Русская радиоразведка

20 марта 1904 года по приказу вице-адмирала Степана Макарова радисты Тихоокеанской эскадры начали перехватывать японские радиограммы

Если словосочетание «спецназ ГРУ» известно достаточно широко и большинство услышавших его сразу представят себе супермена в камуфляже и с покрытым разводами лицом, то сокращение «осназ» вряд ли вызовет столь же стойкую ассоциацию. А «осназ ГРУ» — тем более. Между тем эти части особого назначения ничуть не менее многочисленны, хотя физически не пересекают границы или линии фронта — только, так сказать, в эфирном теле. Ведь осназовцы — это прежде всего радиоразведка и радиоперехват, а их оружие — радиостанции и антенны, системы дешифровки и декодирования.

В отличие от службы радиоэлектронной борьбы, которая празднует свой профессиональный день 15 апреля, радиоразведка официального собственного дня не имеет, а неофициально отмечает его 7 или 20 марта. Потому что именно 20 (7 по старому стилю) марта 1904 года впервые в истории России появился приказ, предписывающий перехватывать неприятельские радиограммы и определять, где находится их источник. Отдал его только-только вступивший в должность командующего флотом Тихого океана в Порт-Артуре вице-адмирал Степан Макаров. Произошло это в разгар русско-японской войны, и перехватывать предстояло сообщения радистов японского флота, атаковавшего русскую крепость.

Легендарный приказ адмирала Макарова стоит того, чтобы процитировать его полностью. Тем более что сделать это можно, опираясь на сборник архивных документов, связанных с деятельностью Степана Осиповича Макарова, который есть, например, в распоряжении Российского государственного архива ВМФ. Во втором томе этого сборника на странице 160 и опубликован приказ вице-адмирала Макарова от 7 марта 1904 года. Правда, из-за опечатки в этом издании отсутствует номер приказа, но поскольку предыдущий имеет № 26, последующий — № 28, а не иметь номера такого рода документы не могли, понятно, что на приказе об организации радиоразведки в Порт-Артуре должен стоять № 27. Кстати, процитировать макаровский приказ стоит и еще по одной причине. И современники, и историки не раз обращали внимание на то, что блестяще образованный и технически подкованный офицер Степан Макаров имел великолепный слог, который не изменял ему даже при диктовке приказов.

Итак, приказ № 27 от 7 марта 1904 года, рейд Порт-Артура, под грифом «Секретно».
«Принять к руководству следующее:

1. Беспроволочный телеграф обнаруживает присутствие, а поэтому теперь же поставить телеграфирование это под контроль и не допускать никаких отправительных депеш или отдельных знаков без разрешения командира, а в эскадре — флагмана. Допускается на рейдах, в спокойное время, поверка с 8 до 8.30 утра.

2. Приемная часть телеграфа должна быть все время замкнута так, чтобы можно было следить за депешами, и если будет чувствоваться неприятельская депеша, то тотчас же доложить командиру и определить, по возможности заслоняя приемный провод, приблизительно направление на неприятеля и доложить об этом.

3. При определении направления можно пользоваться, поворачивая свое судно и заслоняя своим рангоутом приемный провод, причем по отчетливости можно судить иногда о направлении на неприятеля. Минным офицерам предлагается произвести в этом направлении всякие опыты.

4. Неприятельские телеграммы следует все записывать, и затем командир должен принять меры, чтобы распознать вызов старшего, ответный знак, а если можно, то и смысл депеши.

Для способных молодых офицеров тут целая интересная область.
Для руководства прилагается японская телеграфная азбука.

Вице-адмирал С. Макаров».

Примечательно, что командующий отдельно говорит о молодых офицерах, для которых новая сфера деятельности может быть особенно интересной. И это естественно, ведь именно Степан Макаров сделал все, что мог, чтобы обеспечить русский флот самой новой на то время системой связи — радисвязью. Не случайно он покровительствовал русскому изобретателю радио Александру Попову, и не случайно первая радиограмма была адресована экипажу занятого в спасательных работах у острова Гогланд ледокола «Ермак» — еще одного детища неугомонного новатора Степана Макарова. А проводником своих новаций он всегда видел именно молодых офицеров, получивших современное образование и не отягощенных еще косностью служебной рутины.

Попов демонстрирует адмиралу Макарову радиоустановку.

В течение нескольких суток после появления приказа № 27 почти на всех кораблях и судах Тихоокеанской эскадры, оснащенных радиостанциями, организовали вахты радиоразведки. Кроме корабельных, к ней привлекли и береговую радиостанцию в районе Золотой горы рядом с Порт-Артуром. И практически сразу русские моряки получили существенно более полное представление о действиях японского флота. По росту активности радиообмена они могли понимать, что готовятся какие-то действия флота, а за счет перехвата и дешифровки радиограмм — узнавать, какие именно. Все это предоставило командованию Тихоокеанской эскадры дополнительные возможности, понимая направление передвижения кораблей противника, принимать упреждающие меры.

Например, уже после того, как командующий флотом трагически погиб вместе с подорвавшимся на японской мине броненосцем «Петропавловск», радиоразведке удалось сорвать готовящуюся очередную атаку на Порт-Артур. 9 апреля морской походный штаб императорского наместника на Дальнем Востоке адмирала Евгения Алексеева известил штаб крепости: «Сегодня утром на эскадре были разобраны японские телеграммы… из которых можно предположить, что намечается новая атака». Через шесть дней радиотелеграфисты броненосца «Полтава» перехватили и дешифровали телеграмму противника, подтверждавшую планы японского командования, и запланированная на 20 апреля операция по постановке мин была сорвана русским флотом. Операция, которую японцы пытались провести 20 апреля, закончилась для них неудачно.

Опыт радиоразведки в годы Русско-японской войны был собран, проанализирован и использован без промедления. Например, с конца 1911 года по середину 1912 года радиоразведчики Балтийского флота проделали громадную работу, наблюдая за работой корабельных и береговых радиостанций германского флота и собирая информацию о том, как организована радиосвязь у немцев и каковы характеристики немецкой аппаратуры. Так что закономерно, что в августе 1914 года, в первые же дни войны, именно балтийские радиоразведчики, как писал в свое время бывший замначальника ГРУ ГШ ВС СССР, руководитель советской радиоразведки генерал-лейтенант Петр Шмырев, определили местонахождение севшего на мель немецкого крейсера «Магдебург», что позволило русским кораблям уничтожить его.

Собственно, это было успехом уже не разовой акции, а систематической работы: по сведениям генерала Шмырева, радиоразведка организационно оформилась в русской армии во время Первой мировой войны и велась по линии Генерального штаба, штаба Верховного Главнокомандующего и морского Генерального штаба: к 1916 году в сухопутных войсках было сформировано около 50 подразделений радиоразведки из расчета по четыре на каждый из пяти фронтов и по четыре на каждую из 14 армий. Но мы не будем забывать, что начало этой работе, которая в последующие годы развернулась всерьез, дала колоссальные результаты во время Великой Отечественной войны и превратилась в службу на переднем крае в ходе холодной войны, было положено 20 марта 1904 года в Порт-Артуре.

Правда, неизвестно, откуда взялась ошибочная дата рождения российской радиоразведки — 21 марта 1904 года по новому стилю. Якобы именно в этот день вице-адмирал Степан Макаров подписал приказ № 3340. Но архивные материалы однозначно свидетельствуют, что подобные сведения явно ошибочны: ни 21 марта, ни днем раньше Степан Макаров попросту не мог подписать приказ с номером 3340. Сохранился приказ № 526 от 9 февраля 1904 года, в котором, в частности, сказано: «Назначаются: вице-адмиралы: главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор г. Кронштадта, Макаров — командующим флотом в Тихом океане». 24 февраля 1904 года Степан Макаров прибыл в Порт-Артур, и с этого момента нумерация приказов по флоту началась с начала — а за неполный месяц командующий физически не мог сформулировать и подписать более трех тысяч приказов!

К тому же ошибочные данные о «приказе № 3340 от 21 марта» кочуют из источника в источник, повторяясь дословно, без цитирования текста приказа и всегда с указанием даты только по новому стилю. Как правило, это свидетельствует о том, что их просто последовательно копируют из текста в текст безо всякой проверки. Наконец, есть еще один косвенный признак недостоверности даты 21 марта. Бойцы и офицеры осназа, которые несли службу еще в советское время, в беседах на интернет-форумах регулярно подчеркивают, что их всегда поздравляли с днем радиоразведчика либо 7, либо 20 марта.