловод обрезал все веревочки. Хриплый, каркающий звук голос пересохшего горла резанул уши:

- Катя, работать!!!.. Оставь его!!! Дима, присмотри за Лешкой. Я его аминазином оглушила. Проследи за давлением, пожалуйста. Катя, млять!!! Соберись!!! Работать!!!.. Ребенка в машину Федорова и погнали!.. Дима, нас дождись. Я вызову по рации дежурного водителя…

…Сидим с Алексеем в углу. Придерживаю его за плечи. Он периодически пытается встать, заваливаясь вперед, оборачивается, бесцельно шаря невидящими глазами вокруг. В комнате тесно от милиции. Женщине, лежащей в углу, помощь уже не нужна. Перелом шейных позвонков.

Убийца, очнувшись от нокаута, но находясь в наркотическом угаре, продолжает шебуршиться, ворочается и цедит черным матом на окружающих. Наконец появляются наши. «Шоки». По выражению лиц понимаю, что о ребенке лучше не спрашивать.

Начинаются расспросы, заполняют протокол. Наконец наступает полная ясность происшедшего.

… На высокую температуру пятимесячный ребенок выдал приступ судорог. Мать немедленно вызвала «Скорую». По алгоритму вызова поехали детские «шоки». Три женщины. В дом вошли почти одновременно с «вмазанным» папашей. Урод сразу выказал неудовольствие шумом, производимым плачущим ребенком. Его проигнорировали, занимались ребенком, купировали приступ. Он, продолжая ворчать, начал кружить по дому, попинывая мебель. В это время, проинтуичив неладное, доктор послала сестричку отзвонить на станцию, вызвать на себя «усиление» и милицию. Услышав, что говорила по рации медсестра, Алексей насторожился и, выйдя из машины, присел на лавочке под окнами. В очередной раз, появившись в комнате, отец семейства потребовал, чтобы все убирались вон и забирали с собой «щенка». Доктор предложила матери госпитализацию. Та согласилась и, с ребенком на руках попыталась пройти в другую комнату. Вот тут все и случилось. Видимо в одурманенных наркотой мозгах все порядком перемешалось и он, внезапно заорав что-то матерное на жену, начал рвать у нее из рук ребенка. Женщина завизжала и тут же получила сокрушительный удар в челюсть. Который, как потом выяснилось, убил ее на месте. На дурной женский визг в дом влетел водитель «шоков». Увидев незнакомого человека, окончательно съехавший с катушек подонок со всех сил шарахнул ребенка об пол с высоты своего роста и кинулся на чужака. Надо ли объяснять реакцию Алексея на сцену убийства ребенка?

Когда стало понятно, что он, потеряв над собой контроль, голыми руками забивает ублюдка насмерть, на нем повисла сначала врачиха, потом медсестра. Еще через минуту в дом влетели милиционеры... Еще через пару минут принесло и меня.… Вот такая вот мизансцена.

Было конечно потом продолжение, разборки, комиссия. Была даже попытка осудить Алексея за «хулиганство» и «рукоприкладство». Закончилось ничем.

… Заплохела тетенька на базаре. Продавала фрукты и заболела. Давление прыгнуло выше, чем ее цена на помидоры. Приехал.

- Пойдем в машину. Лечить, однако, буду. Импортными лекарствами. Заграничным тонометром давление померяю – давление разом упадет. От почтения перед производителем. Пойдем тетка. Здоровая будешь, красивая будешь. Все помидоры продашь, денег заработаешь, зубы золотые вставишь, жениха найдешь.

Тетка видать действительно ошалела от высокого артериального давления и груза материальной ответственности. Слегка выпучив налитые кровью глаза, она судорожно просчитывала варианты последствий отлучки от товара.

- Давай здесь лечи. Здесь меряй. Никуда не пойду.
- Мадам, даже ради ваших очаровательных глаз и бесценных помидоров я не буду открывать медпункт посреди базара. Пошли в машину.
- …Не пойду! Здесь лечи.
- …Пойдем!
- …Не пойду!
- …Какая у нас содержательная беседа, однако. М-да.… Ну, закатывай рукав, давление измерять будем.

Становится более понятным смысл анекдота про невозможность секса на базаре «… советами замучают…». Вот типа такого анекдота и пришлось исполнять. От заковыристых комментариев собравшейся толпы горело лицо и уши. «…Японамать! Давление человеку меряют! Вот же экзотика! Укол в вену сделал.… Вот уж где невиданный аттракцион! Люди, вам делать, что ли совсем нечего?!!». Разглядывают как дрессированную обезьяну на велосипеде. Наконец «публичный позор» подошел к финалу и я, придерживая оттопыренный от семечек карман (насыпал впечатленный ловкими процедурами восточный человек), побрел к машине. Толпа моментально рассосалась. Феномен, дамы и господа! Вас интересует действо, но наплевать на результат. Тетка осталась на своем месте и теперь стала абсолютно неинтересна окружающим. Она ж не помирает, не корчится… смотреть не на что, тьфу!

… С диким мявом шарахнулись из-под ног в темном подъезде, романтически настроенные кошки. Этажом выше такой же номер исполнили подростки. Работнику «Скорой» необходим хорошо развитый обонятельный аппарат. Иначе есть риск наступить в продукты жизнедеятельности высокоразвитых цивилизованных организмов. Менее высокоразвитые и совсем не цивилизованные примитивно свое творчество закапывают, «венцы творения» гордо оставляют для рассмотрения и изучения окружающими.

Успешно проложенный маршрут в темном подъезде - высокое искусство и залог хорошего настроения.

…Двери открыл мужчина средних лет, равнодушно пригласил пройти в комнату. Вызвали на высокую температуру у подростка. Жути не ожидается. Навстречу, со стула у кровати поднялась миловидная женщина. Поздоровалась. Пациентка была в постели, головой к входу, потому я ее увидел не сразу, нужно было протиснуться около письменного стола. Сел на предложенный стул, включил улыбку и встретился глазами с девушкой пятнадцати лет…

… Ни до, ни после… ни в жизни, ни в журналах, ни в кино, ни на телевидении … нигде… повторяю – нигде я не встречал более красивого человека. Красивого совершенной красотой, пропорциями, свежестью и прелестью. Злобная «респираторка» подняла температуру и раскрасила ее лицо нежным румянцем. Огромные темно-синие глаза с шелковой волной бесконечных ресниц плеснули мгновением интереса и снова затуманились поволокой. Стандартная процедура осмотра пациента превратилась для меня в серьезное испытание собственной воли. Я не в лесу вырос, и красивых, симпатичных, очаровательных людей видел немало. Но красота этой девочки меня физически коснулась. Ни капли эротизма или кокетства не позволялось. Этика. Дисциплина. Тем более в присутствии матери. Но…
Глядя на таких женщин, начинаешь понимать поэтов, написавших бессмертные сонеты, трубадуров, загнавших соловья в обморок от зависти, Васю Куропаткина, успевшего написать белой краской на заводской трубе «Я лю….»… и получившего, впоследствии, трогательное прозвище «Икар» от восхищенных соседей.

…Мне было зябко прикоснуться фонендоскопом к потрясающим линиям спины. Кожа светилась. Светлая грива падала водопадом к пояснице. У меня дух захватило, когда тонкие руки, плавным, бесконечно совершенным движением, в три жеста сплели все это русое богатство в косу толщиной в батон-нарезку… Пробормотав что-то невнятное, на последних каплях выдержки, я осмотрел зев и проверил лимфатические узлы. Страшного ничего не обнаружилось.

Рекомендации даны. Визит закончен. Сгребся и в полубессознательном состоянии побрел в машину, освещая горящими ушами темный подъезд.

Впечатленный моим невнятным рассказом, водитель воспламенился и даже предложил вернуться на адрес. Мотивируя потерей какого-нибудь нужного предмета. Не одобрил. Пусть останется в памяти как … как встреча с ангелом наверное. Невозможное, но сущее… Ходил задумчивый несколько дней. И до сих пор нет-нет, да возникнет картинка перед глазами…

…Не дай Бог, вам пришлось когда-то вызывать «скорую» в Новый Год. Это печально. Некоторым Бог подает в этот замечательный праздник поработать… Это печально вдвойне. Ибо Всероссийская зимняя Олимпиада по приведению печени в бесчувственное состояние может сравниться только со Спартакиадой имени Клары Цеткин (8-го марта) или, благородной своей осознанностью и патриотизмом, пьянкой в День Победы. Уточнять не буду, но скажу аллегорично и лаконично – пить нельзя, не пить – невозможно. Даже ярые абстиненты, вегетарианцы и язвенники, надышавшись парами, ужравшегося в дупель немалого города, к концу смены начинают тихо куролесить. А уж кто слаб к поздравлениям и подношениям…

Тихий мужской голос, с трудом подбирающий слова:
- …это «Скорая»?
- …Да, что случилось?
- …Мы вызывали доктора на адрес…
- …Да, вызов такой есть, доктор к вам уже давно выехал. А что, он не приехал?!
- … Да нет… он приехал… он теперь уехать не может…
-… Это как?!
- … а он спит… крепко-крепко… в прихожей…

…Вдавив кнопку дверного звонка лбом, соображаю, что говорить с пациентом будет сложно. В одной руке алюминиевый сундук с лекарствами, на шее кардиограф, в другой руке штурм-носилки (на хрена и как они оказались в руках – история умалчивает). Бумажка с вызовом … эхм-м… в зубах, простите. На вопрос из-за двери «И хто там ?...», невнятно шиплю огорченной коброй: «…Снегурочка, мля…!!!» Из распахнутой двери шибает плотной ударной волной запах оливье, курицы, селедки, водки, солений, мандаринов, елки, табачного дыма, потных празднующих, очумевших от вакханалии хозяев, котов и кошек. Ах, да… еще экзотических комбинаций праздничных парфюмов и дезодорантов. Скунс (известная американская вонючка) может честно наблевать у порога и упасть в обморок от такого смрада. Но его же сюда не позвал долг. А нас зовет.

«Ой, кто к нам пришел !!! Доктор Айболит !!!... Ой, доктор, а вы меня прямо здесь лечить будете?!!!...» томно закатывая глаза, пытается привалить меня отменно развитым бедром в сторону кухни, пышнотелая валькирия. Совершаю на автомате «противолодочный» маневр и попадаю в захват жилистого дедка, который повиснув на мне, по дороге от прихожей до комнаты, успевает рассказать свою версию битвы при Бородино и при этом не пролить ни капли (что значит старая школа!) из рюмки. Под грозное, финальное «Ура!!!» рюмка бесследно влетает в редкозубую полость где-то в бороде. Экспедиция продолжается. Наконец обнаружен «предмет» наших забот. Пострадавший от застолья клиент задумчиво икает и пытается свести глазики к переносице. Ибо собственный нос – единственное, что он еще видит.

- Доктор! Ему плохо!!!

Драматичным жестом и тоном, которому поверил бы даже Станиславский (но не скоропомошник!), дама с обличьем злюки-учительницы указывает на пострадавшего. Меня хватает только на нейтральное «Что именно, где, когда и как?»

- … У него – печень!!!..

«…А у меня что?! Банка с сайрой?!»

- … У него приступ печеночной колики!!! Вот мы вас и вызвали.

«…А у меня токсический шок от ваших ароматов, я ж вас к себе не зову?!»

- … Он немножко нарушил диету…
«…Да неужели?!! Да не может быть?!!!.. судя по остаткам меню на пиджаке и галстуке, сожрано было немало «ядерного» даже для здоровой печени!»

- … Ему нужно покапать чего-нибудь. Видите у него спазмы!!!

«… Ага, сейчас закажу гемодиализ и кордебалет… Спазмы у него! Икает от пережору и перепою…»

Терпеливо пережидаю краткую лекцию о превратностях судьбы отдельно взятой печени ея подопечного. Лицо делаю одухотворенное и печальное. Ибо так оно соответствует обывательскому представлению об интеллекте. Пациент получит вкусный и полезный спазмолитик, инъекцией в «плечо ноги». Но как же без необходимых ритуальных плясок? Внезапно у пациента возникает кратковременное просветление разума и он, мужественно сфокусировав на мне глаза и широко улыбнувшись, заявляет:

- Что-то мне как-то «не так»! Надо срочно выпить!!!... Доктор!!! Вмажем по «маленькой»?? За Новый Год?!!
- … !!! …!! …!

К утру на центральном столе на станции собирается серьезная горка яблок, мандаринов, конфет и прочего новогоднего презенту. Кому сколько надо, тот столько и возьмет.

Алкогольный и салатный Армагеддон будет продолжаться еще как минимум неделю, но основной пик, конечно, приходится на новогоднюю ночь. Всякие там травмы и ожоги, температуры и судороги выглядят просто смешно на фоне масштабов этого национального бедствия. «Подумаешь, петарда в кармане рванула!.. Ну сиганул с третьего этажа в сугроб и чО ?! Да просто подрались шоблой на шоблу?!» А вот «засолить» тазик оливье в одну морд… пардон! … в один пищеварительный тракт?! И залить все это блаженство не всегда качественными напитками в ассортименте?!! … Организм в шоке. Печень визжит от ужаса, поджелудочная железа забилась куда-то в угол и прикинулась случайной костью в местном скелете, почки в обмороке. Кишечник изображает из себя трубопровод «Дружба» и гонит все сожранное транзитом, сердце вяло трепыхается за счет автономной системы ритма, так как от мозга ничего не дождешься – он в отпуске… на неделю. Мочевой пузырь философски настроен к действительности. А куда ему деваться? Пусть уж лучше лопнет совесть… Половые органы, как всегда, живут сами по себе. Для них, что ни день то праздник или юбилей…

Постепенно, с продолжением праздничных дней, становишься циником, черным юмористом и философом. Один наш коллега внес золотое зерно в кладезь Вечных Мудростей «Скорой Помощи».

Дело было так…
Семейство отъехало на пару дней к родственникам, с дипломатическими целями. Повод – операция «Новый Год». Цели – у одних сменить фон у алкогольного забытья, у других - отметиться у многочисленных родственников, посплетничать и похвастаться новыми тряпками. Всё как у всех. Дома оставили бабушку, ну очень почтенного возраста, на попечении соседки и кошки. Бабушка воспользовалась моментом покоя и тишины и, во сне и в миру, отошла в свет иной. Соседка решила, что она крепко спит. Кошка имела что покушать и потому вообще никак и никого не беспокоила. Вернувшиеся с променада родственники, обнаружив ситуацию, видимо решили, что за время празднования Нового Года советская медицина шагнула семимильными шагами далеко в будущее и вызвали «скорую». Авось поможет. Зачем заранее расстраивать доктора? Сказали, что бабуля не померла, но в процессе.

Доктор-педиатр (а никого другого под рукой диспетчера не оказалось), в компании с шофером-джигитом (упоминал уже как-то!) пронзил, по баллистической траектории, разноцветно мигающей и бренчащей всеми частями машинкой веселящийся город, и побежал на четвертый этаж. «Побежал» - это конечно сильно сказано. Просто пройтись « в полной выкладке» по этажам – уже мало не покажется. Обнаружив «почившую в Бозе» старушку, причем не минуту, а эдак, почти сутки назад, поблагодарил без слов (добрым взглядом) заботливых родственников, констатировал смерть и вызвал милицию. Сам вернулся в машину и стал писать карту вызова. Возбужденный водитель, еще не отошедший от гонки по городу, побрызгивая адреналином из ушей, стал приставать к доктору с вопросами «Чо так быстро вернулся?! А чо там?!.. Ну, чо там?!!!..» Вот тут-то наш доктор, известный и ранее своей лаконичностью, меланхолично выдал:

-… Ну-у-у что там… (пауза)… Там - П…Ц…(опять пауза) … а «п…ц» мы не лечим… К сожалению.

…Так в Хранилище мифов и мудростей «Скорой» появилось новое приобретение – универсальный диагноз. Краткий, но всеобъемлющий. Говорящий о том, чего мы (пока!) не лечим…

Рассаживайтесь поудобнее, я вам расскажу страшную и ужасную историю, достойную пера Петрарки, Шекспира или мадам Донцовой. С прологом, эпилогом и моралью. Зело полезно для подросшего поколения…

Пролог.

Есть такая профессия. Физик. Не образование, а именно профессия. И делятся они (грубо) на физиков-теоретиков и физиков-прикладников. Первые способны с умным лицом описать километровой формулой траекторию полета африканского таракана в абсолютном вакууме, вторые способны из любого набора деталей создать действующий самогонный аппарат.. пардон, ускоритель! (Ну что в принципе и по сути – одно и то же!)

Теоретики проводят массу времени в спорах у доски, исписанной знаками – мечтой египтолога. Отличаются меланхоличным характером и недюжинными способностями выпить все, что произведут коллеги, практики-прикладники. Их колени усыпаны пылью от мела, а плечи перхотью от немытых и нестриженных голов. Кстати, перхоть они почему-то считают обломками еих гениальных мыслей. Безобидных и бесполезных.

Практики-прикладники же отличаются неугомонным веселым характером и рукоблудством. Все у них полу-разобрано, но почему-то работает. Всегда идет какой-то архиважный длительный эксперимент. Иногда многосуточный, требующий постоянного и неусыпного наблюдения и контроля.

Теперь собственно сама драма…

Физик-прикладник Василий К. В самом расцвете детородного возраста проводил именно такой продолжительный эксперимент во вверенной ему лаборатории очень заумного института. Днями и ночами горел он на работе, забывая про сон, бутерброды и чистые носки. Домочадцы с пониманием относились к будущей нобелевской звезде и не сердились на его странный рабочий день, а порой и ночь. Вот и тогда, будущий Оппенгеймер вернулся почти под утро и, утомленный, забылся праведным сном студента. Жена, не желая нарушать его покой, потихоньку встала с постели и пошла готовить завтрак. Вернувшись, она обратила внимание на странную деталь. Одеяло сползло. На муже были надеты женские плавки. Видимо в процессе ночного эксперимента произошло «фазовое замещение атомов» и семейные трусы трансформировались в нежно розовые трусики в веселеньких цветочках…

…Вы когда-нибудь видели пасть-компостер у разъяренной пумы? Или тигрицы? В зоопарке, понятное дело… Видели? Ну, тогда вы можете себе представить, что она им способна натворить. Судя по всему, челюсти разъяренной женщины форы дадут этим безобидным кошкам. Осатаневшая от оскорбления жена вцепилась зубами в самое обидное. В задницу мужа, украшенную цветочками. Это сейчас наличие на мужике трусов с кружавчиками и фривольными картинками вызовет лишь понимающую ухмылку и ленивые вопросы, но тогда !.. Никакой физик-теоретик, никакими формулами и гипотезами не смог бы отмазать коллегу от возмездия.

… Бригада «Скорой» сражалась с кровопотерей на месте как могла. Ягодицы были порваны просто в лохмотья. Крупные сосуды повреждены. Мужик без сознания, в шоке. Жена в обмороке и под приглядом добрых санитаров психбригады.

Эпилог.

Привезли на операционный стол вовремя. Спасли. Слава Богу, что в момент атаки мужик лежал на животе... Последствия были бы намного богаче. А как вам представляется диагноз «Скорой» в сопроводительном листке?

Мораль.

Если ты физик-практик-прикладник, ходи на эксперименты без трусов. Ускорители, они такие… как бы чего не вышло…